– Принимай!.. – мяч стукнулся сбоку о бутсу, но нападающий быстро сориентировался и уже гнал его к воротам.
– Обводи!
Юноша с длинными светло-каштановыми волосами молниеносно оценил ситуацию в штрафной, но его снесли, едва он успел переступить линию.
– Пенальти!.. – возгласил крепкий арбитр в оранжевой майке.
– Я пробью, я! – прибежал откуда-то светлоглазый футболист, прыгая от счастья, как ребенок.
– Тебе нельзя бить: я тебя удалил с поля! – заявил арбитр.
– Когда?! За что?!
– Я тебе пять желтых показал за разговоры, а ты все обратно приходишь! И потом, ты играешь за другую команду, Габри!.. Иди к зрителям!.. Миша, будешь бить?..
Судья был неумолим. Он поставил мяч на точку, и сбитый нападающий подошел к нему под рев зрителей.
– Давай, Миша! – кричали с одной стороны.
– Самуил, не робей! – подбадривали с другой вратаря.
Нападающий сделал глубокий вдох и взглянул на своего брата, застывшего во вратарской. Встретились взгляды, встретились ожидания. Удар!..
– Больше не буду вас судить, – арбитр снял футболку и переоблачился в рубашку.
– Ну, победила же дружба, – автор забитого пенальти обнял блондина-вратаря, на что тот ответил улыбкой.
– Это было весело, – к братьям подбежали две девушки: одна – невысокая с мягкими формами, другая – тоненькая и изящная.
– Агне́сс, – Самуил поцеловал в щеку свою болельщицу.
– Диана, – Михаил взял за руку свою.
Внезапно кровь застилает веки и кашель прорывается из груди.
Первый архангел рая хватает ртом воздух, чувствуя, что задыхается. Но чьи-то пальцы разгоняют его страх. Михаил открывает темно-карие глаза и видит над собой женское лицо.
– Тише, тише, спи, – руки помощницы гладят по волосам, его голова покоится на ее коленях.
Он слабо кивает и опускает ресницы. Ему показалось, что он снова лежит на холодной скале и жизнь покидает его… Но нет, нет… это прошло.
Вот они, лица братьев-архангелов, поздравления его генералов. Он сам преображенный и уже исцеленный от раны адского меча…
Его левое запястье дергается, вдавливая и вдавливая лезвие в чужое тело… Но тут его руку накрывает другая рука.
Бирюзовые глаза Агнесс, ее светлые волосы и улыбка.
Окончание футбольного матча снова предстает перед его закрытыми очами. Он берет ее локоть и говорит: «Теперь пойдем на нашу тренировку?..» Такую давнюю, что и Земля не была еще сотворена, и ангелы были все вместе, и Самуил с безмятежностью глядел на него…
Какая пытка… Удар за ударом… А у него совсем нет сил…
То ли снова возгордился второй по рождению архистратиг, и Михаил обрушивает меч, свергая родного брата в преисподнюю, то ли тысячи веков спустя они дерутся на узком каменном мосту, и первый архангел, раненый, наносит победный удар.
Или же все это в прошлом, и он лежит на мягкой траве райского лазарета, просто грезит, просто засыпает…
– Победа за раем!!! – внезапно его вернули в настоящее дикий вопль и бой барабанов. Михаил встрепенулся, но его удержали пальцы Агнесс.
– Габри, ради всех песен, которые ты написал! – воскликнула она. – Пожалуйста, перестаньте кричать! Здесь раненые лежат!
Архангел Гавриил, опешив, остановился, а с ним и его музы с различными музыкальными инструментами – целый оркестр. Изрубленные воины – а они тут были повсюду, – утешаемые ангелами-целительницами, глядели на них с мольбой, хотя некоторые и смогли поднять большие пальцы вверх, словно поддерживая это «ура».
– Мы же поздравляем армию… – произнес архангел вдохновения нерешительно.
– Гаврюшечка, это чудесно. Но идите пока в другие места: здесь всем еще очень больно, а Миша до сих пор засыпает каждую минуту.
– Ему года два надо поспать после всего, что случилось, – поддержала одна из сестер милосердия. Она сидела совсем рядом, бдя перед изувеченным генералом небесного легиона.
– А лучше четыре. Тогда мы все порадуемся победе вместе, – сдавленно улыбнулся генерал. Он лежал на животе и жестоко страдал от глубокой раны в груди.
– Я же попросила отложить праздник, – напомнила Агнесс.
– Это же не праздник, а поздравление небольшое…
– Но пока и с этим повременим, ладно, мой хороший? – ласково попросила помощница первого архангела.
– Хорошо, – покорно кивнул Гавриил. – Но… – он вдруг выраженно вздохнул, с тревогой оглядев лазарет. – Ведь мы все равно победили, да?..
Внезапно из глаз архистратига вдохновения полились слезы. Агнесс увидела, как к нему поспешил Рафаил – «главврач» госпиталя, покровитель ангелов исцеления и покаяния.
– Еще один срыв, – прошептала сестра милосердия.
– Родной, утешься… Тебе просто надо отдохнуть, – Рафаил взял брата за плечи. – И поговорить с кем-нибудь. Пойдем со мной. Там у нас целая группа взаимной поддержки собралась из тех, кто переживает. Такая группа, что и Америка бы обзавидовалась.
– А кто в ней?.. – поинтересовался Габри.
– Уриил, Зарина, ангелов-хранителей много, муз твоих.
– А… А китайские музыкальные шарики там есть?..
– Будут: сейчас сделаем, – Рафаил увел брата вглубь своих владений – уголка райского сада с обширными полями, деревьями и цветущими кустами. Всем, что необходимо для выздоровления.
– А́гни, мы действительно победили? – раскрыл глаза Михаил.
– Да. И ты полностью исцелен. Но нужно поспать чуть-чуть. Ты был такой бодрый, но, когда вернулись в рай, сразу немного поник. И все остальные тоже… Все раны обострились.
– Ага…
Мощнейший поток белого света с небес, какого он еще не видел никогда, сотряс его тело, заставляя кричать от боли и умолять отпустить его из этой жизни.
Но… все уже закончилось. Он все вытерпел и теперь лежал в раю среди своих легионеров.
Просто отдохнуть.
– Я скоро вернусь, – Агнесс бережно переложила голову Михаила на подушечку. – Роза, последи за ним, пока я делаю обход Земли, хорошо? – она подняла с травы меч воительницы легиона и приладила ножны на бедро, взглянув на сестру милосердия. – Он видит какие-то сны. Гладь его по голове, когда вздрагивает, это их прогоняет.
– Хорошо, конечно. Я все равно не отойду от Мирослава и за Михаилом посмотрю, – ответила девушка, дежурившая рядом с генералом.
Мирослав едва улыбнулся, скорее, траве под носом, чем ей.
– Пока. Я скоро буду, – Агнесс наклонилась и поцеловала Михаила в лоб. – Я люблю тебя.
– И я тебя, Диана, – ответил он в полузабытьи.
Агнесс слегка махнула ладонью.
– Не четыре года поспать, а десять, – молвила Роза понимающе.
– Агнесс, – Михаил вдруг открыл глаза. – Я видел искру в глазах. Видел ее… – и он снова провалился в сон.
