1. Пролог
Кружева ночной сорочки упали к моим ногам, лишь сверкнула в свете уличных ламп жемчужная шёлковая ткань.
Тело вибрировало от нетерпения мелкой эротической дрожью. Огромная кровать слегка отпружинила под весом моего тела. Словно умирающая от жажды, я прижалась к крепкому телу мужчины, обвила его шею своими руками и накрыла губы поцелуем, похищая наплывы сна.
Это было невероятно. Мы так измотали друг друга этой ночью, что сил уже не должно было остаться. Но это было вопреки всем законам логики.
Губы тотчас же отозвались на мою ласку. В этот раз его поцелуй стал агрессивнее, я даже едва не вскрикнула, когда Александр прикусил мою губу. Ловко, как огромный сильный хищник, он перевернул меня на спину и навис сверху.
Даже в темноте я видела его взгляд. Может, это был плод моего воображения, и его глаза уже прошили моё сознание столь сильно, что стали с ним одним целым. Глаза, темнеющие, когда он злится или возбужден.
Я заслужила это. Заслужила любить его и быть любимой. За все годы страданий, что выпали на мою долю. За те дни, когда я танцевала танец со смертью и только чудом вовремя сбегала с этого ужасного танцпола.
За все то, что со мной сотворили.
Он был послан мне, как спасение от моих демонов. Как тот, кто протянул руку, когда я стояла на краю. Кто удерживал меня каждый раз, когда я собиралась уснуть над пропастью. В объятиях которого я обретала веру в совершенство и справедливость мира, вместо того, чтобы заточить свое сердце в ледяные оковы.
Могла ли я предположить, что роковой таймер уже был запущен? С того самого телефонного звонка, что разбудил нас с Александром посреди ночи. Я вышла на кухню выпить кофе, чтобы пополнить силы для нашего дальнейшего страстного марафона, оставив своего мужчину решать рабочие вопросы в комфорте шелковых простыней.
Моя интуиция спала, когда я вернулась. Или же мой Алекс умел владеть собой в совершенстве.
Темные глаза… хриплое дыхание… пальцы нежно скользят по моему лицу, оплетая сладким токсином чувственности. Где здесь можно увидеть точку невозврата? Где эти несколько долгих минут до моего крика?
Он смотрел, будто в последний раз… впрочем, влюбленный мужчина и не может смотреть иначе.
Я ещё летаю на крыльях восторга от нашей близости, от его поцелуев и жарких ласк. И когда его пальцы, до того нежно поглаживающие, начинают сжиматься на моей шее, чувствую прилив первобытного ужаса.
Он не всегда был нежен, я иногда сама просила посильнее, даже пожестче. Но сейчас… Напрягаю собственное зрение, чтобы рассмотреть все в деталях.
Его глаза. В них тьма. Это взгляд всадника апокалипсиса. Он что, пришел за мной?
- Я узнал тебя. Ты убила моего отца!
Голос не дрожит, нет ненависти и ярости, и от этого спокойствия стынет кровь.
- Ты – убийца Алексея Завальского. Игра завершена.
Я должна рассказать, что непричастна к смерти Завальского, но понимаю - он мне не поверит.
Я никому не сказала, куда сбежала. Я отпустила своего телохранителя. Моя машина – на стоянке в городе, сюда мы ехали на его авто… В загородном доме, где мы прятались ото всех и плавали в волнах крепкого чувства. А сейчас… он что, станет моим склепом?
- Я превращу твою жизнь в ад, Лена. - Тьма его глаз идёт огненными разломами боли. - И при этом не посмотрю на то, что люблю тебя без памяти… Все еще, драть тебя в рот, люблю…
Я смотрела на свои руки.
Кровь была ярко-красная. Я не понимала, сколько уже прошло времени и почему она засохла, стянула кожу, как маска-пленка.
С неба лилось яркое весеннее солнце. Лес вокруг был наполнен пением птиц и жужжанием насекомых, где-то журчала вода.
Природе не было дела до того, что происходило на небольшой поляне посреди высоких сосен.
Он лежал на земле, раскинув руки в стороны. Со стороны казалось, что этот страшный человек, едва не изнасиловавший меня, просто спит или находится в состоянии глубокого алкогольного опьянения. Если бы не алое пятно на груди и не рукоятка ножа, торчащая прямо из сердца…
Почему в крови оказались мои руки и подол платья, если этот нож я видела впервые, а вся моя самооборона была при помощи наполовину пустой бутылки?
Встать я не смогла. В затылке отдалась острая боль. Я поднесла руку к темени, волосы были жесткими, словно… от той же запекшейся крови.
В тот момент меня накрыло облегчение. Я никого не убивала. Кровь на руках – моя.
Воспоминания вызывали боль в висках и затылке. «Думать больно» - иногда совсем не метафора. Преодолевая тошноту и стараясь не смотреть на мертвое тело в пяти метрах от себя, я отползла к стволу ближайшего дерева. Это исчерпало все мои физические силы.
Солнце согревало кожу. Я закрыла глаза. Как бы ни было больно, какой бы ни была вероятность черепно-мозговой травмы – я чувствовала, что мне необходимо вспомнить все. От этого сейчас зависит моя жизнь.
Наша комната, высокое зеркало во весь рост… Мы с Евой крутимся вокруг него, смеясь, шутливо отталкивая друг друга, перебирая платья, пытаясь понять, какое же сидит лучше…
Темнота. Всплеск яркого света.
Ночной клуб. Бас и бит проникают сквозь тело, захватывая первобытным ритмом. Танцпол полон людей. Сегодня аншлаг.
Легкое затмение… вновь весеннее солнце…
Дальше. Я стою у вип-зоны и не помню, почему там оказалась. Ева встретила какого-то парня. Вроде как, она встретила его еще зимой, но они не успели обменяться телефонами, о чем моя подруга очень жалела. А внезапной встрече сегодня обрадовались оба, да так, что быстро исчезли в неизвестном направлении, по-английски.
Откуда кураж и состояние счастья? Точно. Нам принесли коктейли. Мы их не заказывали. Их вообще не было в меню, потому что стоимость была сопоставима с автомобилем отечественного автопрома, как сказала Ева. И это еще не все…
Яркий свет. Лес. Поляна. Тело в пяти метрах. Моя рука потянулась к шее. Я нащупала цепочку с кулоном в виде какого-то кельтского значка, пальцы ощутили фактуру камней…
Вспышка.
…Снова клуб. Я осторожно пробую коктейль из сложных ингредиентов и вижу этот кулон на цепочке на дне стакана.
«Это подарок от господина З, самой красивой девушке в этом клубе, - подмигивает официант. – Я, наверное, лезу не в свое дело, но вам стоит сказать ему «спасибо». Вип-ярус, второй отсек. Не благодарите за подсказку».
Ева смотрит на украшение, которое я выловила из стакана с помощью десертной вилки, ее глаза округляются, в них и восхищение, и зависть, что не ей достался такой подарок.
«Иди. Будет приставать – просто вернешь и вежливо откажешься. А может, там такой красавчик, да еще при бабках, что отказаться будет полным дебилизмом…»
Мысль о том, что придется идти, вызывает и ужас, и вместе с тем какое-то странное чувство. Будто вот-вот сойдется лотерея. Я даже не хочу думать, какие камни так ярко блестят, и что я могу это продать, чтобы обеспечить себе достойную жизнь все годы учебы в универе. Но бесплатный сыр, как говорится, только в мышеловке, и лечь в постель с незнакомцем даже ради такого подарка – мне претит.
