Zmeal - Например

– Вспомнил?

– Вспомнил, вспомнил. Захохотал – и растворился в воздухе.

«Например». Всего одно «например».

Может ли с него начаться чья-нибудь удивительная жизнь? Конечно!

А можем ли мы взять и, например, эту жизнь на себя примерить? Да кто ж нам запретит!

И мы ведь тихонечко, только одним глазком в чужую судьбу заглянем – и сразу назад, к себе…

А вдруг нечаянно окажется, что надо вовсе не примерить, а вспомнить – что всё это с нами и происходило, всё это – не чужая какая-нибудь судьба, а наша, родная, просто мы, растяпы, её потеряли?..

Такое ведь тоже может быть – например?..

Давай вспоминать вместе, а?

Я боюсь поворачиваться налево.

Левая сторона мира обжигает нездешним холодом и кусается диким огнём. Левая сторона мира – как изнанка, как нечто чужое и настолько неприглядное, что никогда бы не полез – если б не вынудили.

Я боюсь поворачиваться налево.

Слева – клыки и когти, и стоит бросить взгляд – кидаются к новой добыче, вцепляются, рвут на кусочки – но только там, слева; и ходишь полуобкусанный, полуобглоданный, живой – тоже лишь наполовину.

Я боюсь поворачиваться налево; на всех лекциях сажусь так, чтобы если и смотреть на доску – только поворотом вправо; к людям с разговорами подбираюсь тоже с правой стороны; если иду рядом – конечно, держу человека правой рукой.

Я боюсь поворачиваться налево.

С левой стороны мира мне скалится темнота.

Темнота вместо моей памяти.

…

Страшно вспоминать, да?..

Например, хвост.

Например, я всё-таки иду по улице и размахиваю хвостом.

Прохожие, разумеется, косятся, и не просто косятся, а глядят во все глаза и убегают врассыпную, попутно вытаскивая револьверы и прочую чушь, называемую оружием.

Потому что у меня, например, не только и не столько хвост, сколько длинные клыки, и мохнатая шерсть дыбом стоит на загривке, когти цокают по выщербленному асфальту. Кому тут уже дело до хвоста?

И пока прохожие шарахаются, а самые отважные при этом целятся из револьвера, я иду. Иду, например, и размахиваю хвостом, скалю клыки, топорщу шерсть, цокаю когтями.

Мне хорошо и легко. Никогда ещё так хорошо и так легко мне не бывало.

И пускай через мгновение меня поймает в колючие объятия чья-то меткая пуля…

Какое это имеет значение, если сейчас мне хорошо и легко, если сейчас я, например, иду и размахиваю хвостом, скалю клыки, топорщу шерсть, цокаю когтями и…

И, разумеется, не умираю.

Как может умереть «например», которого и в реальности-то не существует?..

…

Хранишь ли ты в кармане противоядие от смерти?..

Лисья маска. Главное условие нашей встречи: лицо должно быть скрыто лисьей маской.

Твоя – рыжая. Моя – белая.

Ты протягиваешь мне руку – ладонью вверх. Сегодня сплетение твоих пальцев означает: «Яркого солнца». Я не настолько способен. Я стараюсь повторить – но выходит: «Мягкой травы». Ты киваешь – надеюсь, одобрительно, – взмахиваешь рукой, и чёрные стволы расступаются. Я иду следом.

Утро – твоё время. Утром ты снисходителен, утром ты прощаешь мне все промахи и ошибки – прошлые, настоящие, будущие. Утром я учусь у тебя действовать: изменять окружающий мир взмахом руки, воплощать в реальность картины из воображения.

Мы оба полны энергии. Она скользит по телу и капает на землю с кончиков пальцев. Весь день мы действуем-изменяем-воплощаем. Но только небо начинает розоветь, как приходит моя очередь.

Мы отворачиваемся и, не глядя друг на друга, меняемся масками: ты надеваешь мою белую, я – твою разноцветную.

Вечером ты учишься у меня созерцать: лежать в траве и наблюдать за появлением звёзд, слушать голоса растущих цветов. Мы оба пусты, готовы внимать. И природа красуется перед нами.

Синяя листва шелестит на ветру. Я поднимаюсь и звонко хлопаю в ладоши: «Хэйо!» Листья разлетаются волной мотыльков.

Всю ночь мы созерцаем-наблюдаем-слушаем. А как только небо золотится…

Мы начинаем с самого начала.

…

Помнишь ли того, кто всегда был рядом?..

Наше время, когда людям плевать, насколько странно выглядят окружающие, – настоящее раздолье для разнообразных мифических существ. Уверена, если рядом с вами будет жить дракон, левиафан, демон или кто похуже, вы об этом даже не догадаетесь. Пока не проснётесь – «а голова в тумбочке».

Но это если брать плохой и потому никуда не годный финал. А мы, разумеется, возьмём хороший, мы ведь умеем и можем выбирать.

Однажды вы засомневаетесь: а если вертикальные зрачки – вовсе не линзы, чешуя – не татуировка и рога на макушке не примерещились? Как бы невзначай проверите свои догадки: в глаза, там, заглянете, руки коснётесь, волосы взъерошите – и мысленно завопите, когда они подтвердятся.