ГЛАВА I. День летнего солнцестояния
Самый длинный день в году медленно, но верно подходил к завершению своего земного пути. Солнце плавно опускалось все ниже и ниже к линии горизонта, замешивая на небе фантастические краски – дымчато-оранжевые и алые: они ореолом окружали солнце; чуть дальше – нежно-бирюзовые, – небо в этом месте напоминало кристально чистый ручей с изумрудами на дне, петляющий между облаками, будто между камнями, извилистой радужной лентой. В такие довольно быстротечные моменты небо выглядело не реальным, – это будто был кадр из красочного сна, где свет всегда магически ярок и контрастен, но при этом слегка приглушен чарующей дымкой, опутывающей все пространство – от небес до земли.
По хвойному лесу уже начинали бродить прохладные тени, – они плели длинными крючковатыми пальцами мрачные кружева и кидали их под деревья, будто ковровые дорожки. В таких местах трава и кусты начинали мрачнеть и сереть, – и вот уже не различить их истинный цвет, – зеленый: он спрятался за сумерками до рассвета и поглотился тьмой. Но на узенькой тропе, виляющей змеей между соснами, еще гуляли закатные солнечные лучи. Вот там сочная зеленая трава была одарена золотым блеском. По той тропе шло двое путников, усталых и изможденных. За спинами их – массивные рюкзаки, где прятались палатки для ночлега и котелки для костра. Совсем скоро эти скитальцы, зашедшие непривычно далеко от прежде запланированного маршрута, скинут рюкзаки на траву и будут искать временное пристанище для отдыха и сна. Они – молоды и энергичны, а юные сердца полны надежд и мечтаний. Одной ногой они уже вступили во взрослую жизнь, но мыслями пока еще в беззаботном детском мире. Долго шли они, долго беседовали о будущем, но к вечеру утомились и стихли, как те птицы на ветках, которые перестали петь и, глядя сонным взглядом на тени, прячущиеся под деревьями, все чаще прикрывали веки. Скоро эти тени, робко выглядывающие из укрытия на закатное солнце, смело выйдут на все тропы, выпрямятся в полный рост и разукрасят весь лес в мрачные пепельные оттенки. Но и им царствовать не так уж и долго, – с появлением ночи исчезнут и они, уступая место луне и ее призрачному потустороннему сиянию. И там не будет пристанища для серой палитры, – черное будет гармонично сосуществовать с темно-синим и серебристым, не впадая в крайности и раздор.
Ночь нынче на пороге. Она с востока уже затянула мрачно-синей полосой небо и приближает ее сюда, к путникам. Кто же они? Это две юных девицы, две подружки, которые специально ушли как можно дальше от цивилизации, – но здесь взыграла в них не только любовь к путешествиям и земным просторам, но и к поискам себя. Вдали от людей и технологий начинаешь лучше понимать себя. Все ненужное и мелочное тут же с беспощадностью отсекается, и на первый план выходят бессмертные и непреходящие ценности, – любовь к близким, дружба, искренние разговоры и чистые помыслы. На природе не нужно никому ничего доказывать, не нужно соревноваться, подстраиваться, позировать, притворяться и лукавить.
Две путешественницы, кинув понятливый взгляд на закат, пролезли сквозь заросли колючих кустарников к поляне, – да, давно они сошли с проторенной тропы, забрели в одичалые и неизведанные ранее места. Они были в пути уже вторую неделю. Это их последнее беспечное лето. Они окончили школу и поступили в один и тот же университет. Осенью начнется взрослая жизнь, – самостоятельная и ответственная, со сложными зачетами и предметами. Но сейчас, в это ускользающее беспечное лето, ускользающее навсегда, им не хотелось думать о том, что юность уже позади. Им семнадцать, – переломный момент в их жизнях. Махнув рукой школе, они, тем не менее, в душе еще не простились с ней и ее привычным укладом.
Каково же было их удивление, когда у просторной поляны они заметили синее озеро. На том берегу к нему плотно подступали сосны и буки, кидая мрачные тени на воду, но здесь, на этом берегу вода озарялась закатными лучами солнца и от этого казалась жидким золотом.
Подруги скинули рюкзаки в ромашки, распрямили плечи, вдохнули свежий воздух и перекинулись многоговорящими взглядами.
– Нужно непременно окунуться в это озеро! – произнесла с придыханием Есения.
– Так и сделаем! – согласилась Сафина. – Необходимо смыть с себя дорожную пыль и усталость. Вода всегда тонизирует и бодрит! – весело добавила она.
– Да, именно так, – кивнула головой Есения.
Она небрежно сбросила обувь и одежду, затем собрала свои рыжие кудри в высокий хвост, закрутила его жгутом и затянула резинкой. Сафина проделала то же самое, напевая песенку под нос. Она была немного смуглой от природы, с короткими темно-каштановыми волосами, в то время как у Есении кожа была светлой, с веснушками, а огненные локоны доходили до пояса.
Освободившись от надоедливых кроссовок и спортивных штанов, они, в чем мать родила, поспешили к озеру. Только Сафина стала заходить в воду робко и неуклюже, – вода была необыкновенно прохладной, волнующей, а Есения с разбегу плюхнулась в омут, оглашая округу восторженными криками. Из ближайших кустов с возмущением вылетело два фазана, – они пугливо умчались в сторону леса, не ожидая встретить в такой глуши шумных соседей.
Есения распугала не только фазанов, но и лягушек: они перемесились на другие кочки и кувшинки, и стали сердито квакать. Девушка прекрасно плавала, – она быстро преодолела все озеро, приблизилась к другому берегу, символически коснулась его рукой, даже сорвала ветку осоки, всунула ее в свои кудри и вернулась к подруге. На их берегу уютней, – там еще солнце и приятное тепло, в то время как возле сосен угрюмо и холодно. Она даже немного окоченела, пока уплывала оттуда. Но вот, ее взор снова цепляется за их приветливую поляну, усеянную цветущими ромашками, за растерянное лицо Сафины, – подруга плавает не так хорошо и теперь с тревогой ожидает, пока Есения не вернется к ней.
– Есения!.. Не заплывай больше так далеко! – волнуется она и хмурится.
– Наплавалась уже, – смеется Есения и прибавляет: – Нет, не буду больше заплывать туда, погреюсь здесь, на солнышке! – она с упоением наблюдает, как огненное светило легло на горизонт, немного отдохнуло, а потом стало медленно заползать за призрачную линию.
Сафина тоже улыбается и вдруг с энтузиазмом предлагает:
– А давай нырнем с головой, только тут, у берега?.. Помнишь, как мы любили в детстве вот так нырять и соревноваться между собой, – кто дольше задержит дыхание, и кто позже вынырнет?
– Давай! – соглашается Есения. Она в последний раз смотрит на ромашковую поляну, на рюкзаки и на угасающее солнце, затем быстро погружается в воду, как раз в тот момент, когда последний солнечный луч освещает ее рыжие кудри и белые плечи.
