Первое воспоминание о быке, которое мне привиделось сегодняшним утром, то есть тогда, когда я захотел его заиметь, было связано с корридой. Нет, не такой, как у мексиканцев с испанцами, но милой такой, домашней. Быки любит бодаться, это знают практически все, но они вовсе не такие миролюбивые, как хотят показать в фильмах, когда они нанизывают на себя безвинных тореадоров. Они проще. Жуют одну лишь травку и мечтают когда вот та малышка (и указывают в сторону безвинной телочки), наконец то дадут себя забрюхатить. Они настоящие машины для воспроизведения рода. И на этом все, пожалуй.
Тягловых быков называют волами. Они для выполнения своей роли несколько усовершенствованы. О продолжении рода они думают все меньше и меньше, но тем не менее приносят своему хозяину, а порой и себе, немало пользы. Сил порой не меньше, чем у коня, а предназначений множество. Таких, например, как довезти хозяина для выставки, где их и продадут.
А зачем больше, скажете вы? Они надежные, простые и достаточно прихотливые, потому что обладают двумя рядами рогов… Иногда, если мутация позволит. Но сегодня об этом завязываем, потому что мне бык нужен был для этого… для универсального использования.
Например, запрячь его в повозку было бессмысленным занятием. Он брыкался и пытался помочь мне скинуть с себя хомут, потому что он натер ему шею. Всем своим видом он пытался дать понять, что создан вовсе не для этого. Спустя полчаса усилий я понял, что упряжка будет не особенно полезной, и вообще… «что делают с конями, чтобы они слушались своего хозяина?», подумал я. «Правильно, объезжают!» И стал готовить своего красавца быка – осеменителя (а мне хотелось в то время самого модного и навороченного быка, и мне продавец посоветовал именно своего воспитанника) к седлу. Тот брыкался все меньше и меньше, видимо, ему нравилось, то что я сам с ним собрался делать. Но потом…. Потом, когда я залез на него, то понял, что сделал невероятно умную и упругую катапульту. Потому что через несколько секунд оказался опять на земле, с которой только что взобрался на своего импровизированного коня.
Несколько минут я лежал и молча переводил дух. На ум приходили сочные отбивные и вкусные потроха из свежезарезанного теленка, но потом мне стало стыдно, и я повторил свою попытку. Медленно кряхтя и разговаривая со своим быком, я опять взобрался в седло и пришпорил его, чтобы он двинулся вперед. Тот переступил пару раз копытами, и я опять оказался на полу. Пахло сеном и вызовом своему естеству.
Собственно говоря, бык мне нужен для этого… для супа, подумал я, напрочь забыв, что купил редкое коллекционное животное, которое и в шашлык, наверное, сгодилось бы.
За мной раздавалось мерное сипение нисколько не уставшего быка. Медленно перебирая копытами, ко мне подошел мой миролюбивый питомец и дал понять, что будет не прочь продолжить нашу игру. И я медленно встал на ноги, одолевая приступы тошноты и головокружения.
Покупка мне казалась безрадостной и унылой. Я наивно полагал, что смогу использовать Била (так звали быка, который считал, что играет со мной в какую то новую и очень неинтересную игру) в самых разнообразных целях. Например, что смогу, в конце концов, запрячь его в одну упряжку с другими быками (пока у меня был лишь один Билл), а потом, что я и вовсе смогу сделать мировой рекорд и буду использовать его в качестве как вьючного, так и подседельного животного. То есть этого… как там… но мысли упорно путались и не желали собираться в единое целое.
Он был красивым, большим и лоснившимся животным. Ему явно понравилось мое общение, так как он пару раз боднул меня под бок и повернулся своей спиной, на которой болтались остатки седла.
Мне стало не по себе. С одной стороны, я коллекционировал животных, а с другой… И зачем мне нужна была эта коллекция? Вот новые струны… говорят. Их еще делают из жил животных? И я оценивающе обошел вокруг мерно сопящего Билла, пытаясь представить, где, собственно говорят, это собственные жилы то находятся. А быть может, речь то шла о венах? Они то находятся везде…
Бык с укоризной посмотрел на меня, просипел что то и стал поворачиваться необъезженным боком, с которого я только что свалился. Было весело, и быть может, не мне одному. Но объезжать его я не видел пока смысла. Надо было сперва убрать головокружение.
Сделав пару упражнений, я стал готовится к тому, чтобы снова залезть в седло. Надо было собраться с духом, чтобы выполнить это, но в голову пришли веселые мысли о жарких и сочных отбивных, о веселых струнах на моей новенькой гитарке, а также о том, чтобы я сделал из его красивой и прочной кожи. Наверное, фолиант. Точнее, его обложку, на что прилично пойдет и кожа кита, но кожа теленка была более традиционной.
