Неприятный, кислотно-красный свет, исходящий со всех сторон маленькой и затхлой комнатушки болезненно резал глаз, не давая понять, что происходит вокруг. А спертый воздух с тяжелым запахом сигарет так и направил забраться в легкие, от чего в красную комнату время от времени помимо стонов и криков порнозвёд иногда проскальзывал кашель измученного оператора, снимавшего омерзительный акт соития гермафродитных девиц.
– ДА-ДА-ДА! БЫСТРЕЕ-БЫСТРЕЕ! – с животным порывом в голосе выкрикнула «потерявшая» голову и измазанная изрядной долей спермой девушка-пассив, чье анальное отверстие, как и вагина с вульвой трещало по швам от быстро входящего и выходящего тридцатисантиметрового члена девушки-актив, что рыча, готовилась к кульминационной вспышке.
Еще минута оглушительных шлепков плоти об плоть и криков животного характера как все – все было кончено. Эрегирующий пенис спускал уже двадцать девятую порцию семени за съемку. На этот раз в зад девушки-пассив, от чего та, теряясь в наигранном блаженстве, задыхаясь, «удовлетворённо» простонала, выполняя требования жирного, прыщавого режиссёра.
– СТОП! СНЯТО! – грозно, но довольно выкрикнул последний, вставая со своего кресла; выключая красную кислоту на смену более естественного белого света.
Тяжело дыша и трясясь от боли, девушка-пассив тяжело рухнула на обвисшую от неудачных пластических операций грудь, а девушка-актив чувствуя ужасную боль в пенисе присела рыхлой задницей на пол, болезненно прошипев сквозь зубы.
Потянувшись за сигаретами, что были на комоде, она привстала, и затянувшись новой порцией никотина, ей-таки удалось перекрыть новой порцией дофамина все неприятные ощущения от работы.
– Молодцы! Все молодцы! Особенно ты, Эрика! 29 раз кончить за 60 минут! Да это просто пиздануться можно! Ты сделала это! – с мерзкой, жирной улыбкой продолжил говорить режиссёр, обращаясь ко всей съемочной группе; в частности, к девушке-актив, что скрестив руки на груди курила сигаретку, уставившись пустым взглядом на ночной, ярко-неоновый городской пейзаж, видневшийся в окне, исполнявшего еще роль и стены.
– Ты просто мой талант, детка! – не утихая, продолжил режиссёр, крепко схватив одной рукой рыхлую попку Эрики. – Просто УХ! Слов нет! Но о твоей дальнейшей перспективе в кино мы обсудим в следующий раз. Мы все очень устали…
– Я бы хотела получить вторую часть своего гонорара, если вы не забыли, мистер Ди. – Быстро и холодно проговорила девушка.
– Ах, да! – протянул он; и покопавшись немного в карманах, выставил девушке руку со скомканной пачкой банкнот, лукаво проговорив – Вот, купи себе чего-нибудь сладкого…
И Эрика, смотря на банкноты и режиссёра с опаской, чувствовала подвоха от человека, что обычно платил ей не своими руками. Но преодолевая чувство дискомфорта, она все же потянулась к деньгам. И стоило ей только взять пачку покрепче в свои хилые венозные руки, как Ди схватил ее за запасть, насильно поцеловав ее в губы своими сухими и потрескавшимися от герпеса устами, сквозь которых разил ужасный запах перегара, тухлой рыбы и чеснока.
