1. Глава 1
ГЛАВА 1
Смотрю на свою Веру и в который раз не верю своему счастью. Каждый раз, просыпаясь на нашей маленькой кровати, я любуюсь собственной женой. Два года хожу как привязанный. Для кого-то я точно больной, а мне плевать. Люблю и все. Каждую родинку и курносый нос, ямочки на щеках и чуть прищуренный взгляд. Все люблю, даже когда ворчит. Сегодня она совсем бледная, и губы чуть сухие. Сколько раз просил не выходить на улицу в эту дрянную погоду, но как привороженная ходит куда не надо.
— Миша, хватит на меня смотреть. Я еще не умираю, — чуть улыбаясь, сонно произносит Вера.
— Я тебя просил так не говорить?! — сажусь на кровать, унимая в себе злобу.
— Все, не злись. Прости меня, — Вера тут же обнимает меня сзади, знает чертовка, что бы ни ляпнула — быстро отойду, стоит ей только меня коснуться.
— Вер, максимум через два месяца у нас будет новое сердце. Я уже со всеми договорился, нужно только подождать, понимаешь? — поворачиваюсь к жене, которая тут же отводит взгляд.
— Миш, неправильно это все. Не я одна такая. Там же очередь, так нельзя.
— Можно, Вера. Я не жизни кого-то лишать иду, а зарабатываю на это деньги.
— Это будут грязные деньги.
— Замолчи! Грязь — это когда наркоту продают и людей убивают. Я это делаю, Вера?! Ну? Чего молчишь?
— Миш, просто кто-то тоже ждет, а ты дашь деньги, и другой…
— А мне плевать на других! Я не Богу молюсь за твою операцию, а работаю для этого день и ночь. Я бы уже нам давно «однушку» купил, и спали бы мы не на этой рухляди, а на классной итальянской кровати. Помнишь ту, цвета слоновой кости, на которую ты слюни пускала? Так вот, я другое выбрал, Вера. Понятно?!
— Понятно.
— Иди сюда, — притягиваю жену к себе на колени. — А кровать у нас будет та самая, итальянская, и квартиру мы купим чуть позже, только не «однушку», а «двушку», чтобы места было больше. Только сначала не это. Не чуди, хорошо?
— Хорошо.
— И давай договоримся, пока погода не улучшится — ты сидишь дома. Там скользко и холодно. Надоели твои походы по ненужным местам.
— Миш, почему ты не хочешь меня понять? Это место для меня важно. Ты же знаешь, даже если мне пересадят миллионы сердец, я все равно не рожу тебе ребенка.
— И что, Вера? — встаю с кровати и начинаю нарезать круги по нашей маленькой комнате. — Я тебе уже раз сто говорил, что мне не нужны дети, мне хватит одной тебя, разве это сложно понять?
— Ты так говоришь, потому что тебе всего двадцать шесть. Рано или поздно ты все равно захочешь ребенка. Пожалуйста, не отказывай мне. Его зовут Марк, ему семь лет. Он очень хороший мальчик, и глаза как у тебя, такие же красивые. И в целом похож на тебя, такой же красавчик-брюнет, никто даже не подумает, что он не твой. Пожалуйста, давай его усыновим. Умоляю тебя.
— Вера… Я не хочу чужих детей.
— Он не будет чужим, вот увидишь. Я уже все собрала, да Господи, я даже документы подделаю, что здорова, понимаешь?! Это важно для меня!
— Все, успокойся. Не нервничай, пожалуйста.
— Если я буду знать, что он будет жить с нами, мне лучше станет, понимаешь?
— Понимаю. Только и ты пойми, что мне некогда этим сейчас заниматься. Сегодня мой единственный выходной, я хочу провести его с тобой.
— А давай сегодня вместе его навестим, ты познакомишься, а потом я только твоя, — не унимается жена.
— Хорошо.
— Озеров, ты знаешь, как я тебя люблю?
— Не знаю, расскажи.
— Ты, как пришел в шестой класс, так я и влюбилась. Ходил такой зазнайка, а мне все равно нравился — твои глаза кого хочешь с ума сведут.
— Свели, значит?
— Свели.
— И поэтому сразу после школы ты выскочила замуж за Витьку — класс, ничего не скажешь.
— Ты на меня внимания не обращал, что я еще могла сделать?
— Действительно ничего не могла сделать. Выйти замуж за одноклассника — самое то.
— Все, Миш, давай не будем об этом, ты только злишься.
— Не будем. Давай одевайся и потеплее.
Верка тут же соскакивает с кровати, подходит к шкафу и достает оттуда свитер.
Три года уже вместе, два из которых женаты, а все никак не могу спокойно относиться к тому, что Вера побывала замужем до меня. Да, я из тех кретинов-собственников, для которых напоминание о бывших — как ножом по сердцу. И неважно, что Витьку она не любила, все равно три года прожила с ним под одной крышей. Как представлю, так выть охота. Ладно, Озеров, херня это все, в жизни есть и пострашнее вещи.
Переодеваюсь сам и накидываю на Веру шарф. Хоть уже и двадцать шесть, а все равно ходит с голой шеей и непокрытой головой.
— Ну, Миш, зачем так сильно затягиваешь? И шапка эта дурацкая.
— Вер, не начинай.
— Дурачок, зачем ты на меня это надел, если мы еще не завтракали?
— Зачем? Потому что тупанул, Вера, и со мной такое бывает, — снимаю с нее обратно теплые вещи. — После завтрака так же оденешься, понятно?
— Понятно.
Беру жену за руку и веду в коридор. Проходим мимо наших соседей, и вновь во мне поднимается волна злости. Как же надоело жить в этой пропахшей алкоголем коммуналке, сил нет. Если бы не Верина операция, послал бы давно всех нахер, а ссориться с этими ушлепками не хочу — себе только боком выйдет. «Еще немножко, и все будет, потерпи, Озеров», — уговариваю сам себя. Вера быстро готовит яичницу, в считанные минуты мы завтракаем и уходим из квартиры.
Садимся в машину, и Вера диктует адрес детского дома, а мне становится не по себе. Я вообще никогда не задумывался о детях. Мужикам проще — наследника можно сделать и в шестьдесят, если сильно прижмет, а на кой хрен мне сейчас дите, когда каждая копейка на счету, да и к тому же ребенок чужой! Я не привык себя обманывать, и эта идея мне в корне не нравится, но, если Вере так действительно станет лучше, хрен с ним. Ребенок так ребенок.
Только когда мы заходим в это обшарпанное заведение под названием «детский дом», меня начинает конкретно потряхивать. Как можно ежедневно приходить сюда и смотреть в глаза этих несчастных детей? Твою мать, каждый из них ведь ждет своих родителей. Стараюсь не задумываться об этом, но выходит с трудом. Какая-то тетка встречает Веру как свою старую знакомую и подводит к мелкому пацану. Это, видать, и есть тот самый Марк. Я не знаю, как так получилось, но мальчик реально похож на меня глазами, да и волосами тоже. Наверное, можно и вправду подумать, что он мой.
Дальше начинается знакомство и наше недолгое общение. Скажу прямо, ребенок меня не впечатлил. Проблема в том, что он слишком большой, чтобы ему воспринимать меня как отца. Максимум, кем мы сможем стать — это друзьями. Смотрю на радостную Веру и понимаю, что придется ей уступить, и кому надо заплатить — заплачу, чтобы закрыли глаза на Верин диагноз. Хочет пацана — получит, если что — отправлю в деревню к родителям. Когда у Верки будет операция, они помогут с пацаном.
