Эпиграфы наши из школьного прошлого. И начало истории нашей оттуда. Но течение жизни имеет то свойство, что школьная история – ветвится и перерождается в прошлое странное, бездонное. А оно двоится и отражается в сияющем зеркале будущего – и слепит, как прожектор налетающего из тьмы локомотива.
…Есть у каждого народа славные страницы истории, и память о них поддерживает гордость в потомках.
Куликовская битва – ознаменовала. Победили, превозмогли и начали великое возрождение. Все знают.
И рухнуло проклятое татаро-монгольское иго. Освободилась Русь от гадского чужого владычества, и Москва собрала вокруг себя свободные княжества в единое могучее государство. А смертельный удар нанесла татаро-монголам она – Куликовская битва.
(И мальчиками в школе после уроков истории мы мечтали: вот если бы там у русских был пулемет – вот бы он наделал делов атакующей татарской коннице! Задолго до появления компьютерных игр мы представляли, как валятся скошенные смертоносным оружием ряды – как трава под косой. Что в ленте двести пятьдесят патронов, а в тумене десять тысяч конников, и сороковую ленту ты хрен успеешь заправить в раскаленный плюющийся пулемет – таким глупым педантизмом мы, конечно, не грузились.)
А недавно – раз! – сказали, что татаро-монгольского ига не было. И учебники велели снова переписать. А что же было?! Ну., влияние Орды, монгольского государства то есть. Но – стонали? Ну, постанывали. Но – страдали? Конечно страдали, как же у нас без этого. Но все же без ига. Что называется – опомнились шестьсот лет спустя.
Может, татар решили не обижать? Или монголы нам неудовольствие высказали?
А Пушкин? Пушкин, наше все! Он же писал, сам писал, мы читали: заслонила Русь собою Европу от татаро-монгольских орд, и в этом наше историческое предназначение и великий подвиг. Европа смогла развиваться и строить цивилизацию, а мы вот пострадали, приняли удар на себя, ну и, конечно, отстали немного в развитии, ибо в жертву мировой цивилизации себя принесли. И за это ей следует испытывать к нам благодарность; в долгу, то есть, она у нас. В общем примерно так.
Ах, школьники беспечны, юная жажда жизни упоительно терзает их, хрен ли им ваши учебники. Вон даже Пастернак типа кричал перед миллениумом в форточку: милые, какое у нас сейчас тысячелетье идет? А вы пытаетесь детям в головы всунуть бесчисленные катаклизмы – да чтоб знали, в каком веке, да какой эры, да в каком году что еще стряслось. Можно подумать, что директора школ сами не учились на тройки, ага.
И вот сейчас, специально для лодырей и бездельников, некоторые из которых хоть и стали губернаторами и олигархами, а историю родины все равно знать не удосужились – мы вкратце повторим. В очередной раз. Повторение – мать учения, вашу так!
Зачем вам история, дятлы?
Биография человека – это его характеристика: портрет личности в делах и событиях. Кто он, каков он, чего стоит и заслуживает ли уважения, не говоря о любви.
И одна из важнейших сторон характеристики – это к какому народу и какой стране он принадлежит. Какого рода-племени будешь, добрый молодец? Чем славны твои соплеменники, на что способны, как к ним соседи относятся?
То есть. Я – не только умный, сильный, добрый и храбрый. Или слабоватый, глуповатый и ненадежный. Но я – из моего класса, школы, района, города. Из моей роты, полка, моего рода войск. Из моего института и моей науки. Моего народа и моей страны.
Это все – за мной стоит и меня характеризует. Я часть этого всего. И, малая часть, горжусь тем целым, к которому принадлежу. Пушкин и Гагарин, Бородино и Сталинград – это моя страна и мой народ. И через принадлежность к этому целому, через свою родовую, племенную, национальную причастность к величию и героизму этого целого – я ощущаю смысл своей жизни. Я осознаю себя молекулой общего величия. Не сама собою ценна молекула, ничтожна она сама по себе – но как неотъемлемая часть общего величия несет на себе она отблеск и значение общей славы.
А человеку потребно знать, кто он и каков он. И другим знать потребно, кто он есть, чего может стоить и чего следует ждать от такого парня. Вот каков его народ – из того же теста и он вылеплен.
Называется это: потребность в индивидуальной самоидентификации – и потребность в групповой самоидентификации. (Группа – это любое нами перечисленное: школьный класс, район, школа, город, род войск, институт, страна и т. п.)
Важных для нас следствий здесь два.
Первое: любой человек сколько-то неравнодушен к родной истории. Хочет иметь о ней какое-то представление. (Чем иногда раздражает высокоумных историков, которые полагают, что нечего дилетанту лезть в историю: пускай хавает что они ему написали.)
Второе: любому охота выставить себя перед людьми в лучшем свете. И вообще быть о себе хорошего и высокого мнения. Поэтому история любого народа, написанная им самим, комплиментарна. То есть полна косметической лжи. Неприглядное замалчивается или преуменьшается. Славное преувеличивается или придумывается. Эдакая коллективная автобиография себя, любимых, поданная на конкурс лучших народов мира.
А еще следует из этого, что историй всегда есть две.
Одна – для массового употребления, для народа. Это героическая мифология. Она органически, физиологически и психологически потребна нормальному человеку. Чтоб себя уважать, жить с собой в мире и ставить повыше планку планов и амбиций. Такая история несет функцию психосоциальной гигиены и позитивного идеологического единства.
Другая история – для нонконформистов, пытливого меньшинства охотников за истиной. Она тоже необходима. Чтоб во лжи не погрязли и представления об истине вовсе не утеряли. То есть: чтобы социальная система сохраняла обратную связь. То есть – чтобы получала правдивую, адекватную информацию извне об окружающей среде и своих контактах с окружающей средой. Без такой адекватной информации о контактах системы с окружающей средой – мышь не сможет найти крупу, кошка не сможет поймать мышь, человек шагает мимо ступени и катится с лестницы, а государство воротит одну ошибку на другую и впадает в нищету и развал.
