Юля Кавелич, а для друзей просто Юка, с раздражением покосилась на трезвонящий мобильник, вздохнула, поморщилась, но все-таки ответила:
– И зачем ты звонишь, Силантьев?
– Только не бросай трубку! Это очень важно, Юля!
Голос Ивана дрожал от напряжения и тревоги, и Юка взволновалась: Ванька называл ее Юлей только в особых случаях. Но она не собиралась так быстро сдаваться:
– Для кого Юля, а для тебя – Юлия Олеговна. Что надо?
– Поговорить! Очень срочно! Это вопрос жизни и смерти. Юля, пожалуйста. Я могу подъехать прямо сейчас. Ты где?
– Дома. Но вряд ли мои кошки захотят тебя видеть. А к тебе я не поеду.
– Хорошо-хорошо! Давай поговорим в машине.
– Ладно, подъезжай.
Через пятнадцать минут Юка вышла во двор и огляделась с независимым видом. Пару месяцев назад они с Иваном чудовищно поругались и с тех пор не общались. Вернее, ругалась Юка, а Иван даже не пытался оправдываться – трудно найти оправдания, когда ты сам в полуголом виде, а из твоей ванной выходит сексапильная блондинка. На самом деле Юка чуть его не убила, с силой кинув в Ивана тяжелую связку ключей. Блондинка завизжала, а Иван чудом увернулся.
Тогда Юка на день раньше вернулась из командировки и, соскучившись, поехала прямо к Ивану, а не за кошками, которых отдавала на передержку. Сюрприз хотела сделать, идиотка! Сначала предполагалось, что ей придется задержаться еще на три дня, но неожиданно удалось уложиться в два. Юка не могла отвязаться от мысли: не вернись она так внезапно и не застань Ивана на месте преступления, узнала бы она когда-нибудь об этой блондинке или нет? Потом она целый вечер рыдала, а кошки недоумевающе мяукали: не так должна вести себя хозяйка, вернувшаяся после долгого отсутствия! Где извинения и покаяния? Где нежные ласки и вкусняшки?
Кошки были породы «ориентал», забавные и очень разговорчивые. Юка специально завела двоих, чтобы не скучали, пока ее нет дома. Золотистая Бонни, кокетливая и нежная, на самом деле то и дело подбивала своего приятеля на разного рода проказы, а потом с невинным видом взирала на хозяйку и только что головой не кивала в сторону Клайда: «Это все он. Ах, Клайд такой хулиган! А я – примерная кошечка». Хулиган Клайд, совершенно черный, щеголял неимоверно большими ушами и разговаривал хрипловатым басом, в отличие от Бонни, выразительно выпевавшей целые фразы пронзительным контральто. К Ивану кошки тоже относились по-разному: Клайд предупреждающе шипел, а Бонни игриво валилась на бок, предлагая почесать ей животик.
После ссоры Иван несколько раз пытался поговорить с Юкой – звонил, подстерегал на улице, один раз даже заявился к ней домой. Она была непреклонна и захлопнула перед ним дверь. И вот он опять возник. Но на сей раз дело явно было не в той ссоре, иначе он бы не назвал ее Юлей. За пятнадцать минут Юка навела максимальную красоту – пусть видит, гад, что потерял! И по страдальческому выражению лица Ивана поняла, что он вполне осознал ценность потери.
– Классно выглядишь! – произнес он, вздохнув. Юка прищурилась:
– Так в чем дело?
– Садись. – Иван распахнул заднюю дверцу, Юка села, он влез с другой стороны и снова вздохнул.
– Я не должен тебе рассказывать, но…
– Не рассказывай.
– Да послушай ты! Информация закрытая, так что – никому. Но тебя я должен предупредить. У нас пошла серия.
– Да ты что! И сколько уже?
Юка тут же забыла о ссоре и измене – работа для них обоих всегда была на первом месте.
– Пока два трупа, но сейчас пересматриваем прошлые дела, вдруг найдется сходство. Первое убийство было около трех недель назад, второе тело обнаружили только вчера. Молодые женщины – одной двадцать пять, другой – двадцать два. Задушены.
– Изнасилованы?
– Нет. Типаж один и тот же.
Тут голос у Ивана дрогнул, и он с трудом договорил:
– Обе худощавые брюнетки, примерно метр шестьдесят. У одной заметные татуировки. У другой цветные пряди в волосах.
У Юки вдруг пересохло в горле. Она машинально провела рукой по своим черным волосам с фиолетовыми прядями разных оттенков. Иван кивнул:
– Да. Вторая вообще очень на тебя похожа. Я как увидел… Господи, Юка, я подумал, это ты!
Они смотрели друг на друга, потрясенные, а потом Иван сгреб девушку в охапку и увлек к себе на колени. Она не протестовала. Он прижимал Юку, целовал, заглядывал в глаза:
