1. Глава 1
ГЛАВА 1
Поднимаюсь бегом по лестнице, перевожу дыхание и вхожу в квартиру. Скидываю кроссовки, на ходу снимаю толстовку и футболку, насквозь мокрую от пота. Захожу в душ и настраиваю воду под нужный режим. Несколько минут — и тело наполняется еще большей силой, приводя все мышцы в тонус. Заканчиваю прохладной водой и выхожу из душевой кабины.
— Всего шесть утра, а ты уже отзанимался и принял душ. Ты ненормальный, — облокотившись на стену, сонным голосом произносит Карина. — И вообще, зачем заводить будильник, если ты встаешь раньше, чем он прозвенит?
— Затем, что и на старуху бывает проруха, — беру полотенце, оборачиваюсь им и иду к выходу, попутно целуя сонную тетерю в губы.
— Я хочу спать, а этот крикливый звонок меня разбудил, — слышу вдогонку голос Карины, а затем и ее шаркающие шаги.
— Я не просил тебя ночевать у меня — это, во-первых, — скидываю полотенце и надеваю белье. — А во-вторых, пока я завтракаю, у тебя есть ровно полчаса, чтобы прийти в себя и собраться. По пути на работу отвезу тебя домой.
— Почему я не могу остаться здесь одна?
— Потому что это моя квартира.
— Не буду больше ночевать у тебя, — обиженным голосом, надув и без того немаленькие губы, вынесла свой вердикт моя еще пока девушка. И ведь не скажешь вслух, как я рад это слышать. Кажется, всего несколько раз в месяц остается с ночевкой, но меня и это напрягает неимоверно. Ладно, главное состряпать расстроенное лицо, хотя это сложно, настроение сегодня почему-то приподнято с самого утра.
— Очень жаль, Каришка, очень жаль, но желание женщины – закон. Не хочешь ночевать – не будешь.
— Вот почему ты такой гад, а?
— Знаешь, мне кажется, я слышу этот вопрос примерно лет тридцать, аккурат с тех пор, как сел на горшок, только формулировочка чуть другая — «гаденыш», а еще меня часто спрашивают, почему я такой противный, и знаешь, ответ есть.
— И каков же ответ?
— Все просто: потому что я такой, — развожу руки в стороны, выдавая голливудскую улыбку, благо вовремя поставленная пластинка на зубы мне это позволяет.
— Ты дурак, но, к сожалению, от этого не менее прекрасен. Я бы тебя хоть сейчас трахнула, но, боюсь, не успеем, да и потом ты мне просверлишь мозг с тем, почему ровно в шесть тридцать мы не в машине.
— Ты мне льстишь, дорогая, за полчаса мы точно управимся.
— Ты забыл, а как же твой завтрак?
— Точно. Залог успешного дня. Я пошел есть, а ты приводи себя в порядок, — натягиваю брюки, надеваю белую рубашку и иду на кухню, оставив «страдающую» Карину в комнате.
Разбиваю яйца на раскаленную сковороду, кладу колбасу, посыпаю все зеленью и просто кайфую от звука жареной яичницы. Это мой маленький бзик. Снимаю пленку с яиц и прикрываю крышкой. Завариваю себе кофе, делаю глоток и смотрю в окно. Для первого осеннего дня погода как нельзя лучше — теплая и безветренная. Открываю окно, впуская свежий воздух, и иду вкушать свой любимый завтрак. Выкладываю на тарелку содержимое сковороды, слыша из спальни причитания Карины.
Если призадуматься, она отличный вариант для отношений, возможно, даже и для брака. В меру стерва, красива, хорошая фигура, в сексе умница, и мне она действительно нравится. Только беда в том, что брака мне хочется так же, как геморроя и прыщей на лице. Не представляю ее в своей жизни на постоянной основе, когда вокруг столько женщин. Она даже пленку с яичницы не снимает, а это тоже мой маленький бзик. Ладно, кого я обманываю, я просто ищу повод помахать ей рукой через месяц-другой. А то, что помашу рукой — факт, ведь скоро она тонко намекнет, что наши четырехмесячные отношения должны обязательно к чему-то привести. А так как Карина девушка хваткая, никакой круглой и большой даты она ждать не будет.
— Не понимаю, как можно есть за раз сразу три яйца и еще столько колбасы. Это разве не вредно?
— Жить вообще вредно, Кариш. Что ж мне теперь кашку на воде есть или пить смузи из брокколи, цветной капусты, кольраби и прочей хрени?
— Там нет кольраби. Сельдерей и яблоко.
— Вот ты и спалилась. Нет, дорогая, это я буду есть только в старости, если, конечно, доживу до нее. Или когда у меня не будет зубов, я обязательно вкушу эту радость. Хотя, нет, вру. Я вставлю себе зубные импланты и все равно буду есть колбасу с яичницей.
— Ты невыносим.
— Да-да, так невыносим, что ты упорно хочешь проводить со мной время. Себя-то не обманывай, солнышко.
— Не буду, — признавая свое поражение, вещает Карина, присев за стол напротив меня. — Вечером увидимся?
— Нет. Понедельник вечно загруженный, так что я приду злым и поздно.
— Нет, я окончательно не понимаю зачем. Ну зачем приезжать на работу в полвосьмого, если уходишь с нее на два часа позже положенного времени?! — негодующе спрашивает Карина.
— Затем, что если я приду в девять, уйду я на четыре часа позже. Поэтому здравый смысл подсказывает мне, что надо прийти немного раньше.
— Тоже мне немного. Кто еще приходит в такую рань?
— Давай закончим. Разговор бессмысленный. И не надо мне портить с утра настроение.
— Ладно, прости. Я уже иду надевать обувь.
Доедаю яичницу, запивая ее кофе, ставлю посуду в раковину и иду к выходу.
— Пойдем, соня. Доставлю тебя в целости и сохранности домой.
***
Паркую машину около заднего входа и иду в сторону больницы. Все одно и то же почти каждый божий день. Вру. Вот сегодня, например, на главной лестнице замечаю старого знакомого, пожирающего шаверму и запивающего ее газировкой, ну что сказать — молодец. Активно старается перед сдачей анализов. Иду медленным шагом по своему отделению, осматривая масштабы бедствия, а именно — вновь поступивших за выходные больных, заполнивших весь коридор. Мда… А счастье было так возможно. Господи, а запах… Твою мать, даже труп только наполовину прикрыли.
— Доброе утро, Катя, — подхожу к сестринскому посту.
— Не такое уж и доброе, но ваша красота спасет мир. Мне уже полегчало. А если вы еще улыбнетесь, то я стойко выдержу еще полтора часа своей смены.
— Было бы чему улыбаться. Почему труп прикрыт наполовину, да еще и стоит аккурат на проходе?!
— Не успели еще, дежурный не оформил. Он и так зашивается, не пойми где уже бегает.
— Ну убери его, пока не оформили.
— Куда? Санитарная занята девяностодвухлетним дедушкой, лежащим поболее этого, который, знаете ли, и до смерти вонял так, что было сложно к нему подойти, а сейчас, наверное, похуже. Предлагаете поменять их местами?
— Нет. Прикрой этого и отвези в конец коридора. Не пугай людей, — как можно тише произношу я.
— Чего их пугать. Они и так знают, что одной ногой в могиле.
