Горан Лумо - Музыка – мой аэроплан. Антология магического реализма

Музыка – мой аэроплан. Антология магического реализма
Название: Музыка – мой аэроплан. Антология магического реализма
Автор:
Жанр: Современная русская литература
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: Не установлен
О чем книга "Музыка – мой аэроплан. Антология магического реализма"

Музыка окрыляет.Авторы этих двенадцати рассказов попытались найти в реальности то, что есть в ней странного, лирического и даже фантастического – элементы, благодаря которым повседневная жизнь персонажей становится доступной поэтическим, сюрреалистическим и даже символическим преображениям.

Бесплатно читать онлайн Музыка – мой аэроплан. Антология магического реализма


Редактор Горан Лумо


ISBN 978-5-0059-6198-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero


Музыка – мой аэроплан

Антология магического реализма


Все права защищены. Только для частного использования. Коммерческое и некоммерческое воспроизведение (копирование, тиражирование, распространение, сдача в прокат, переработка, использование идей и персонажей, публичное исполнение, передача в эфир, сообщение для всеобщего сведения по кабелю, доведение до всеобщего сведения в сети Интернет) без разрешения правообладателя запрещены.


© Авторы, текст, 2023

© Горан Лумо, составление, 2023

© Маттейс Смит, иллюстрация для обложки, 2023

Компьютерная вёрстка Горан Лумо

Евгения Луговая

ВЕЧЕР УМЕРШИХ МУЗЫКАНТОВ

Евгения Луговая – русская писательница, живущая в Женеве. Пишет рассказы в стиле реализма и магического реализма.

В конце 2018 года Евгения написала свой первый роман «Над серым озером огни», отчасти основанный на собственном опыте эмиграции. Роман попал в шорт-лист премии «Независимое искусство-2019», а также стал лауреатом международного германского конкурса в номинации «Лучший дебют». В начале 2020 года вышла вторая часть «Женевского квартета» – «Я не верю крикам птиц». В настоящий момент она заканчивает работу над третьей частью под названием «Квантовый кошмар».

Евгения живёт в Женеве и учится на факультете швейцарского права, но мечтает об английской литературе и истории искусств. Свободно говорит на английском и французском языках, фотографирует и много путешествует.


Элиза сама не могла объяснить, почему продолжает ходить на рок-концерты в музыкальный клуб около холодной реки. Каждый раз после ночи, проведённой на «Заводе», она чувствовала опустошение. Вечер всегда протекал одинаково: никто из друзей и знакомых не мог передвинуть свои дела, чтобы пойти с ней, и она приходила одна. Стояла в углу, потягивала грушевый сидр, неуверенно двигала бёдрами в ритме музыки, гадая, смотрит на неё кто-то или нет. За те пять раз, что она была тут, девушка успела изучить все афиши, полипами облепившие стены, лица всех охранников, уставших от децибелов, все щербинки на вечно грязной барной стойке.

Чаще всего никто из местных групп не впечатлял Элизу. Альтернативные рокеры играли одну и ту же песню, присыпанную криками; металлисты дёргались на сцене как круглые прозрачные попрыгунчики; одинаково немытые панки по-петушиному драли горло, и даже приехавшая из Америки группа престарелых, умудрённых опытом, блюз-музыкантов не оставила после себя никакого впечатления.

В неоново-синих и ядовито-розовых бликах она искала то ли себя, то ли вечную любовь. Элиза всматривалась в проплывающие, как в калейдоскопе лица, пытаясь узнать его – того, кто разглядит в ней что-то особенное рентгеновским зрением, кому не придётся объяснять всё с начала сотворения времён, с кем можно с первой минуты быть собой, ничего сверхъестественного для этого не делая.

Разумеется, она не находила его. Даже надев свою любимую шотландскую юбку, распушив золотые кольца волос, она смогла привлечь только великовозрастного мужчину с плотоядными змеиными глазами, да одного из басистов, от которого сильно тянуло травкой. Они немного поговорили о Фредди Меркьюри и кровожадных акулах, а потом он исчез в толпе, пообещав угостить её джин-тоником. Она бы не удивилась, если бы он страдал провалами в памяти, потому что за время их короткого разговора он три раза переспросил, где она живёт. Наверное, он не пришёл потому, что потерял дорогу или забыл, как она выглядит.

Каждый раз она выходила из клуба ближе к трём часам ночи и шла по улицам мимо негров, торгующих наркотиками. Они жались к стенкам домов, выныривая из темноты как жаждущие крови вампиры, сбегающиеся на заманчивый перестук женских каблучков.

Холод затекал за шиворот, и она куталась плотнее в своё длинное чёрное пальто. Ноги болели, потому что в клубе негде было присесть, кроме крышки погрязшего в антисанитарии унитаза. Уши закладывало после многочасовой атаки на барабанные перепонки. Но Элиза всё равно надевала наушники и лечила своё истосковавшееся по хорошей музыке сердце любимыми песнями. Гладкие студийные записи зализывали раны, нанесённые рваными лайвами.

Одиночество заполняло её до краёв, как хлорка в калифорнийском декабрьском бассейне. Каждый такой вечер, проведённый в капсуле изоляции посреди шумной весёлой толпы оставлял очередную зарубку на сердце, неустанно ожидающем прихода любви, ураганом сметающей всё на своём пути.

И всё же в эту субботу Элиза снова оказалась на «Заводе». Ноги сами вели её в это место, от которого она ждала слишком многого, ничего не получая взамен. Её привлёк тематический вечер, посвящённый умершим музыкантам. Пять местных групп в гриме и костюмах пытались повернуть колесо времени вспять, впуская грандиозное музыкальное прошлое планеты в стены маленького безымянного клуба, затерянного в древней безликой Европе.

Начало вечера отличалось типичной для «Завода» вялостью: зрителям требовалась раскачка, чтобы сбросить с плеч груз прошедшей недели. Элиза незаметно достала из сумочки бутылочку розового вина и храбро отхлебнула, пытаясь поймать волну мнимого вдохновения. Цветочная продукция Прованса мягко ласкало горло, согревающим потоком проливаясь всё ниже по невидимым глазу трубкам организма.

Первая группа играла песню Джима Моррисона, переделанные «Champs-Elysees» Дассена и самую затёртую песню ливерпульской четвёрки. Элиза сконцентрировалась на забавном синем парике солиста, чтобы не слышать фальшивых нот, раздражающих её музыкальный слух.

Второй коллектив, разряженный эклектичнее некуда (две Мэрилин Монро, один Меркьюри и кто-то, не поддающийся идентификации), смог всколыхнуть толпу бессмертным хитом Eagles в более ритмичной и тяжёлой интерпретации. Элиза повеселела, вспомнив о том, что дома её ждёт начатая днём хорошая книжка. Надо было остаться дома – всё равно эти вечера, пропитанные оранжевыми всполохами и потом толпы, не делают её счастливой.

Во время выступления третьей группы она совсем заскучала: долговязый парень в кепке отдавил ей ногу, а от незнакомца сзади слишком сильно несло стариковским одеколоном. К тому же она никогда не понимала феномена Битлз, интерпретации песен которых почему-то стали главным гвоздём вечера умерших музыкантов. Будто кроме этих слащавых пацифистов совсем не на кого обратить внимание…

Девушка решила воспользоваться перерывом перед выходом четвёртой группы, чтобы глотнуть немного воздуха. Она подумывала даже уйти под шумок: сегодня, как и во все другие вечера, ей явно не светит встретить звезду своей жизни или верных друзей по интересам.

Она с сожалением допила последний розовый глоток, с гулким звоном кинув бутылочку в железный мусорный бак у входа. Охранник смерил её неодобрительным взглядом, осуждая в её лице всех юных девушек, пьющих в одиночестве. За ней на ледяную улицу высыпали десятки зрителей, тут же сгрудившихся вокруг высоких столиков, как по команде окрашивая ночь сигаретными огоньками. Они смеялись, обсуждали выступления, были не одни. Дым дотлевающих сигарет медленным смерчем завивался вокруг неё, впитываясь в золотые волосы.


С этой книгой читают
Мальчик, юноша, молодой человек и зрелый мужчина являются героями историй, вошедших в данный сборник. Каждый из них со своими страстями, страхами и переживаниями предстаёт в отражении времени, которое в рассказах меняется от конца пятидесятых до сегодняшнего дня. «Кто ж их не любит?!» – говорит о женщинах герой рассказа «Ничья». И с ним, разумеется, не поспоришь. Однако на глубокое, обжигающее душу чувство способен не каждый. И тем оно ценнее, ко
«Литературные страницы» – серия не тематических сборников. Акулы пера и первые пробы пера. Поэты и прозаики. Знаете, на что это похоже? Квартирник, где собрались авторы и ведут неспешный разговор обо всём на свете: погода, политика, мечты, любовь. Спокойная уютная обстановка располагает к тому, чтобы завернувшись в плед, обхватив ладонями кружку с душистым чаем, сесть вечером и читать, читать, читать, открывая для себя новые имена и произведения.
В книге автор талантливо и живо рассказывает о своих ранних годах, о том, как жилось в советском Узбекистане 60-70-х годов прошлого века еврейскому мальчику и его родным. «Старый Город»… «Землетрясение»…«Кошерные куры»…«Текинский ковёр и другие сокровища»… «Веселая ночь под урючиной» – уже сами названия глав, пробуждают интерес. И, действительно, каждая из них переносит нас в мир ребенка, полный открытий и событий. Дает почувствовать атмосферу, в
«Едва что-то живое проклюнется в жизнь, как тут же начинает осваивать окружающий мир, изучать его и приспосабливать к своему существованию. Посмотрите, с какой радостью и изумлением смотрит на нас распустившийся цветок или пробившийся из земли росток.Люди рождаются разумными. Но даже гениями становятся от того, что общаются с себе подобными, постигая их опыт, знания, изучая природу…»
Как и для чего политики используют историю? Как конструируется то, что называют «исторической памятью»? Кто ее «конструкторы»? Как история и «коллективная память» становятся гражданской религией? Почему проблемы прошлого превращаются в проблемы настоящего? Как войны памяти переходят в реальные войны? Эти и другие вопросы рассматриваются в книге известного украинского историка Георгия Касьянова как ключевые моменты «исторической политики», динамик
Книга религиоведа С. Панина представляет собой философское исследование эзотеризма как одной из значимых сфер западной культуры, повлиявшей на историю науки, философии и религии. Термин «философия эзотеризма» не является общепринятым. Скорее, он вызывает у читателя массу закономерных вопросов. Что такое философия эзотеризма? Какие перед ней стоят задачи? Какие известные философы задумывались о феномене эзотеризма? На эти вопросы автор пытается на
В данной статье разбирается политический смысл популярного советского фильма «В бой идут одни "старики"». По мнению автора статьи, фильм является не только замечательным художественным произведением, но и гражданским протестом режиссера Леонида Быкова и актера Алексея Смирнова против брежневского неосталинизма.
Проза о порочном адвокате-решале в современной России . Герой борется с собой, со своими демонами, с трудом принимает мир, трезвым на себя и на него смотреть не может, красками его жизнь наполняют : алкоголь, наркотики, эскортницы и в тоже время эти самые краски его и разрушают. Из-за мобилизации оказывается на острове Бали с людьми гораздо младше него и с иными взглядами на заработок денег, дружбу, женщин и пороки…