Татьяна
– Константин Андреевич? – полушепотом спросила я.
– Да, Татьяна Юрьевна, – он перехватил мои сплетенные руки, разжал их и нежно, по очереди поцеловал каждое запястье.
Ночь. Нас освещала лишь одинокая луна в черном небе. Сквозь открытое окно доносился шум деревьев. У моего босса расцвел целый палисадник во дворе, и порывистый ветер бесконечно теребил молодые кроны.
– Вы уверены, что нам можно? – в неуверенности сказала я.
Константин, перевел на меня свой серьезный взгляд, слегка нахмурился, а потом улыбнулся. На его левой щеке показалась ямочка, и мое сердце пустилось вскачь.
Так я ее любила.
– Не вижу причин, по которым нельзя! Я свободный, ты тоже, – перешел снова он на «ты».
На работе мы естественно общались на «вы», но наедине, когда бывало обедали вместе, переходили незаметно на «ты».
Константин обошел меня и встал у меня за спиной. Коснулся моей шеи, провел пальцем вдоль позвоночника. Затем медленно начал расстегивать молнию моего вечернего платья.
Я задыхалась. Я хотела его. Желала, наверное, как никогда никого. Мучительное томление внизу живота заставляло буквально дрожать.
– Тебе холодно? – заметил он. – Давай закроем окно?
– Нет. Все хорошо.
Молния раскрылась до конца, и руки Константина сняли тонкие бретельки с моих плеч.
– Тогда в чем дело, малыш?
Это простое обращение, казалось, украло мой разум окончательно. Я любила его. Любила. Любила своего начальника и не могла отказаться от него ни за что! Только не сейчас! Никогда!
Платье слетело вниз, и я осталась в шелковой черной комбинации и тоненьких телесных чулках.
Меня штормило не по-детски. Нет, я не пила сегодня на корпоративе. Совсем ни глотка. Голова кружилась от его запаха. Он терпкий и сладкий одновременно. Я была готова всю жизнь дышать им.
– Я хочу тебя, Танюш, – мягкий баритон прозвучал около самого уха. – С самого первого дня хочу. Когда увидел тебя на собеседовании, крышу снесло как у подростка.
Он поцеловал мою шею и тихо засмеялся.
– Я как дурак. Думал, я не в твоем вкусе. А сейчас.… Вижу, ты тоже хочешь меня.
Его руки накрыли мою грудь, и я, с тихим вздохом, безропотно выгнула спину, поддалась ему навстречу.
Можно ли так сильно любить? Да. Я любила. Сильно. Отчаянно.
Любила, когда он был еще женат. Любила в тайне, боясь разрушить его, как мне думалось, счастливый брак.
Но Марина и Константин, как оказалось, никогда не были близки, и у них были сложные отношения.
Судя по сплетням, которые ходили у нас в компании, поженились они, когда она была беременна. Он поступил благородно, так как не хотел, чтобы ребенок рос в неполной семье. Но Марину он не любил. А когда они потеряли ребенка, отношения и вовсе разладились. У Марины была замершая беременность. Как ни странно, прожили они после этого еще один год. И в то время, когда я попала к нему на работу, он был еще женатым.
– Ты любишь меня, Таня, скажи? Любишь? – требовал Константин, покрывая голую кожу поцелуями.
Его руки настойчивые и нежные трогали мою грудь, гладили живот, сжимали бедра…
– Люблю, – честно ответила я.
Я не верила своему счастью.
Сегодня на вечере в честь его дня рождения мы отмечали всем офисом его юбилей. Тридцать лет. Круглая дата. Посидели хорошо, погуляли. А после, как все стали расходится, Константин предложил проводить меня до дома.
В такси мой босс, не спросив разрешения, накинулся и стал целовать меня. Я ответила. Конечно. Ведь я давно любила его. Курс сменился на его дом. И сейчас глубокой ночью происходило что-то волшебное похожее на сон.
Константин поднял меня на руки и отнес на белоснежную кровать. Мягко опустил меня, а сам встал и просто смотрел.
Его голубые глаза сейчас казались почти черными. Взгляд был пристальным.
– Хочу рассмотреть тебя. Давно не видел такой красоты.
Я немного смутилась от его слов, но продолжала лежать спокойно. Стыда, как ни странно, не было.
Не смотря на то, что мне уже было двадцать пять лет, все мое общение с противоположным полом обычно сводилось к минимуму. Я как-то всегда сторонилась парней. И не распылялась на случайные встречи и мимолетные свидания. А сейчас я чувствовала себя настоящей обольстительницей.
Константин снял пиджак и кинул его в кресло. Начал медленно расстёгивать пуговицы на рубашке, но не снял до конца.
– Я не могу больше терпеть, – он быстро снял брюки и лег рядом со мной. В один миг завладел моими губами в требовательном поцелуе.
– Боже, как я тебя хочу, малыш…
А дальше все завертелось и закружилось. Земля перевернулась вверх тормашками, и мы окунулись с головой в пучину бешеной страсти.
Мы любили друг друга всю ночь. Он был сверху, снизу, сбоку. Везде. На моем теле не осталось ни одного места, где не побывали бы его губы.
Наконец, под утро, когда полностью насытились друг другом, мы уснули в обнимку.
Проснулась я первая. Просто нежилась в теплых объятьях и радовалась наступившему дню.
Окно все еще было приоткрыто. Было слышно, как птички пели свои первые песни, извещая о приходе весны. Как это круто и здорово вот так безмятежно лежать с самым любимым человеком на свете.
Как долго я этого ждала. Вчера совсем не верилось, что Константин (теперь, наверное, можно просто Костя) заговорил со мной, потом танцевал, шутил и оказывал знаки внимания. А ночью он подарил мне самые незабываемые ласки.
Ох… что будет дальше? Что скажут остальные сотрудники фирмы?
Константин Андреевич, конечно, был директором и одним из учредителей, но вот как все на это посмотрят? А впрочем, не все ли равно? Теперь, когда мы вместе.
Я улыбнулась и открыла глаза. Его рука лежала рядом, обнимая меня. Я начала ее тихонько гладить и мечтать о будущем. Как я выйду за него замуж. Как возьму его фамилию. А что, Татьяна Сафина – звучит отлично! Как я рожу ему дочку или сына. Я очень хотела семью. Неужели всему этому суждено теперь сбыться?
Я перевела взгляд на руку и заметила сероватую часть татуировки. Что? Татуировка? Как я раньше не замечала ее? Может по тому, что Константин всегда ходил в рубашках, и я ни разу не видела его в безрукавках?
Я осторожно, чтобы его не разбудить, отодвинула простынь, обнажив всю руку. В одну секунду я заледенела от ужаса. Страх схватил меня за горло своими колючими руками и стал душить. Боль такая реальная, нестерпимо вонзала в меня свои острые, как лезвие, когти.
Этого не может быть…. Это ОН! ОН! МАНЬЯК! НАСИЛЬНИК!
Бежать! Бежать! Куда угодно! Как я могла влюбиться в эту мразь? Это даже не человек, это ублюдок. Ему нет места на земле. Таким уродам место на могиле. Нет, даже не там. Я не знаю где. В аду.
Я лежала ни жива, ни мертва. Сердце бешено колотилось в груди. На лице выступили капельки пота.
Что делать? Что делать? Куда бежать? Как уйти?
