(Серьёзное, но и юмористически насмешливое повествование об истоках одной нерядовой жизни)
Итак, мы начинаем…
Ну что же, господа присяжные заседатели, как говаривал некогда известный литературный персонаж, пробил и мой час. Мне 77 лет, и я пускаюсь в сомнительное путешествие по путям-дорогам моей извилистой жизни. Надеюсь, эти своеобразные путевые заметки по избранным местам моей биографии, в которой хватало всякого – драматического и комического, романтического и приземлённого, успеха и неудач (но больше было всё же хорошего, настоящего), будут если не поучительными, то как минимум не скучными… Начинаю то, о чём давно думалось и мечталось…
Хочу предупредить, где-то мой рассказ будет непоследовательным, я буду перескакивать с одного на другое, отвлекаться от темы, забегать вперёд и возвращаться обратно… Так что уж, хотите вы того или нет, вам придётся принять меня таким, какой я есть… И мы потом вместе поглядим, что из этого получится…
Родился я 9 августа 1939 гола в интереснейшем уголке Одесской области на Украине. Деревня наша – Ясиново-2 – была необычна по размерам и планировке и нестандартна по сравнению с другими деревнями Украины. Стояла она на берегу реки Кодыма, здравствующей, к счастью, и доселе. По ее правому берегу тянутся беспрерывные поселения шириной от 300 до 400 метров и длиной до двух-трех километров. По левому же берегу они расположены прерывисто – через три-четыре, а то и пять километров друг от друга.
Речка Кодыма – не широкая и не полноводная, местами и временами пересыхающая. Но в пору весеннего половодья и после особо обильных летних гроз она широко разливается, затапливая низины и прилегающие окрестности.
Почему я так много говорю о ней? Потому что в моих детстве и юности эта река сыграла особую – огромную – роль. Можно сказать – воспитала во мне неистребимую любовь к водной стихии. Потом эта любовь переросла в страсть, и вся моя дальнейшая жизнь так или иначе оказалась связана с реками, морем и даже океанами.
Речка, поросшая осокой и камышом на участке, прилегающем к той части деревни, где я родился, была довольно широкой постоянно – доходила до 400 – 600 метров, а это не так мало. И чтобы закончить с речкой, скажу еще, что она течёт с Запада на Восток и впадает в Южный Буг.
Наша деревня Ясиново-2 тянется вдоль Кодымы на десять километров, а границы поселения условны. На другой стороне реки – деревня Ясиново-1, которая намного меньше нашей и, конечно, не так интересна. В нашей была средняя школа, в которой я учился (есть она и сейчас); три клуба – в центре села и по краям; церковь, сохранившаяся даже в Великую Отечественную войну; МТС – машинно-тракторная станция; магазины сельпо… Даже чайная была, где по выходным и праздничным дням пили главным образом не чай. Скажу больше: чай там не пили никогда, поскольку его там никогда не водилось. Зато местпром выпускал ситро и мороженое, что сразу отличало наше Ясиново-2, делало на несколько голов выше других деревень.
Но главным отличием был большой базар с огороженной территорией и даже крытым корпусом на ней. Базар работал три дня в неделю – по воскресеньям, вторникам и пятницам. Главный – большой базар – был, конечно, в воскресенье.
Но я ещё не все назвал, что у нас было. А это большая больница и аптека. Школа имела два больших корпуса из красного кирпича под железной крышей. Вокруг был разбит большой парк: клёны, аллеи желтых акаций и другие деревья. Был сад и вокруг больницы – с рощей деревьев, плодоносящих грецкими орехами, за которыми мы с пацанами, конечно же, тайком лазали…
В центре села находилось еврейское местечко. Так и говорили: «Пойдём в местечко». (Отсюда и выражение, кстати, – местечковые евреи). Евреи у нас занимали руководящие посты – в школе, МТС, заведовали магазинами, аптекой. Были у них также пошивочная мастерская, парикмахерская, они торговали в магазинах. В общем, это был своего рода центр культурной и светской, если так можно назвать, жизни.
В центральном клубе три раза в неделю крутили кино. Помню первый фильм, который я посмотрел – «По щучьему велению, по моему хотению». Другие фильмы той поры помню тоже – «Крейсер «Варяг». И, конечно, вершину тогдашнего киноискусства – четырёхсерийную киноленту «Тарзан», полученную после войны по репарации из Германии.
Фильмы показывали и в другие дни недели, и к восьмому своему классу я насчитывал, помня название, содержание и основных героев, 500 фильмов.
Еще я был завзятым книгочеем. В центре нашего села был высажен парк, в котором находилась братская могила и памятник солдатам, погибшим в Великой Отечественной войне. И здесь была библиотека, а вторая – в нашей средней школе. Книги, которые я перечитал в детстве, стали, помимо школьных занятий, моими первыми университетами.
В школу я пошёл первого сентября 1946 года, не умея читать, а тем более писать. Война же была – какое дома могло быть учение – тут хоть бы просто выжить… На первом же занятии нам дали задание – принести на следующий день десять ровно оструганных палочек, обязательно перевязанных резинкой, чтобы они не рассыпались и не потерялись. Новых резинок у нас, конечно, не было – откуда бы они взялись – и мама её вытащила из каких-то «бэушных» старых трусов. Кажется, резинка эта еще сохранила упругость. Палочки же эти нам нужны были для счёта.
Читать меня научила мама. Она в то время заболела и, наверное, сильно, потому что я не помню, чтобы она когда-нибудь вообще болела, а тем более лежала в постели. И вот – как сейчас помню – я зашёл к ней в комнату и стал возле. Она говорит:
– Садись, сыночек, ко мне на кровать, вот сюда, с краешку… Как у тебя дела в школе?
– Учительница научила меня отличать буквы, – отвечаю я маме, – а складывать их в слова у меня не получается.
– Ничего, сынок, мама тебя научит читать…
