— Далече собралась, голубушка? — появившаяся словно из-под земли тётка Туфья, встав поперёк коридора, перекрыла мне путь. — Неужто сбежать удумала?
— Да что вы такое говорите! — возмутилась я, уставившись на неё «честными» глазами. — На конюшню я, воды Буланому забыла дать.
— Надо же, какая ответственная! — протянула та, заглядывая мне за спину. — А воду в котомке, видимо, понесёшь?
— Нет, что вы, здесь у меня морковочки, яблочки с кухни, — стараясь выглядеть беспечной, несла я полную чушь. — Вы же знаете, какой конь норовистый, вот и приходится умасливать.
— А, ну если так, то конечно, — фыркнула та, ни на миг не поверив моим россказням, — только сперва дай удостоверюсь, а то мало ли, что взбрело тебе в голову после того, как вчера эта распутная ведьма застукала тебя у реки.
— Ну, застукала, и что с того? — скидывая котомку, наигранно удивилась я, — эка невидаль — купающаяся девица.
— Так она кралась же по тропинке за молоденьким смазливым пареньком, — пыталась растолковать Туфья, — представь её удивление, когда вместо него обнаружилась ты.
— Представляю, — горько усмехнулась я, мысленно кляня ту, из-за которой мне вновь предстояло пуститься в бега, — видимо, теперь буду ей в кошмарах сниться.
— Кошмары — это хорошо, — тихо проворчала женщина, — может, тогда меньше будет на чужих мужиков заглядываться.
Задумавшись о своём, тётка наклонилась, потянувшись за котомкой, стоящей на полу. Именно этого я и ждала. Распрямившись, что было сил дёрнула её за плечи на себя, при этом в последний момент отступив в сторону. Та, не ожидая подвоха, охнула, шмякнувшись дородным телом на пол.
Пока она пыталась подняться, выражаясь весьма доходчиво, что со мной сделает, когда доберётся, я, схватив вещи, рванула к выходу, радуясь своей изворотливости. Вот только не зря гласит народная мудрость — не говори «гоп», пока не перепрыгнешь. Так и в моём случае — не стоило радоваться раньше времени.
Скатившись с лестницы второго этажа, где жила под самым чердаком в крохотной комнатушке и на выходе из которой меня так некстати подкараулила тётка Туфиния, я рванула к входной двери, внезапно распахнувшейся мне навстречу.
— О, а я думал, врут мне всё, ан нет, точно девица, — в проходе стоял здоровенный мужик, у которого я и проработала от заката до рассвета последние два месяца, вырядившись парнем, надеясь хоть немного накопить на учёбу в магической школе. Только накрылись мои мечты медным тазом, потому что деньги так никто и не заплатил, откладывая всё на потом. Вот только этого «потом» уже точно никогда не будет.
— Врут, они всё врут, из меня девица, как из козы жеребец. Неужто не видите? — изменив голос на более грубый, пропыхтела я, резко затормозив.
— Да? Что-то не похоже, — прищурился мужик, окидывая мою фигуру внимательным взглядом. — Так, говоришь, сирота ты?
— Девка это, точно, — прокричала Туфья, спускаясь со второго этажа, — держи гадину. Я ей покажу, как надо мной издеваться. Сперва за космы оттаскаю, а потом продам пришлым с севера. Говорят, они хорошие деньги дают за таких, как она — без роду, без племени.
— А ты, мать, голова, — усмехнулся тот, потирая руки в предвкушении хорошего навара, — здорово придумала, значит, так мы и сделаем.
Высказанное его женой предложение вызвало во мне не просто страх, а самую настоящую панику. Ведь именно из-за таких головорезов, как эти с севера, мне приходилось переодеваться в мужскую одежду, выдавая себя за парня. Много всяких разговоров ходило о подобных разбойниках, промышляющих похищением и продажей сирот, и совсем не хотелось оказаться в их лапах. Значит, остаётся биться до последнего, пытаясь уйти из этого дома, либо…
— Зачем же меня продавать, — проворковала я, стараясь улыбаться настолько ласково, насколько это позволяла моя ненависть и отвращение к впередистоящему мужчине, готовому вот так запросто продать живого человека, — ведь можно же оставить себе. Как тебе такое предложение? Моё ведь намного заманчивее, чем её. Не так ли?
Тот растерялся, удивлённо хлопая белесыми ресницами, не зная, как на подобное реагировать, зато его жена сообразила тут же, что к чему.
— Ты чего это удумала? Я тебе покажу, оставить себе, — возмущённые вопли становились ближе, подталкивая к решительным действиям. — А ты чего встал, рот раззявив? Предложение обдумываешь? Ну, я вам сейчас устрою…
Мужчина растерялся ещё больше, сделав шаг в сторону жены, видимо, собираясь оправдываться, тем самым освободив дорогу. Именно это мне и было нужно. Поднырнув под волосатую руку, я рванула на свободу, прихватив тугой кошель с его пояса, так вовремя попавшийся мне на глаза. При этом моя совесть была совершенно чиста. Я не видела ничего плохого в том, чтобы забрать принадлежащее мне по праву. Можно сказать, мне всего лишь вернули честно заработанное за два прошедших месяца.
Стараясь не сбавлять скорость, я бежала по грязной улице, время от времени оборачиваясь назад, но погони видно не было. Скорее всего, мои бывшие работодатели сейчас занимались более важными делами — выяснением отношений.
На самом деле подобное случалось и раньше. За восемнадцать лет моей жизни улепётывала я вот так не единожды, сталкиваясь с людскими пороками, из которых чаще всего встречалась жадность, поэтому уходила всегда без сожаления, привыкнув переезжать с места на место. Но вера в людей всё ещё продолжала жить в моём сердце, хотя из-за этой наивности приходилось немало страдать. Я надеялась, что когда-нибудь всё же встречу тех, кому смогу доверять, к кому не страшно будет повернуться спиной, кто не предаст из-за жажды наживы, но пока такие что-то не встречались на моём пути.
Когда центральная улица осталась позади, я свернула в переулок, ведущий к лесу. Посреди дороги в грязи лежали свиньи, зарывшись по самые пятачки. Между ними туда-сюда сновали куры, выискивая червяков и сорные семена, приносимые ветром. Нечто похожее я видела уже много раз, перебираясь из селения в селение. Везде повторялась одна и та же картина. А ведь где-то есть совсем иная жизнь.
Я слышала много разговоров про волшебные эльфийские леса, полные чудесных животных, про восхитительные горные долины драконьей империи. Каждый день, ложась спать после изнурительного трудового дня, я представляла себе все те красоты, грея душу мыслью, что когда-нибудь обязательно побываю там. Лишь этим и жила все последние годы.
Сбавив скорость, чтобы не привлекать к себе внимания, я осторожно пробиралась между развалившимися боровами, лениво похрюкивающими в знак протеста из-за появления постороннего. Переставляя ноги, пыталась убедить себя в том, что произошедшее к лучшему, но на душе было неспокойно. Оставаться в этом маленьком городке стало опасно: как только Туфья выяснит отношения с мужем, она вспомнит обо мне, поэтому надо убираться подальше.
