Поэт Франсис Жамм родился в 1868 году во Франции, в Турне, а умер в 1938 году, в Аспаррене, в Пиренеях. Учился в Бордо. Он начинал как помощник нотариуса и только с 1895 года посвятил себя литературе. Его первые сборники стихов высоко оценили С. Малларме и Андре Жид. В 1901 году Жамм познакомился с Клоделем (они были ровесниками), под влиянием которого в 1905 году пришел к католичеству. Франсис Жамм не слишком известен у нас, хотя его стихи переводили И. Анненский, Брюсов, Эренбург, Б. Лифшиц, С. Шервинский1. Но эти переводы были сделаны около ста лет назад. Стихи Ф. Жамма в переводе Эренбурга издавались в 1969 году, а позже, в 1993, выходили в составе антологии. В 2016 году издан двухтомник произведений Жамма2: русский читатель может прочесть романы «Clara d’Ellébeuse», «Almaïde d’Étremont», «Le roman du lièvre», а также некоторые записи Франсиса Жамма («О Робинзоне Крузо», «Рай животных», Горечь жизни», «Конка»), избранные стихи и статьи о нем.
Реми де Гурмон называет Жамма буколическим поэтом, в котором есть Вергилий, что-то от Ракана, что-то от Сегре. Гурмон воздает почести Жамму, восхищаясь им как поэтом, рассказывающим о жизни природы, сверхъестественной, мистической, восхищаясь ароматом его поэзии, которую сам Жамм назвал поэзией белых роз. В статье о Жамме Илья Эренбург подробно анализирует поэтические книги Жамма, говорит о его католичестве, пишет о влиянии Жамма на современников: Вильдрака, Крома, А. Жана. И сам И. Эренбург испытал глубокое влияние Жамма, которого воспринимал какое-то время учителем жизни, посвятив Жамму сборник стихов «Детское» (Париж, 1914) и статью «У Франсиса Жамма» (Новь, 1914, 26 февраля). Можно прочитать рассказ о визите к Жамму в мемуарах Эренбурга «Люди, годы, жизнь». Отчасти под впечатлением от личности и творчества Жамма Эренбург даже собирался принять католичество и уйти в бенедиктинский монастырь3. Перечисленное свидетельствует о широте и богатстве личности Жамма, которая воздействует на окружающих, заставляя их преображаться.
Предлагаемые в данной публикации эссэ, размышления, записи до сих пор почти не публиковались в России, за исключением «Робинзона Крузо»4. В книгу вошли «Мысли садов» (вся книга), эссе «Поэт и вдохновение» и несколько лирических стихотворений.
В размышлениях Франсиса Жамма нас привлекают его светлая вера в прекрасное и в Бога и удивительный язык, которым написана проза поэта. Само название книги Франсиса Жамма «Pensée des jardins» метафорично. Его можно перевести по-разному: и «мысли садов» («дума садов»), «мышление садов», потому что у Жамма природа, как и человек, подчиняется законам природы и Богу-создателю, являет Божий замысел, и «мысли в саду», «садовые размышления»; meditations Жамма – это его думы на разные темы: о растительной клетке и о дереве под градом, о Ронсаре и об осах, о Лафонтене и о происхождении земных растений. Некоторые meditations он и назвал «размышлениями». Их можно назвать стихотворениями в прозе, так они прекрасны, звучны и явно подразумевают чтение вслух (в подлиннике читатель уловил бы созвучные, почти рифмующиеся слова). Помимо любопытной точки зрения на царство природы, произведения Жамма ценны своим языком и стилем: иногда ироничным, иногда любвеобильным, иногда строгим, а порой проникнутым религиозным чувством. «Мысли садов» Жамм издал с посвящением: «Артюру Фонтэню, книгу, предшествовавшую моему возвращению к католицизму. Ф. Ж.». Тема Бога постоянно присутствует в книге, но рядом с живейшим интересом к науке и к тому, что могло бы приоткрыть тайны Мироздания.
Франсис Жамм очень любил природу, и неожиданные меткие сравнения в его текстах продиктованы этой любовью. Несмотря на то что биологическая наука подвинулась далеко вперед, Франсис Жамм в своих размышлениях о природе не выглядит устаревшим. Его поэтичные наблюдения помогают проникнуть и в тайны человеческой души. Жамм братски относится к природе, воспринимая ее равной человеку; Жамм умеет любить живую природу, как любят человека: и гелиотроп, и смоковницу, и яблоню, и дуб, и крапиву, и растительную клетку.
Прочтите Франсиса Жамма: в 21 веке так не хватает преданной любви писателя к растительному миру, человечного взгляда на окружающие нас растения, которые Жамм воспринимает совершенно родственными человеку, постоянно сопоставляя себя с ними. Но в его сравнениях нет намеренной «художественности», нет нарочитости, он действительно любит природу и чувствует ее душу, испытывает уважение к растительным организмом Земли, интерес к загадке возникновения жизни на Земле, которую Жамм пытается разгадать как знаток растений и как их обожатель.
Viola hortensis
D.C.
Артюру Фонтэню,
Книгу, предшествовавшую
моему возвращению к католицизму.
Ф. Ж.
Мы послали старый бокал для моей матери, подобный тому, что Ронсар обязан был предложить Жану Бринону5. Каким был Ронсар? Он должен был иметь горностаевое платье, потому что настоящие ливни поражали орешники Луары; он держал большую книгу у камина в своем замке. Воскресенье, после обеда, три часа. Лягушка квакает в болоте, где копья дождя выплескиваются на окна. Мария, или Женевьева (или кто-то другой) вошла и сидит подле него. Потом, не закрыв книгу, он кладет свободную руку на колени своей возлюбленной. И улыбается. И думает об Улиссе, блуждающем среди седых морей, о Елене, о суде Париса, о Трое, о коленопреклоненных на валу лучниках, с обнаженными головами или в касках, державших свои луки.
Если перекормленные воды никогда не донесут мое имя потомкам, как имя Ронсара – вандомские воды, если никогда отрок с нежностью не врежет в сердце, в грудь, каленую отметину, а школьница спросит, каким я был, и кто-нибудь скажет:
В дождливый день в Тусэне Франсис Жамм не врезал каленую отметину в сердце юной девушки. Это не было знаком Осени. Но он закурит свою трубку. Он посадит в цветочный горшочек кислицу, чтобы изучить сон растений. Против стены его комнаты образ Эпинала представляет собой «истинный портрет Вечного жида», Вечного жида в неровной шляпе, в пальто и в голубых тапках, в красном платье, в котором брабантским буржуа предлагают банку пенящегося пива. Гостиница там поэтическая. Виноград там поднимается. Огромные розы растут у самой земли, потому что розы – цветы и потому что бедные, которые поют свои причитания, склоняются к земле. Сумерки, конец мирного лета…
…В этот день Франсис Жамм бросает быстрый взгляд на свою славу. Там эта слава, на его столе, с конвертами писем; первое написал ему один монах на краю озера Ренан в Пруссии; второе – письмо голландского незнакомца по имени Вальх и письмо одной девушки. Франсис Жамм улыбается. Потом, вытряхнув большим пальцем пепел своей трубки, он готов почтить память мертвых.
