Вера проснулась от бьющего в глаза солнца. Несколько минут она ещё боролась со сном, потом открыла глаза и тут же зажмурилась. Cладко потянулась узким белокожим телом с торчащими холмиками маленьких грудей, ткнулась носом в крепкое плечо лежащего рядом седого, намного старше её мужчины. Зевнула и проговорила своим глубоким завораживающим голосом:
– Ой, Игорь, какой мне сон только что приснился…
– Какой? – мужчина повернул крупную голову.
– Представляешь, я в необычном чудесном мире. Луг с ромашками, река. От запаха трав кружит голову. На берегу реки деревня – избы как у нас, только намного лучше, и я вдруг понимаю, что я в прошлом. А на лугу водят хоровод и поют молодые девушки…
– Моложе, чем ты?
– Увы – да… – погрустнела Вера. – Совсем юные. А почему ты перебиваешь? Тебе не интересно?
– Я слушаю, Верочка, слушаю…
– Так вот, всё замечательно и прекрасно. И вдруг откуда ни возьмись появляются рыцари. Очень маленькие, очень вонючие и на вонючих маленьких лошадях. В доспехах, шлемах, с флагами, на флагах нарисованы диковинные звери. Рыцари машут длинными палками.
– Копьями?
– Ну да, копьями… И, конечно, хотят всех изнасиловать. А я… – Вера гордо взглянула.
– Что ты?
– Я хочу всех защитить! Подбегаю к самому главному, который самый вонючий, и ка-ак крикну: «О, возьми меня, достойный! Возьми, но не трогай невинных девушек!»
Игорь озадаченно хмыкнул:
– Верочка, я не предполагал в тебе такого альтруизма.
– Я сама в себе не предполагала… Но слушай, не это главное! – Вера устроилась поудобнее среди подушек. – Самое главное сейчас расскажу. Так вот, настойчиво предлагаю ему себя, и рыцарь, понятно, соглашается. И вдруг я вижу, он одет не так, как другие рыцари – почему-то в джинсах, фенечки у него разные…
Спрашиваю: «Ты что, как и я, из будущего?» – «Да», – отвечает. А сам в это время раздевается. Снимает джинсы, кальсоны… Представляешь, под джинсами кальсоны! И вдруг я вижу, у него на член пришита пуговица! Спрашиваю: «Ты с ума сошёл? Что это такое?!» – «Моя машина времени», – говорит. И так, гад, нагло подходит со своей пуговицей. Тут я быстро отбегаю в сторону и кричу: «Да иди ты к чёрту, не буду я с тобой трахаться! Не буду никого защищать!»
– А дальше?
– А дальше я проснулась, – жалобно ответила Вера. – И увидела тебя. И сразу подумала, что у нас дома нет молока. Надо сходить за молоком.
– А без молока нельзя? – спросил мужчина.
– Нельзя!
– Ну ладно, – он, помедлив, со вздохом откинул одеяло, показав изрезанный шрамами живот и седую грудь. Сел, потянулся к висящим на стуле брюкам.
Вдруг Вера зашмыгала носом:
– Милый, неужели ты уходишь?
– Верочка, ты ж сама просила?
– Ну и что! – запальчиво крикнула Вера. – А ты сразу и побежал! Все вы мужики такие! Лишь бы уйти!
– Так остаться? – мужчина смешно застыл в полуодетых брюках.
– А молоко? А кофе?
– Но я же иду…
– Почему?!
– Ты что, шутишь? – наконец догадался Игорь.
– С тобой пошутишь… – уничтожающе оглядев мужчину с головы до ног, сказала Вера. – Разве с тобой можно шутить? Иди, так и быть, за молоком. Поговорим, когда вернёшься.
Спутник жизни ушёл. Вера опять сладко зевнула, вытянула из-под одеяла ногу и критически осмотрела. Перевела глаза на часы – десять.
«Игорь всё-таки очень похож на Гену… – подумала. – Ну уж очень. Интересно, что сейчас с Геной? Освободился? Или ещё сидит… Говорят, за хорошее поведение их досрочно выпускают…»
Вспомнила, как Гена бил в её дверь.
– Открой, открой! Ты что, с любовником?! С любовником!
– А ну прекрати! – бешено выкрикнула тогда Вера. – Одна я, дурак!
Послышались звуки борьбы.
Вера вскочила, рванулась к двери, распахнула – в комнату кубарем влетел Гена. Его шевелюра была всклокочена. Из разбитой губы сочилась кровь, глаза сверкали безумием. Следом шагнул решительно настроенный Матвей.
– Уйди! – Вера загородила Гену. – Уйди немедленно!
Матвей остановился как вкопанный.
– Вера, это опасно…
– Уйди, кому говорю! – прервала Вера.
Матвей вышел. Гена, похудевший, измождённый, в хорошем, но уже порванном стараниями Матвея костюме, печально смотрел на неё. Ярость в его глазах угасла, пальцы рук чуть заметно подрагивали.
– Что ты сделала со мной? – он прошептал. – Зачем? Я тебя так любил. Да ведь и сейчас…
– Я знаю, – кусая губы, ответила Вера. – Я знаю, Гена, я…
– А может, вернёшься? Зачем тебе эта коммуналка? – надежда на мгновение преобразила лицо мужа. – В соболях ходить будешь, в соболях! Ты знаешь, какой я ювелир…
– Не могу, – тихо сказала Вера, – у меня всё кончилось.
– Кончилось? – Геннадий вскочил. Глаза его опять зажглись яростью. – Теперь это так называется? А как я тебя выхаживал, помнишь?! Помнишь или нет?
– Помню.
– Ты же меня с грязью смешала! Тебе на всё наплевать, встала и пошла! А я? Что мне делать? Так вот, я тебя убью! – Геннадий, задыхаясь, рванул ворот пиджака. – Убью! Никому не отдам! Или этого убью – соседа! Матвей его зовут? Он сейчас твой любовник?!
– Гена, остынь, пожалуйста, – испуганно попросила Вера, – ну пожалуйста!
Геннадий шагнул вперёд, Вера в страхе отгородилась подушкой.
– Убью, убью, – как сомнамбула повторил Геннадий, сжал кулаки и зарыдал в голос: – Верочка, Верочка… – выбежал из комнаты.
От воспоминаний Вера накрылась одеялом с головой – ей вдруг стало холодно…
«Жаль Гену… И Матвея – хороший парень был, красивый, как греческий бог. Жаль, что так вышло».
В спальне тихо тикали часы, в окно, наполовину закрытое жалюзи, дрожащим невесомым золотом вливалось солнце, захватывая широкую низенькую тахту с множеством подушек, стул со свешивающимся Вериным халатиком и край стола с настольной лампой. Эту лампу Игорь сделал собственноручно из найденной в парке замысловатой ветки – он любил рукодельничать. Долго чистил свою ветку, полировал, из-за чего по квартире разливался гнусный щекочущий запах. Потом, гордясь собой, незамысловато надел на растопыренные обрубки бумажный абажур.
Вот он и вернулся. Открыл дверь, потоптался в кухне и через мгновение заглянул в спальню.
– Ну я взял…
Опасливо посмотрел – что ещё придумает.
– Всё хорошо, милый, – нежно выговорила Вера. – Просто замечательно. Ты столько для меня делаешь, даже молоко принёс…
Под прямым углом сложила ладони:
– Игорь, скажи, пожалуйста, что это за буква?
– Вроде «тэ» … – недоумённо посмотрел Игорь.
– Бокс, бокс, карате! – выкрикнула Вера и попыталась достать его ногой.
Игорь отскочил, и она, хохоча, вскочила с кровати и встала в боксёрскую стойку. Голая, тонкая, с розовыми грудками, с подстриженным внизу треугольником волосиков, Вера была чертовски привлекательна.
У Игоря помутилось сознание. Он, чуть не задев стул, упал перед ней на колени, обхватил руками за бёдра и начал целовать этот треугольничек.
