John Brunner
THE SHOCKWAVE RIDER
© Brunner Fact and Faction Ltd, 1975
© Школа перевода В. Баканова, 2022
© Издание на русском языке AST Publishers, 2022
Выражения признательности
Такие люди, как я, озабоченные изображением средствами литературы примет неведомой страны под названием «будущее», в которую всех нас, хотим мы того или нет, однажды депортируют, не высасывают свои истории из пальца. Мы – и я в особенности – часто бываем в долгу перед теми, кто анализирует безграничные возможности завтрашнего дня с какой-нибудь практической целью, например, со слабой, но достойной восхищения надеждой на то, что наши дети получат от нас в наследство мир, куда более подвластный воображению и предвидению, чем наш собственный.
Сценарий (как сейчас модно говорить) романа «На волне шока» во многом продолжает линию побуждающего к серьезным размышлениям исследования Элвина Тоффлера «Шок будущего», и потому я перед ним в большом долгу.
Книга 1. (М)ученическое пособие
Сентенция дня
Отхватите у них палец, и они дадут вам по рукам.
Режим извлечения данных
Мужчина в стальном кресле был так же гол, как белые стены вокруг него. Волосы повсюду тщательно сбриты, не тронули одни ресницы. Крохотные кусочки пластыря удерживали десятки датчиков на макушке, висках, у краешков рта, на горле, на каждом нервном узле до самых щиколоток.
Тонкие, как нити паутины, проводки тянулись от датчиков к единственному предмету, если не считать одного стального и двух мягких кресел, составлявших обстановку помещения. Этим предметом была консоль анализа данных два метра в ширину и полтора метра в высоту. На наклонном пульте управления, за которым было удобно работать из придвинутого мягкого кресла, расположилась куча дисплеев и сигнальных ламп.
К регулируемым штангам, торчащим из задней стенки консоли, были прикреплены микрофоны и тривизионная камера.
Кроме бритого наголо мужчины в комнате находились еще три человека: молодая женщина в обтягивающем белом комбинезоне, следившая за работой датчиков, худощавый чернокожий мужчина в модном бордовом камзоле, на груди – бирка с фотографией и именем Пол Т. Фримен[1], и кряжистый белый мужчина лет пятидесяти, одетый в синий костюм. Такая же бирка сообщала, что его зовут Ральф К. Хартц.
После продолжительного созерцания человека в кресле Хартц сказал:
– Значит, это и есть тот ловчила, что проник дальше всех, быстрее всех и на больший срок, чем кто-либо до него?
– Профессиональный путь Хафлингера действительно впечатляет, – кивнул Фримен. – Вы читали его досье?
– Естественно. Поэтому и приехал. Мной, возможно, движут несовременные мотивы, однако я хотел своими глазами увидеть человека, создавшего поразительное количество разных личностей. Проще спросить, за кого он себя не выдавал. Был дизайнером утопических коммун, консультантом по образу жизни, азартным игроком в «Дельфи», советником по компьютерному саботажу, системным рационализатором и бог знает кем еще.
– Священником, кстати, тоже, – напомнил Фримен. – Сегодня мы подробнее займемся этой ролью. Меня удивляет, однако, не количество разных профессий, а непохожесть различных версий собственного «я».
– Того, что он будет пытаться замести следы самым неожиданным образом, следовало ожидать.
– Вы меня не так поняли. То, что он долго скрывался от нас, подразумевает умение избегать реакций, вызывающих эмоциональный перегруз, или контролировать их с помощью какого-нибудь обычного коммерческого нейролептика, каким вы или я смягчаем шок от переезда в новое жилище, причем относительно малыми дозами.
– Гм… – Хартц задумался. – Вы правы. Это просто удивительно. Вы готовы начать сеанс? Я не могу долго оставаться в Пареломе.
Девушка, затянутая в белый пластик, не поднимая головы, сказала:
– Да, сэр, он готов.
Ассистентка направилась к двери. Следуя приглашающему жесту Фримена, Хартц опустился в кресло и с сомнением произнес:
– Разве ему не требуется сделать какой-нибудь укол? Он выглядит снулым.
Устроившись поудобнее в кресле, Фримен ответил:
– Медикаменты тут ни при чем. Эффект производят токи, подводимые к двигательным центрам. Мы в этом специалисты, как вы знаете. Достаточно повернуть вон тот выключатель, и субъект придет в сознание, но свободы передвижения, естественно, не получит. Импульса хватит лишь для обстоятельного ответа на вопросы. Кстати, прежде чем его будить, я объясню, что мы будем делать. Вчера я сделал перерыв, нащупав невероятно сильно заряженный образ, поэтому сейчас хочу выполнить регрессию к нужной дате и введу те же данные – посмотрим, что получится.
– Какой образ?
– Девочки лет десяти, сломя голову бегущей в кромешной темноте.
В целях идентификации
На данный момент меня зовут Артур Эдвард Лазарь, я профессиональный служитель культа сорока шести лет, давший обет безбрачия, основатель и владелец Церкви бесконечного прозрения в перепрофилированном (с чего же еще начинать новой церкви, как не с успешного перепрофилирования чужих верований?) открытом кинотеатре для автомобилистов близ Толедо, штат Огайо. Кинотеатр простоял несколько лет бесхозным – не потому, что люди перестали смотреть кино: фильмы еще выпускают, и желающих посмотреть широкоформатное порно вроде того, из-за которого пиратские трехмерные спутники быстренько обнучивают на орбите, хватает, – но потому, что бывший кинотеатр оказался на ничейной полосе, на которую точили зубы протестантское племя «Царства Билла» и католики-граалисты. Однако и те, и другие обычно не трогали церкви, а территория ближайшего мусульманского племени – «младенцев джихада» – находилась в десяти милях на западе.
Последние шесть лет я пользуюсь кодом с маркером 4GH.
Памятка для своих «я»: надо выяснить, не произошли ли какие-нибудь изменения в статусе 4GH и, главное, не ввели ли чего получше. Такая задачка заслуживает серьезных усилий.
Девочка бежала, ослепленная горем, под небесами, усеянными тысячами ложных звезд, что двигались быстрее минутной стрелки. Ночной июньский воздух царапал горло пылью, каждая мышца ног, живота и даже рук болела, но она продолжала бег с максимальной быстротой, на какую была способна. Стояла такая духота, что выбегавшие из глаз слезы тут же высыхали.
Иногда попадались участки относительно ровной дороги – много лет не знавшей ремонта, но еще сносной; иногда приходилось бежать по местности, где, вероятно, раньше стояли заводы, теперь перенесенные владельцами на орбиту, или дома, разоренные племенами во время какого-нибудь давно позабытого бунта.
Впереди сквозь темноту проступали огни и освещенные рекламные щиты на обочине автострады. Три щита рекламировали церковь, предлагая бесплатные дельфийские консультации для зарегистрированной паствы.
