Фаина Раневская - «Муля, не нервируй меня!» Шаржи. Афоризмы. Рисунки

© ООО «Яуза-пресс», 2016

Вступление

Талантливые люди талантливы во всем.

Это утверждение в полной мере можно отнести к Фаине Георгиевне Раневской.

Британская театральная энциклопедия внесла имя Раневской в список лучших актрис всех времен и народов.

На родине Фаина Георгиевна известна не только гениальным исполнением кино- и театральных ролей, но и искрометным юмором, способностью высмеять человеческую глупость, не задумываясь, ответить так, что ответ становился московским анекдотом уже на следующий день. Она не острила по заказу, не делала это нарочно, она просто так жила.

Но была у Фаины Георгиевны еще одна грань таланта, о которой известно не так широко.

Когда Раневская приглашала: «Приходите ко мне домой, я покажу вам неизвестных народных артистов», она не имела в виду фотографии. Фаина Георгиевна рисовала…

О себе она говорила, что по-белому завидует тем, кто умеет хорошо рисовать и петь.

– Рисовать не умею, но люблю.

Это «не умею» относится скорей к высочайшей планке требований к себе, потому что назвать довольно едкие (хотя не всегда профессиональные) рисунки неумелыми едва ли повернется язык у самого взыскательного критика.

Раневская в своих рисунках-набросках не менее язвительна и критична, чем в словах.

Эти зарисовки условно можно разделить на три группы – карикатуры, дружеские шаржи на знакомых или просто популярных людей и беглые наброски характеров для себя. В рисунках на полях рукописей, в старых тетрадях, даже на обрывках газет много информации не только о тех, кого Фаина Георгиевна видела вокруг, но и о ней самой.

Умение подмечать нелепое или смешное, особенности внешности и характеров людей помогало Раневской в ее работе. Хорошо, что сохранились старые тетради и наброски Фаины Георгиевны, – нам стала известна еще одна грань ее многогранной личности, сторона ее недюжинного таланта.

Талантливые люди талантливы во всем.

Наслаждайтесь.

Я часто говорю вслух то, что другие опасаются даже подумать…

– Фаина Георгиевна, какой у фильма «Подкидыш» успех! Благодаря этой роли у вас появились тысячи поклонников.

Раневская морщится:

– Это поклонники роли, а не мои.

Фаина Георгиевна ненавидела роль Лели и знаменитую фразу: «Муля, не нервируй меня!»

– Фаина Георгиевна, как вы считаете, каких людей больше – хороших или плохих?

– Серых.

Сидеть голой жопой на голой земле и считать это раем?!

– Фаина Георгиевна, те, кто злословит об отсутствии у вас супруга, попросту завидуют.

– Нет, милочка, они считают, что были бы несчастны на моем месте.

И кому нужны были эти райские кущи, где все нельзя?

Второй час в туалете. Запор или «Войну и мир» дочитывает?

Это еще вопрос, что нужней, – приносить пользу или уносить вред.

Не все помнят, что очаровательная «домомучительница» фрекен Бок из мультфильма «Карлсон вернулся» разговаривает голосом Фаины Раневской.

Как удалось уговорить Фаину Георгиевну согласиться на эту роль – неизвестно. Перед первым рабочим днем режиссер мультфильма Борис Степанцев, боясь попасть впросак, всю ночь штудировал работы Станиславского и утром обстоятельно объяснил, как намерен работать над образами, исходя из полученных знаний.

Раневская внимательно выслушала, а потом повелительным жестом отправила режиссера с глаз долой:

– Ну, вот что… доморощенный Немирович-Данченко нам тут не нужен. Идите в свой аквариум и не мешайте работать актерам!

Аквариумом она называла будку звукооператора.

Нарисованный художником фильма Анатолием Савченко образ фрекен Бок Раневской категорически не понравился:

– Неужели я такая страшная?

Савченко возразил:

– Не вы, а образ фрекен Бок.

О своем опыте работы над мультфильмом Раневская почти не вспоминала. А ее рисунки говорят о том, что Фаина Георгиевна и впрямь представляла себе фрекен Бок иной. Только вот была бы строгая и добродушная домомучительница столь же привлекательной, как та, что получилась у Анатолия Савченко? Едва ли.

Почему бы не нарисовать фрекен Бок вот такой?

Как бы плохо ни играли в этом сезоне, в следующем обязательно найдется кто-нибудь, кто сыграет еще хуже.

О невыносимом режиссере:

– Нет, он не последняя сволочь, за ним целая очередь.

Люди бывают большие телом и душой. К сожалению, первые встречаются чаще.

Когда Раневскую спрашивали, не жалеет ли, что не смогла взять от жизни много, она возражала:

– Да я не взять от жизни многого не смогла, а отдать ей. Поверьте, понимать, что недодала, тяжелей, чем что не взяла свое.

О талантах и сплетни должны быть талантливые. Хуже нет, когда о личности выдумывают всякую серую чепуху.

О прочитанной книге:

– История сильной личности, конечно, интересна, но куда интересней то, как эта личность стала сильной, особенно если была слабой.

Глупость бывает умственная, а бывает душевная. Вторая опасней.

У человека может быть сколько угодно талантов, но если нет главного таланта – трудиться, все остальные быстро умрут.

– Как прошел спектакль?

– На «ура!».

– Неужели? – сомневается приятельница, зная, что спектакль не очень удачный.

– Зрители кричали «ура!», когда все закончилось.

Бездарности как сорняки – такие же наглые, крепкие и частые. И так же заслоняют солнце талантам.

Мы уже одной ногой в коммунизме. А стоять враскоряк неудобно, потому и не все получается, как надо…

Довженко после расстрела Берии рассказывал, что Берия разрешил ему снимать что угодно при одном условии – в фильме незаметно раскидывай серпики и молоты. «А не будешь этого делать – будешь лес валить…»

Кивает в сторону двух больных:

– Братья…

– Родственники? По отцу или по матери?

– Нет, по диагнозу. А еще по анализам.

Прислушиваясь к зрительному залу:

– Жидкие аплодисменты подобны поносу – одно расстройство и жаловаться неприлично…

Вот когда доживете до моих лет, поймете, что делать это было вовсе незачем.

– Вы не правы. Он очень любит работу…

Собеседник не соглашается:

– Что-то я не замечал этого!

– …он часами может смотреть, как другие работают.

Жизнь вовсе не прожита зря хотя бы потому, что на моих ошибках смогут поучиться. Если бы люди еще учились на чужих ошибках!..

«Капризы» и придирки Раневской перед спектаклем вовсе не были действительно капризами, она панически боялась сыграть плохо, боялась забыть слова, сфальшивить. А ведь Раневской в день премьеры спектакля «Правда – хорошо, а счастье лучше» было уже восемьдесят шесть лет!

Однажды, услышав сказанное себе вслед: «Великая старуха», Раневская резво (насколько возможно) обернулась и поправила говорившую:

– С первым согласна. Со вторым нет!

Чуть подумала и вздохнула:

– Впрочем, и с первым тоже… До величия мне еще играть и играть.