Коля Рюмин вешал картину, стоя на табуретке. На картине – разумеется, копии – пенилось бурное море Айвазовского. Коля локтем прижимал раму к стене, пальцами этой же руки держал гвоздь, а второй, отягощенной молотком, забивал гвоздь в стену. Настроение было настолько прекрасное, насколько может быть у молодого – двадцать семь лет – специалиста, лишь позавчера въехавшего в новую квартиру. Квартиру эту Коля выбивал из Бюро три года и получил только потому, что считался перспективным конструктором.
Во время третьего удара задребезжал противный дверной звонок – надо сменить на более мелодичный, – рука дрогнула и молоток вместо гвоздя саданул по пальцу. Молоток и картина полетели на пол. Коля с шипением сунул горящий, словно ошпаренный, палец в рот, мысленно осыпая проклятиями звонящих. Никому из друзей адрес он еще не давал, желая сперва обустроиться, а уж потом созвать на новоселье. Наверняка, соседи – помочь что-нибудь перетащить. Дом был новехонький, въехали все разом и многие еще не решили все проблемы переезда.
Коля слез с табурета и, мотая в воздухе рукой, прошлепал босиком в прихожую.
За дверью стояли двое, при виде которых досада Коли еще больше усилилась, несмотря на нелепость этой пары. Высокая объемистая старуха в завязанном по-деревенски платке и длиннополом тулупе, и тощий, жилистый, но казавшийся рядом с ней маленьким старик в старой обдерганной телогрейке и нелепой ушанке. Отвязанное ухо шапки свесилось на бок и придавало ему вид обиженной дворняги.
Не успел Коля и слова сказать, как очутился в душных рыхлых объятиях, а над ним запричитал тонкий голос старухи:
– Здравствуй, внученька-а! Ну, наконец-то мы с тобой свиделись, родненький! А мы тебе гостинчиков привезли, нашенских, деревенских!
Задыхаясь в запахе псины, исходившем от тулупа, Коля краем глаза увидел, как старик подхватил два объемистых чемодана – черных, угловатых, обтянутых по довоенной моде дерматином – и прошмыгнул мимо них в квартиру.
Коля ждал, когда старуха прервет причитания, чтобы объяснить ей ошибку – что он не их внук и вообще ничьим внуком быть не может, так как родственников у него нет, – но старуха, завывая, сделала пару шагов вперед и буквально втолкнула его в квартиру. Жалобно щелкнула позади закрывшаяся дверь.
Когда объятия разжались, они уже стояли в ярко освещенной солнцем большой комнате, где казалось излишне просторно из-за недостатка мебели. Коля глубоко вздохнул и раскрыл было рот, но перед ним возник дед и с неожиданной силой сжал колину руку так, что у того чуть не брызнули из глаз слезы.
– Здоровенько, внучочек! – пробасил дед, качая руку вверх и вниз, словно ручку насоса. – Ну, и вздоров же ты вымахал! Богатырь! Весь в родню! Вот дядька у тебя – мой старший – тоже был…
– Да успеешь наболтаться, старый, – оттеснила его старуха, успевшая скинуть тулуп и оставшаяся в линялом цветастом платье и неизменном платке. – Волоки чемоданы на кухню, распаковывать будем… А мы там сальца привезли домашнего, солененького, – расплылась она улыбкой Коле в лицо. – Ты, небось, уж и вкус-то его забыл на городских харчах. – Она стрельнула глазами по комнате. – Мы со старым здесь обоснуемся. Здесь солнышка много, а старикам полезно погреть косточки, – продолжала она, ковыляя по комнате вперевалку, как утка. – Пока ты в другой, маленькой комнатке поночуешь, а через несколько дней приедет Марфуша, так ты уж – не обижайся – на кухню переберешься. Кто ж виноват, что квартирка у нас двухкомнатная…
– Какая еще Марфуша? – мертвеющим языком пролепетал Коля.
И когда бабка успела квартиру осмотреть, вроде и не выходила из комнаты, билась в помутневшей голове одна мысль.
– Ну, ты даешь, внучек, – прогремел появившийся в комнате старик. – Уже и про сеструху забыл? Беги лучше чайник поставь. Чайком побалуем… – Он раскинул руки и потянулся с хрустом в мослах.
Телогрейку он успел скинуть, и остался в цветастой линялой косоворотке, подпоясанной наборным ремешком. Оттаявшие валенки оставляли на чистом полу мокрые следы.
– Послушайте, – твердо сказал немного пришедший в себя Коля, – здесь произошла ошибка. Чаем я вас, конечно, напою, но давайте расставим все по местам. Вы обознались. Я вовсе не ваш внук. Я понимаю, вы много лет не виделись, так что ничего страшного. Никуда ваш внук не делся, живет где-нибудь в этом же доме. Вы просто ошиблись квартирой… Сейчас я согрею чайник, попьем чаю, а потом я помогу вам найти внука. Как его, кстати, зовут?
В течение его монолога старик со старухой, стояли напротив него плечом к плечу. Старуха удивленно моргала на него и морщила губы. Старик сурово хмурился и постукивал костлявыми пальцами по пряжке ремешка. Лившееся из окна позади них солнце окружало седые головы золотистым нимбом, отчего их покрытые морщинами лица напоминали потемневшие лики святых.
– А звать тебя Колькой, милый, – молвил старик, когда Коля замолчал, ожидая их реакции. – Не ожидал я такого приема. Не ожидал. Ты что же, так просто от родни отмахнуться думаешь?
– Ты чайничек-то поставь, – быстро вмешалась старуха, пытаясь разрядить накаляющуюся обстановку. – За чайком во всем и разберемся…
Коля хотел сказать что-то резкое, но глянул в их старческие глаза, и слова застряли у него в глотке. Он только кивнул и пошел ставить чайник.
– Нет у меня никаких родственников, нету и не было, – в который уже раз устало повторял Коля.
В чашке перед ним остывал забытый чай. В вазочке громоздилась деревенская стряпня.
Старик сидел напротив него, насупив седые брови, и пристально глядел в лицо. Маленькие сердитые глазки его, точно буравчики, сверлили Колю, так что по коже бегали мурашки. Старуха, примостившись с краю стола, то и дело вскакивала и суетливо подливала ему и себе чай.
– Как же не было, – неприязненно произнес старик, – когда позапрошлым летом ты приезжал к нам в гости.
– Приезжал, милый, приезжал, – закивала крупной головой старуха. – Марфуше транзистор подарил. Уж она радехонька была… До сих пор с ним таскается.
Психи, мелькнуло у Коли в голове. Совсем сумасшедшие! Прошлым летом он никуда не выезжал из города. В июне защищал диплом, потом пару недель отдыхал, после чего пошел по распределению в Бюро, где до этого проходил практику и где его ждали с нетерпением. Что же делать?..
Надо выйти отсюда, появилась дельная мысль. Пойти и позвонить, в скорую… или в милицию. Пусть приезжают и разбираются.
