«Как же я раньше не замечал, – внутренне сокрушался директор. – Почему ж я так промахнулся? Где? Когда? Все же правда, все! Ну, почти все. Видеть никого не хочу, надоели».
К еженедельному совещанию в кабинете собралось уже пятеро сотрудников – начиналось обычное утро понедельника. Трое сидели с тоскливыми по прошедшим выходным минами на лице, еще один никак не мог подавить зевоту, а другой, казалось, пребывал в приподнятом настроении и слегка постукивал пальцами по столу. Стрелки настенных часов приближались к десяти.
Открылась дверь, в кабинет вошел грузный пожилой мужчина, похожий на матерого бульдога. Усаживаясь, он басисто поздоровался.
Директор кивнул.
«Стучаться надо, – подумал он. – Да, вот, например, Живолгин. Опять в засаленном свитере. Я ж тебя пожалел, взял, чтоб до пенсии дотянул. Поначалу такой шелковый был, а чуть что не так пошло, сразу выделываться начал и других подстрекать. Вот кто ты после этого? Именно тот самый, лучше не скажешь. И жена такая же. В каждой бочке затычка. Говорят, притягиваются противоположности. Нет, пожалуйста. Вор еще? Надо будет его проверить. Наверняка бензин сливает. По морде видно, что сливает».
Сотрудники о чем-то переговаривались, создавая раздражительный бубнеж. Словно играя на нервах, гудели и мерцали две лампы дневного света. За окном уже рассвело: на улице хозяйничала вьюга, неистово наметая сугробы.
В дверь постучали, и на пороге появилась сорокадевятилетняя раскрасневшаяся женщина с седыми корнями волос.
– Ух, ну и погодка, – сказала она, широко улыбаясь до десен. – О, я точно вовремя, как всегда.
– Здравствуйте, здравствуйте, – улыбнулась ей, кивая, старая Любовь Заетовна с неприлично выделяющимися усами.
«О, отдел кадров пожаловал, ее величество госпожа Чувина, – подумал директор. – Вовремя она. Памятник себе поставь, дура. Полгода ВРИО побыла, так теперь ни успокоиться не может, ни заткнуться. На кого ты рыпаешься? Меня поставили, значит ценят и доверяют, а ты не хочешь понять этого. Я до тебя еще доберусь, ой доберусь. Доберусь, доберусь».
Выждав две минуты, директор поправил галстук, посуровел и сказал:
– Здравствуйте, уважаемые коллеги. Начнем, пожалуй. Опоздавших ждать не будем.
Тихо приоткрылась дверь, и в небольшую щель юркнула костлявая девушка.
«Царицына, – усмехнулся про себя директор. – Решила, что я не замечу? Только посмотрите, и села так, как будто уже давно здесь. Хоть бы извинилась. Сколько ж ты мне крови выпила. То ее, видите ли, не устраивает, это. Ну так гуляй отсюда! А ведь я тебя с колледжским, прости господи, образованием принял. И оплошности прощал. И не депремировал. Чего ты нарываешься? Вот правда – сучка».
Он откашлялся и продолжил:
– Сегодня у нас необычное совещание, я бы даже сказал странное, но…
– Ну, наконец-то, что-то интересное будет, – перебил скуластый Разбегаев, прикомандированный уже который год.
Директор кивнул.
– Угу. Министерство скучать точно не даст.
– Министерство, о! – удивленно повторила Чувина. – Ну-ка.
– Но для начала мы все-таки пробежимся по рабочим вопросам, в телеграфном стиле, – чуть повысил голос директор. – Мне только от троих нужно понимание…
– Остальные могут идти? – подняв голову, спросил Живолгин, но его шутку никто не поддержал.
– Хоть на все четыре стороны, – недовольно ответил директор. – Коллеги, давайте уважать друг друга, мы же одна команда. У нас серьезная бюджетная организация, надо поддерживать имидж. Итак. Любовь Заетовна, как у вас дела?
– Спасибо, Геннадий Венедиктович, хорошо, – оживилась Покобатько. – В субботу бездельничала, а в воскресение полдня квартиру убирала. Устала…
– Я имею ввиду в отделении. За вами какой-то должок числился?
– Нет, какой должок? Я, как заведующая отделением, знала бы. У нас работы невпроворот, три новых СанПина вышло. Голову не можем от стола поднять. Отчеты сплошные, ответы, номенклатура. Нам некогда сплетничать. Все сами тянем, а хозяйственная служба не помогает, хотя мы одна организация. Вот чем вы таким занимаетесь?
– Помогла, чем смогла, – огрызнулась Царицына. – Заявку надо вовремя подавать. По приказу директора…
– А, ну да, конечно – мы виноваты. А то вы не знаете, что нам надо. Из года в год одно и тоже. По чьему приказу?..
– Ладно, ладно, я понял, – сказал директор. – Значит у вас все в порядке? В отделении?
– У нас всегда все в порядке. Только работы много, а зарплата с гулькин нос.
Директор вздохнул, обвел всех взглядом.
– Теперь Степан Валерьевич. На каком этапе усиление безопасности? В связи с последними событиями.
– Это какой-то настоящий кошмар произошел, – потрясенно произнесла Клумбина. – Жуткий теракт. А главное, сколько детей!
– И будут происходить, пока половинчатые меры принимаются, – буркнул Живолгин. – Вот увидите.
– Ну что вы в самом деле, – сказала Покобатько и махнула рукой.
– Сколько там жертв? Двенадцать, кажется? – спросил директор.
– Я последний раз слышал – тридцать восемь и втрое больше пострадавших, – сказал Разбегаев и закинул в рот сосульку. – За последние три дня увеличилось.
– Я вчера подробный репортаж видела в интернете, там такое показывали, такое. – Чувина покачала головой. – По телевизору такое не покажут. Первый этаж полностью раскурочен, на втором всё в крови, на полу красные лужи. И на лестнице ее много было, прямо со ступенек стекала. Там же кровью на стене что-то было написано по-ихнему.
Сидевшая рядом Покобатько поежилась.
– Заварушка, конечно, та еще была, – сказала Царицына.
– Не то слово. – Чувина повернулась к ней. – Если на первом этаже, в основном, валялись фрагменты тел – взрывом разорвало, то на втором много изрезанных. Застывшие в неестественных позах. У многих горло от уха до уха, есть и со вспоротыми животами. Ну, знаете, когда крест накрест…
– Ага-ага, – с открытым ртом закивала Царицына.
Двое коллег на другом конце стола облокотились, чтобы лучше слышать.
– А еще там в распахнутом окне ребенок висел с отрезанной головой. – Чувина судорожно сглотнула. – За ногу подвешенный, и, знаете, слегка так раскачивался. И лужа крови под ним, на подоконнике, полу. Стекла все…
– Ну хватит уже подробностей, Людмила Вячеславовна! – оборвал ее директор. – Жуткие же вещи рассказываете. Кошмар какой-то. Так, на чем мы остановились?
В кабинете повисло молчание.
– На усилении безопасности, – проворчал Живолгин.
