Я хочу смаковать тебя,
пробовать на весь твой богатый вкусовой букет…
Перекатывать на языке,
подобно многослойному леденцу...
зажимать между нёбом
слегка онемевшими и чуть распухшими рецепторами...
высасывать
приторные соки и осторожно касаться заострившихся смертельным лезвием граней.
И делать это очень
долго. Очень и очень долго…
Так долго, пока не
онемеет всё во рту и не сведёт челюсти от сладкого напряжения,
и пока ты полностью не
растворишься у меня под кожей, в моей крови…
***
«Выиграть нельзя. Остаться при своих нельзя. Нельзя даже
выйти из игры.»
Теорема Гинзберга
***
Она
не верит, что всё это правда. Я, где-то на очень дальних затворках своего
трезвого рассудка, тоже.
-
Тебе не показалось, девочка. Я сказал именно то, что ты услышала. Раздевайся.
И, желательно, без фокусов.
Если
глупый мотылёк по собственной наивности и даже хотению залетел в паутину
голодного паука, то о дальнейших последствиях он должен был догадываться
заранее. А, зная, какой у моей наивной жертвы имелся весьма специфичный
характер, сделать всё это она могла вполне намеренно.
-
Вы… вы всегда такой прямолинейный? – Анна таращит свои изумлённые глазёнки, а
меня её «детская» непосредственность с «неосведомлённостью» касательно моих
личных заскоков веселит едва не до дикого желания расхохотаться в голос.
-
А ты надеялась, что у меня есть время и желания на всю эту ванильно-букетную
дребедень? Ты ведь вырядилась в это бл**ское платье, чтобы его потом снять
передо мной? Или, прости, ты хотела, чтобы я его с тебя снял?
Остальное
я не озвучиваю, хотя, наверное, стоило бы. По крайней мере, для того, чтобы
потешить её женское самолюбие. Я ведь не на каждую первую встречную смотрю, как
на потенциальный объект своих постельных пристрастий. Тем более, я даже при
самом первом с ней знакомстве обратил на неё внимание отнюдь ни с конкретным прицелом
на будущее – на наши так называемые гипотетические горизонтальные отношения.
Где взять красивую куклу и добиться от той того, чего я хочу, - для меня это
вообще не проблема. К тому же, как и ко всему прочему, Анна тоже была прекрасно
об этом осведомлена.
-
А… если я такого не хочу?
Как
же она мило краснела и смущалась. Меня всегда забавляли правильные девочки, особенно,
которые уже давно девочками не являлись и были в курсе того, чего хотят и ждут
от них подобные мне мужчины.
Естественно,
я скалюсь в ироничной усмешке и продолжаю наблюдать за всеми её беспомощными
потугами, ничего не предпринимая со своей стороны. Я ведь знал, зачем она сюда
пришла и на что рассчитывала. Ни она первая, ни уж, конечно, далеко не
последняя. Возможно, данное понимание тоже точило её прагматичные извилины то
ли ржавым, то ли, наоборот, остро заточенным осколком здравого восприятия всей
ситуации в целом. И, вполне себе даже возможно, ей было от этого немного
больно. Но, что поделать. Такова жизнь. Либо ты принимаешь её условия игры,
либо с остальной менее удачливой биомассой прозябаешь на обочине, пока
стараешься тормознуть хоть какую-то попутку из безумного потока бешено летящих
в нужную тебе сторону машин.
-
Ты действительно думаешь, что меня интересует, чего ты хочешь, а чего нет? – я
сдержанно качнул головой, но со своего места так и не сдвинулся.
Как
показывает практика и ответная реакция Анны, всё всегда заканчивается именно
так, как хочу я. Правда, при разных обстоятельствах во время схожих встреч, у
меня имелся в запасе свой исключительный сценарий касательно развития тех или
иных событий. Но сегодня меня почему-то потянуло в роль пассивного наблюдателя.
Или же я, в коей-то мере, проявил несвойственную мне осторожность. А может и
того хуже, решил вдруг пожалеть залетевшего мне на ужин беспечного мотылька?
-
Вы со всеми девушками так обращаетесь? – но она, видимо, и вправду на что-то
надеется. Застрявший в её сознании болезненный осколок шокирующей
действительности напоминает о себе каждую грёбаную секунду. Вот только она
продолжает ему сопротивляться с завидным упрямством, неизвестно на что надеясь.
На то, что я окажусь не тем монстром, о выходках которого ей успели прожужжать
все уши наши совместные знакомые и коллеги по работе? Что на деле я не такая уж
и конченная сволочь. Разве столь приятная внешне картинка может оказаться наполненной
изнутри полностью прогнившими отходами человеческой жизнедеятельности?
Анна
дышит уже чаще и глубже, как после долгой пробежки по пересечённой местности.
Смотрит на меня во все свои невинные серо-зелёные глазёнки, словно ждёт того
момента, когда я объявлю ей о том, что просто решил её слегка развести, а у
меня на всё это… Чёрт. У меня начинает вставать.
Ведь
мне действительно нравится эта игра. Нравится, как она сопротивляется тому, что
узнала, и как пыталась отыскать во мне хоть что-то от человека сочувствующего и
не лишённого элементарных зачатков эмпатии. Как надеялась и ждала
чудодейственного превращения монстра в прекрасного принца. Хотя этот прекрасный
прЫнц за последние десять минут успел поиметь её в своём воображении как
минимум в дюжине излюбленных для него поз.
-
С большинством девушек я обращаюсь куда хуже. И я не меняюсь, от слова, совсем
при смене локаций и связанных с ними событий. Мы же с тобой столько раз до
этого общались. Ты знала, к кому идёшь, и что тебя могло здесь ожидать.
Впервые
я почему-то не сдерживаюсь и схожу с места. Будто что-то меня на это
подтолкнуло и, скорее, изнутри. Невидимый «подземный» толчок, за которым
обязательно последует смертельный оползень и неминуемый Армагеддон. Я ведь уже
чувствовал его симптомы буквально с первым появлением на пороге моей
холостяцкой квартирки моей очередной глупой жертвы. То, как он впрыснул в мою
кровь первые дозы своего ядрёного яда, который теперь разносился по всему моему
телу с каждым ударом сердца, отравляя на своём пути всё и вся. Как пропитывал
моё чёрное ненасытное нутро сладким токсином упоительного предвкушения. Как
пробуждал того самого монстра, в существование которого Анна до сих пор не
желала верить.
Неспешный
шаг вперёд, почти ленивый, как и вся моя поза (удавы тоже не спешат, когда
приближаются к своей добыче). Потом ещё один и ещё. Руки в карманах домашних
брюк. Светло-серая сорочка расстегнута почти наполовину от шеи. Ну, да, я же ни
в какие рестораны или оперы сегодня не собирался. Чего не скажешь о
примчавшемся на мой манящий огонёк почти с другого конца города глупом
мотыльке. Анна, в отличие от меня, явно рассчитывала на нечто большее.
Взятое
на прокат тёмно-красное плате от Валентино, обтягивало её аппетитную фигурку
второй кожей, ещё и с завораживающей чешуей в виде вышивки из рубиновых страз и
стекляруса. Новые лакированные лабутены на высоченной шпильке и тончайший
покров из телесного капрона визуально стройнили её и без того точёные ножки.
Распущенная по плечам и спине шикарная грива тёмно-русых волос, которую мне уже
не терпелось намотать далеко не только на свой кулак…
