© Юрий Иванович Мудренко, 2018
ISBN 978-5-4490-8407-1
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Могу заверить почтенную публику, что идея написания книги о годах учёбы в стольном граде Минске не один раз терзала мою душу, вспыхивая в памяти отдельными картинками воспоминаний и не связанными друг с другом сюжетами, похожими на разрозненные ролики, только всё-таки взяться за перо и отобразить на бумаге свои мысли никак не получалось. Для этого требовалось совсем немного: хотя бы капля вдохновения и мало-мальский сюжет, способный увлечь даже самого скептически настроенного к чтению человека; только вот ни первое, ни второе никак не могли сойтись в одной единой точке и положить начало процессу творения. Оба фактора авторского полёта бессовестно дремали в ожидании рассвета, и, наконец, час их пробуждения пробил.
Толчком послужило самое обыкновенное письмо, направленное на мой почтовый ящик в «Одноклассниках». Честно говоря, я был немного удивлён совершенно нежданной корреспонденции, исходившей от особы женского пола, просившей меня написать что-нибудь про Суворовское военное училище, в котором я учился в семидесятых годах двадцатого столетия. Эта просьба меня озадачила, тем более что в данном учебном заведении могли учиться только юноши.
«Скорее всего, это супруга одного из моих однокашников», – рассудил я и перечитал ещё раз послание следующего содержания:
«Юра, привет. Один вопрос: есть ли у тебя произведение про 1977—1979 годы, про нашу Суворовскую действительность? Мы, суворовцы четвёртого взвода пятой роты, ждём от тебя этого произведения. Полторжицкий, Батура, Шутов и многие другие. Ольга Афанасьева».
Всех троих перечисленных в письме ребят, я, конечно же, знал очень хорошо, а с Андреем Шутовым все два года моей учёбы и вовсе просидел за одной партой в классе и за одним столом в столовой, а вот кто же такая Ольга Афанасьева, я и представить себе не мог, потому что суворовца четвёртого взвода пятой роты с такой фамилией в годы моей учёбы не было; и я, немало заинтригованный, ответил:
«Ольга, добрый день! К сожалению, именно про Суворовское училище я пока что ничего не написал. Хотя, скорее всего, это моё упущение. Каюсь. Рад слышать обо всех ребятах, с кем мне довелось учиться в те незабываемые годы. На самом деле, можно подумать о создании такого творения. У меня к вам вопрос: кто вы для суворовцев той поры? Извините за вопрос, но любопытство берёт верх. Откройте тайну. Буду благодарен».
В ответ очень скоро пришло короткое сообщение:
«Юра, обязательно напиши. Я твой одноклассник по Мн СВУ. И мы ждём твоих произведений. Пока».
«Пока», – мысленно произнёс я и больше вопросов задавать не стал. Если уж человек шифруется, значит, на то есть свои причины, докапываться до которых, вероятнее всего, нет никакого смысла. Если уж моему мистеру Инкогнито не хочется себя называть, то пусть остаётся всё, как есть, а я, вооружившись желанием и призвав на помощь вдохновение, начну, пожалуй, излагать мою историю.
И ещё: все действующие лица и события вымышлены. Любое сходство с реальными людьми и событиями является случайным. Приятного вам прочтения!
Успешной сдаче вступительных экзаменов в Минское Суворовское военное училище предшествовала целая череда событий, пересказ которой потребовал бы полноценного художественного произведения, такого как рассказ или даже повесть. Я этого делать не стану, однако справедливо считаю, что некоторые факты всё же следует осветить, тем более что они имеют самое прямое отношение к данной теме. Во-первых, необходимо понять, как в моей голове появилась мысль о поступлении в Суворовское училище?
Фундамент её был заложен ещё в детстве. Мой отец, хотя я помню его сугубо гражданским человеком, носившим строгий деловой костюм и рубашки с галстуком, часто говорил мне, что военнослужащие – это совершенно иная категория людей, отличающаяся от всех остальных, а потому уж если я изберу для себя путь профессионального военного, то это будет правильно.
К слову сказать, мой отец был офицером запаса. Ещё мальчишкой ушёл на фронт, был танкистом, участвовал в боях за свободу и независимость Родины. В те далёкие лихие годы Великой Отечественной войны принимал непосредственное участие в Курской битве, был в числе первых военнослужащих, освобождавших от врага город Фатеж. Правда, много он об этом не рассказывал, скорее всего из скромности, присущей настоящим ветеранам. Зато я с детства помнил его медали и ордена, держал их в руках, видел чёрно-белые пожелтевшие фотографии, на которых был запечатлён отец со своими однополчанами. Хорошо помню, что ему очень шла военная форма тех лет с офицерскими погонами старшего лейтенанта и воротничком-стоечкой (тогда носили именно такую). Только вот из-за серьёзных ранений и контузии, полученных в боях, остаться на службе он не мог, был комиссован и демобилизован подчистую ещё в годы войны.
Я родился намного позже, а потому к тому времени памятная военная форма куда-то исчезла, и только боевые награды, бережно сложенные в шкафу в отдельном ящичке, да старые пожелтевшие фотографии бережно хранили печать грозных лет. Несмотря на это, отец на людях никогда не выказывал сожаления о том, что ему не удалось сделать карьеру профессионального военного из-за состояния здоровья. Зато к бравым мужчинам, выбравшим для себя профессию защитника Отечества, он относился с нескрываемой теплотой, всегда считал эту профессию делом нужным, а потому от всей души был бы рад, если бы его родной отпрыск избрал для себя именно эту стезю.
Ровно за год до моего поступления в училище отец тяжело заболел и, промучившись до весны, умер. Для меня всё это не было похоже на правду, это не могло быть правдой, ведь только вчера мы разговаривали, шутили, отец бодрился и старался выглядеть молодцом, несмотря на смертельный недуг; и вот его не стало. Я до сих пор помню, как эту страшную весть принесла мама, поздно вечером вернувшись из больницы, где весь последний месяц лежал отец.
– Юра, папы больше нет, – чуть слышно произнесла она и горько заплакала, не в силах больше сдерживаться.
Слёзы катились по её уставшему лицу, а я был потрясён этой новостью до глубины души; где-то там в груди больно сдавило сердце; я не нашёлся, что ответить, и лишь обнял маму за плечи. Много позже я понял, что в тот момент оборвалась тонкая ниточка, связывающая нас воедино, и мы с мамой остались одни. Теперь у меня не стало родного человека, с кем я по-мужски мог поделиться своими печалями и радостями, кому я мог рассказать о собственных планах на жизнь и у кого мог спросить дельного совета. Предстоящие жизненные планы мы обсуждали с отцом, и помню, как он заулыбался, когда я сообщил ему о своём решении поступать в Суворовское военное училище.
