1. Глава 1. Оля
– Я так больше не могу! – с громким стуком опускаю на стол свою любимую жёлтую пузатую кружку.
От резкого звука вздрагивают все члены семьи, сидящие за столом.
– Что ты имеешь в виду, колокольчик? – нахмурившись, спрашивает папа и откладывает в сторону газету.
Мама и сестра переводят на меня такие же непонимающие взгляды, и я тяжело вздыхаю.
– Ситуацию, в которой я оказалась, – поясняю. – Я про университет.
На этот раз тяжело вздыхает уже мама.
– Оля, мы ведь уже обсуждали это – у нас нет возможности перевести тебя в другой ВУЗ.
Да, я прекрасно знаю об этом: с тех пор, как у бабушки – маминой мамы – полгода назад случился инсульт, большая часть средств нашей семьи шла на её лекарства и лечение. Я ни в коем случае не считала, что бабушка «обойдётся» или «должна тянуть сама себя на свою мизерную пенсию». Наоборот, сама чуть ли не каждый день навещала её и помогала по дому, чем могла. Да я и не просила у родителей денег на перевод.
– Мне всего-то и надо ваше разрешение на то, что я попробую своими силами перевестись в другой университет, – в который раз уговариваю я. – Если не получится – останусь здесь, но вдруг получится?
Родители переглядываются, и я прекрасно знаю, о чём они сейчас думают: папе стоило больших усилий устроить меня в этот университет, куда без связей попасть было просто нереально. Лично я не видела смысла поступать именно сюда, но родителям или хотелось, чтобы я имела всё самое лучшее, или с моей помощью хотели самореализоваться, но об этом втором варианте я старалась не задумываться.
– Ты понимаешь, что тебе до выпуска осталось всего полгода? – устало спрашивает мама. – Неужели ты не можешь немного потерпеть?
– А ты понимаешь, что летнюю сессию и ГОСы я не сдам? – так же устало интересуюсь. – У меня уже и так куча хвостов, которые я закрыть не могу! Хотите «гордиться» дочерью, которую отчислили из института?
Последняя фраза действует как заклинание: родители вновь переглядываются – на этот раз нервно – и папа кивает.
– Хорошо, ребёнок, попробуй перевестись. Но тут мы тебе помочь не сможем – мои связи действуют только в этом учебном заведении.
Я облегчённо вздыхаю и перевожу взгляд на свою сестру, которая пытается скрыть победную улыбку.
Остаток вечера мы проводим в молчании, а после расходимся каждый к себе. Родители шушукаются в гостиной под громко работающий телевизор, и мне кажется, что мама пытается успокоить папу словами о том, что я приняла правильное решение. Закатываю глаза от их излишней драматичности и заворачиваю в свою комнату, в которой Яна развалилась на моей кровати.
– Я тебя поздравляю, колокольчик, – улыбается она, и я невольно улыбаюсь в ответ: сестра единственная знала о том, что я уже потихоньку начала зондировать почву на предмет перевода. – Когда начнёшь план-перевод?
– Завтра же и начну, – усмехаюсь в ответ. – Надо будет зайти на кафедру и узнать, что для этого надо.
– Ох, не завидую я тебе, сестрёнка, – вздыхает Яна. – Что-то мне подсказывает, что у тебя будут нешуточные проблемы с этим самым переводом.
Тяжело вздыхаю и склоняю голову. В этом она абсолютно права: вряд ли меня так просто отпустят, и вовсе не потому, что я особенная студентка. После того, как у меня начались проблемы с сыном ректора, вся моя жизнь покатилась по наклонной куда-то вниз и возвращаться на место явно не собиралась. Девочки университета завистливо вздыхали всякий раз, как об этом заходила речь, а я не видела в этом ничего крутого – когда тебе навязываются против твоего желания, это больше похоже на изощрённую пытку, чем на знаки внимания.
– Не знаю, что мне делать, – закрываю лицо ладонями.
На самом деле я уже так от этого всего устала, что впору было лезть в петлю, наплевав на всё остальное. Мне оставалось надеяться только на то, что в моё положение войдут преподаватели, которым эти вечные приказы «валить меня на всех зачётах и экзаменах» уже порядком надоели.
Яна поднимается с постели, подходит ко мне и крепко меня обнимает. В объятиях сестры мне сразу становится легче – наверно, потому, что все девять месяц в утробе матери мы в таком положении и пролежали – тесно прижавшись друг к другу.
– Я уверена, что всё будет хорошо, – искренне выдыхает она. – Мы никогда не получаем испытаний больше, чем можем выдержать, и если ты до сих пор на плаву, значит, ты сильная личность.
Её поддержка для меня – своеобразный спасательный круг, который поддерживает меня даже тогда, когда я об этом не прошу – просто потому, что Яна так тонко чувствует всё, что чувствую я, и наоборот. И я благодарна Богу за то, что я в семье – не единственный ребёнок.
Поболтав ещё пару минут ни о чём, Яна уходит к себе, а я вновь остаюсь один на один с собственными мыслями, которые вновь сворачивают не туда. Полночи я кручусь на подушке и не могу заснуть, и даже тот факт, что завтра будет чертовски трудный день, не действует на меня как снотворное.
Утром встаю не выспавшаяся от слова совсем, и собираюсь в универ, словно на эшафот, на целых полчаса дольше, чем обычно. Это не ускользает ни от внимания Яны, ни от зорких глаз родителей.
– Знаешь, колокольчик, мы тут посоветовались с мамой и решили, что поддержим тебя в твоём решении перевестись, – твёрдо говорит папа. – Ты – одна из моих любимых дочерей, и неважно, где ты будешь учиться. Главное, что у тебя всё будет в порядке, и ты будешь счастлива.
Я чувствую, как на глаза наворачиваются слёзы, и вместе с тем появляется ощущение, что я горы могу свернуть одной лишь силой мысли. Такая поддержка со стороны родителей дорогого стоит, так что из дома навстречу всем возможным трудностям я выхожу твёрдой походкой – сегодня я этим самым проблемам буду не по зубам.
– Не трусь, колокольчик, – улыбается Яна, когда мы садимся в мою «Hyundai i30 3DR». – Вот увидишь, всё будет хорошо.
Я выдыхаю в ответ на эту чересчур оптимистичную реплику, но в который раз радуюсь, что мы с сестрой учимся в одном университете. Правда, почему Влад выбрал своей жертвой именно меня, а не её, хотя мы похожи как две капли воды, мне было непонятно.
Украдкой бросаю взгляд на сестру и понимаю, что отличие всё же есть: она очень активная и уже встречается со звездой университетской футбольной команды, который за один только взгляд в её сторону вытрясет из тебя всю душу; и я – тихий, спокойный, не способный на авантюру ботаник. Иногда, глядя на сестру и её парня Андрея мне невольно становилось завидно: я тоже хотела, чтобы меня так защищали.
На парковке Яна сразу испаряется к своему любимому, предоставив меня самой себе, и в её отсутствие мои бравада и боевой настрой стали заметно улетучиваться; особенно после того, как я издали заметила припаркованный «Эскалейд» Влада.
