Когда-то давно, ещё в раннем детстве, мне приходилось часто слышать от бабушек и дедушек, что в старину люди женились по воле своих родителей, которые в свою очередь решали сами: с кем и как, будет лучше провести всю жизнь их собственным детям.
Конечно, ни о какой большой любви или других высоких чувствах, которые сегодня, в нашем времени столь популярны, не могло быть даже и речи. Тем более, в простых, крестьянских, небогатых семьях.
Происходило тогда это всё примерно так.
Обычно, как правило, со стороны жениха отправлялись сваты в дом невесты и там они уже всё вместе обсуждали, две стороны людей, которые могли потенциально вскоре породниться, сидя за накрытым столом: что да как, выгоден брак между молодыми людьми или нет, стоит играть свадьбу, а может, подождать ещё немного, более подходящей кандидатуры на место жениха (невесты)…
Понятно, что мнение по поводу выбора «Второй половинки» самих молодых, мало интересовало как родителей, так и сватов. В лучшем случае, что бывало делали «Заботливые предки», – так это говорили в утешение своим же детям, а особенно это касалось юных девушек, лишь одно: «Стерпится, – слюбится». Главное, чтобы работа в доме спорилась, крыша над головой не текла и хлеб насущный был.
Что же касалось взаимных симпатий между молодыми парами, так воспетых в «Творческом мире» то, в принципе, многие выходцы из крестьянских семей и вовсе не знали, что это такое: фильмов столетия назад не показывали, книги считались роскошью и были далеко не у каждого, а собственно, кто бы их и читал? Ведь, грамоте тогда обучались лишь люди из зажиточных семей, проще говоря, – элиты.
Примерно так, когда-то давно и жили наши предки… хотя, кто знает, было это на самом деле так уж плохо или наоборот, хорошо? Если, развод тогда можно было получить в основном лишь в случае смерти одного из супругов, в противном случае, расставание мужа и жены, – случаем был из ряда вон выходящим, вопиющим даже.
Сегодня же, по статистике, на каждую третью свадьбу, приходится один развод (или больше).
Но, эти старорусские времена давно прошли и я, живя в 21-ом веке, никогда бы не подумал, что нечто подобное, может случиться и сейчас, в нашем времени, причём не с кем-то там, а именно со мной.
Правда, об этом поговорим несколько позже, а сейчас, пожалуй, стоит рассказать вам немного о себе, совсем чуть-чуть.
Глава 1. Так кончается детство
Родился я на просторах «тихого Дона», в небольшой деревушке, которая ничем особо не отличалась от множества других деревень, находящихся в России.
Там и провёл почти всё своё весёлое детство, под пристальным надзором дедушки с бабушкой.
Рос я пареньком здоровым, редко болел, был довольно смышлёным, озорным, горазд похулиганить и не очень любил учиться, как в общем-то и большинство моих ровесников.
Зато, я был весьма трудолюбив и часто активно помогал своим близким по хозяйству, благодаря чему ни разу, за всё детство не был выпорот ремнём могучей рукой, своего грозного дедушки.
Что касается родителей, то, я до четырнадцати лет видел их не часто.
Отец с матерью ещё в годы перестройки перебрались по лимиту в Москву и через определённое время смогли довольно неплохо там устроиться, причём, в бизнесе.
От прав родительских, как, впрочем, и от меня самого, они, конечно, не отказывались. Просто посчитали, что для их единственного сына, то есть меня, будет лучше до определённого возраста подрастать в родной деревушке, нежели в огромном, многомиллионном городе, тем более в те, «Лихие 90-е» годы, когда в стране так сильно расцветал бандитизм.
Сам я на них за это никогда не обижался, хотя и скучал по ним сильно, чего таить, но, это действительно было разумное решение с их стороны, да и к тому же, я благодарен им за то, что на всю жизнь остался доволен своим светлым, счастливым, а главное, – здоровым детством.
Деревенская жизнь закончилась для меня в тринадцать лет, когда при довольно странных обстоятельствах умер мой дед.
Человеком он был уже достаточно пожилым, правда, только по годам: с виду был бодр, силён и подвижен на столько, что многие молодые парни могли бы позавидовать. Но, в один ненастный и несчастный для меня день, он неожиданно не смог встать утром с постели. Несколько дней громко стонал и жутко мучился от боли, постоянно при этом почему-то тянул ко мне руку, умоляя попрощаться напоследок.
Но, ни бабушка, ни соседи, дежурившие над моим стариком, не давали мне даже близко к нему подойти. Я ругался, протестовал и не до конца понимал, почему я не могу подержать за руку, по-мужски, своего умирающего деда.
Стоит отметить, что все жители нашей деревни, поголовно, считали моего деда страшным колдуном, а потому, чтобы облегчить его страдания и ускорить процесс ухода в мир иной, следовали народным поверьям: прорубили в его комнате потолок, подняли конёк крыши и так далее.
Мне, 13-ти летнему парню, всё это было конечно в диковинку, я считал всё происходящее безумием, а людей, которые вместо того, чтобы дать обезболивающее умирающему старику или какие-либо другие лекарства, применяли различные древние поверья. (Хоть я и родился в деревне, взглядов придерживался более современных с малых годов).
Приходил к нам в избу и местный священник, который уговаривал деда облегчить свою душу, отвернуться от «Лукавого», покаяться в грехах и, – «Постараться всем сердцем и душой, принять Господа Бога нашего и Иисуса Христа, получив тем самым шанс на проход в царствие небесное».
В один из моментов, при разговоре с батюшкой, беспомощному и обездвиженному деду неожиданно вернулась сила, он с диким криком, – «Прочь отсюда, рабское тело!», – поднял одной рукой за нижнюю часть ножки стул и с неимоверной яростью швырнул его в священника.
Батюшка сумел увернуться и табурет, попав в окно, разнеся раму со стёклами в дребезги, вылетел на соседнюю улицу. Дед снова без сил уронил голову на подушку, а священнослужитель поспешил убраться подальше из нашей избы. После этого он больше не возвращался, хотя, насколько мне известно, его неоднократно просили об этом.
Той же ночью, меня, как и некоторых гостей присутствующих в доме, разбудил оглушительный, нечеловеческий рёв, от которого задрожали стёкла. После этого ко мне в комнату вошла бабушка и сказала, что дед «Приказал нам долго жить».
Буквально дня через три после похорон дедушки в деревню приехал мой отец и почти ничего не объясняя ни мне, ни тоскующей по своему усопшему мужу бабушке, сказал, что забирает меня с собой в Москву, как выяснилось в итоге, – на совсем.
Бабушка старалась меня «Отвоевать», я, сквозь приоткрытую дверь подслушивал её разговор с отцом:
