ЭТА КНИГА ПОСВЯЩАЕТСЯ:
Доктору Джону Шарпу из Лондона, который в 1957 году – за десять лет до того, как врачам в Англии законодательно разрешили делать аборты по иным причинам, кроме спасения жизни женщины, – с немалым риском сделал эту операцию двадцатидвухлетней американке, направлявшейся в Индию. Зная о ней лишь то, что она разорвала помолвку, чтобы начать новую жизнь, он сказал: «Пообещайте мне две вещи. Во-первых, никому не говорить моего имени. Во-вторых, впредь самой распоряжаться собственной судьбой».
Дорогой доктор Шарп, полагаю, вы, как человек, осознававший всю несправедливость закона, не осудите меня, если я скажу это теперь – ведь после вашей смерти прошло уже так много времени.
Я распорядилась своей судьбой наилучшим образом.
Эта книга – для вас.
«По задумке эволюции, мы должны быть путешественниками… Оседлый образ жизни – сколько бы он ни продолжался и где бы ни проходил – в пещере ли, в замке ли, – в масштабах эволюции был не более чем каплей в океане».
Брюс Чатвин, «Анатомия беспокойства»
В салоне самолета, летящего в Рапид-Сити, что в Южной Дакоте, я вижу много людей в черной коже, цепях и татуировках. Обычно внешний вид пассажиров говорит о том, куда они направляются: в Вашингтон летят в деловом костюме, в Лос-Анджелес – в джинсах. Но я и представить себе не могу собрание столь необычной компании в Рапид-Сити – городе, где даже возле кинотеатра все посетители паркуют машины строго по диагонали. В соседнем кресле посапывает бородатый мужчина с проколотым носом и в куртке с шипами. Что ж, похоже, мне просто придется смириться с очередной загадкой этого путешествия.
В аэропорту я встречаюсь с пятью подругами из разных уголков страны. Вместе мы образуем довольно пеструю компанию женщин: одна активистка-чероки со своей взрослой дочерью, две писательницы-афроамериканки, одна женщина-музыкант – и я. Нас пригласили на собрание коренного племени лакота-сиу, посвященное исключительной роли женщины, которую та играла до установления патриархального строя с прибытием европейских завоевателей, и попыткам эту роль восстановить.
Подъезжая к парку Бэдленд, мы видим целые полчища мотоциклов вокруг каждой закусочной и мотеля. Так вот куда летели все эти люди в коже и цепях. Однако на смену одной загадке тут же приходит другая. Официантка в кафе, куда мы зашли, чтобы выпить кофе, не может поверить в то, что мы не знаем повода этого собрания. Оказывается, каждый август с самого 1938 года байкеры со всего света приезжают сюда на ралли в городке Стурджис. Сам городок – не более чем точка на карте, но байкеров манят сюда густые леса, горы и хитро сплетенный пучок шоссе, различимый даже из космоса. В этот самый момент все мотели и кемпинги в радиусе 800 километров заняты байкерами – всего их около 250 000 человек.
Наша банда из шести сильных женщин принимает эту новость к сведению. По правде говоря, мы немного побаиваемся байкеров. Да и как иначе? Все мы знаем из фильмов, что байкеры повсюду ездят стайками, обращаются со своими женщинами как с вещью, а с чужими – как с сексуальным трофеем.
Впрочем, мы с ними почти не пересекаемся – все свое время мы проводим, гуляя по проселочным дорогам за лесной опушкой, на индейской земле. Мы едим домашнюю еду, которую продают с тележек, сидим на расстеленных на огромной территории покрывалах, любуемся танцорами, двигающимися в ритме барабанов, и индейскими пони в пестрых попонах. Когда идет дождь, в небе – покуда хватает глаз – раскидывается радуга, а бескрайние поля сладкой травы благоухают, как гигантский цветок.
Лишь по вечерам, возвратившись в свои домики, мы вновь видим мотоциклы на парковках. Однажды, гуляя по Рапид-Сити, я слышу, как один байкер говорит своей подруге в татуировках: «Милая, можешь гулять по магазинам сколько вздумается – встретимся в кафе». Должно быть, я ослышалась?
В последнее утро я в гордом одиночестве вхожу в домик, чтобы позавтракать. Я стараюсь не привлекать к себе внимания, но не могу отделаться от неприятного ощущения: слишком много в этом помещении оружия и тяжелых сапог – и слишком мало женщин. За соседним столиком сидят мужчина в цепях и женщина в кожаных штанах, с совершенно невозможной прической. Они замечают мое присутствие, и женщина наконец решается со мной заговорить.
– Я только хотела сказать, – радостно начинает она, – какую важную роль журнал «Ms.» сыграл в моей жизни – и в жизни моего мужа. Сейчас он на пенсии и тоже иногда его почитывает. А еще хотела спросить: одна из женщин в вашей компании, случайно, не Элис Уолкер? Обожаю ее стихи!
Оказывается, они с мужем приезжают на это ралли каждый год – с тех пор, как поженились. Ей нравится ощущение свободы и неповторимый «лунный» ландшафт Бэдленда. Она уверяет, что я должна непременно прогуляться по нему – только по тем тропинкам, что отмечены веревками. Именно здесь во время войны за Черные холмы нашли убежище воины лакота – ведь лошади кавалерии постоянно сбивались с дороги.
Уже на полпути к кассе ее муж оборачивается и советует мне посетить огромный мемориал вождю Неистовому Коню, выступающий прямо из Черных холмов. «Памятник президентам – убийцам индейцев на горе Рашмор – ничто по сравнению с Неистовым Конем верхом на пони», – говорит он и уходит, невозмутимо позвякивая цепями и демонстрируя внушительные татуировки.
На прощание моя новая подруга велит мне взглянуть в огромное панорамное окно – на стоянку мотоциклов.
– Видите вон тот фиолетовый «Харлей», такой большой и красивый? Это мой. Раньше я садилась позади мужа – ни разу не выезжала на дорогу самостоятельно. А когда дети подросли, сказала свое решительное «нет». Поначалу было нелегко, но в конце концов мы стали партнерами. Теперь он и сам говорит, что так ему гораздо комфортнее. Не нужно бояться, что за рулем у него внезапно прихватит сердце и мы оба погибнем. Я даже приписала «миссис» на своем номере. Видели бы вы лица моих внуков, когда бабушка седлает свой фиолетовый «Харлей»!
Когда они уехали, я поглядела на простирающиеся вокруг бескрайние степи и скалы Бэдленда. Я уже бродила по ним и знала, что вблизи эти бесплодные пески – нежно-розового, бежевого и кремового оттенка, а скалы раскрываются, готовые принять в себя и надежно укрыть, как материнское чрево. Даже на дальних утесах видны спасительные пещеры.
То, что издали кажется одним, при ближайшем рассмотрении оказывается совсем другим.
Эту историю я рассказала вам потому, что подобный урок можно усвоить только в дороге. И еще потому, что со временем укрепилась в мысли: у каждого из нас есть свой «фиолетовый мотоцикл».