Марк следил за родителями из своего наблюдательного пункта под лестницей. Он уже давно притащил сюда огромную подушку и свою игрушечную подзорную трубу. Мальчик представлял, что он пират, наблюдающий за жизнью простых людей. Однажды его корабль причалит к берегу, и все будут смотреть на него с восхищением, а может, даже с уважением. Ведь он покорил столько морей, участвовал в стольких сражениях, видел столько всего…
– Кажется, я тебе уже говорил, что подсматривать плохо, – прозвучал строгий голос отца.
От неожиданности Марк выронил свою подзорную трубу. Он разглядывал спину отца, отчаянно стараясь понять, каким образом он был замечен. Подобное случалось довольно часто, и мальчик даже начал подозревать, не обладает ли папа какой-нибудь супер способностью. Теперь Марк ждал, что папа нахмурит брови и выдаст какое-то новое непонятное слово.
– Это неприемлемо, – продолжил мужчина, подтверждая мысли Марка.
Теперь отец стоял вполоборота и прищуренными глазами смотрел на сына. Ничего хорошего это не означало.
– Извини, пап.
Марк вылез из-под лестницы и, понурившись, изучал свои тапки.
– Иди сюда.
Марк повиновался. Мама молча мыла посуду с задумчивым выражением лица.
– Зачем ты это делал? – поинтересовался мужчина, и мальчик съежился под его пристальным серьезным взглядом.
– Я… Я играл.
Отец ухмыльнулся.
– Опять игрушки, Марк? Тебе пора повзрослеть.
Марк заметил, как мама бросила на папу быстрый неодобрительный взгляд.
– А что значит «неприемлемо»? – аккуратно спросил мальчик.
Отец закатил глаза.
– Это значит, что так делать нельзя. Непозволительно. Недопустимо.
Марк дважды кивнул. Нельзя. Но почему?
– Отправляйся в свою комнату.
– Но мы же собирались ужинать, – с укором вставила мама. – Садитесь за стол. Малыш, иди вымой руки.
Марк шёл в ванную, когда услышал шёпот мамы над самым ухом:
– У папы просто плохой день. Он очень тебя любит.
Марк слабо ей улыбнулся. Да, он знал, что папа его любит. И он любит папу. Но они совсем разные. Как он может угодить папе и разом повзрослеть, если он ребёнок?
После того как тарелка опустела, папа вытянул ноги, и его лицо просветлело. Марк понял, что теперь можно задать вопрос, который вертелся у него в голове последнюю неделю.
– Скоро Новый год, – начал он и отложил вилку, – значит, мы будем дарить друг другу подарки. И украшать дом. И…
Отец внимательно посмотрел на сына, и тот осекся, не закончив предложения. Однако глаза папы смеялись.
– Хочешь попросить что-то у Деда Мороза? – улыбнулся он.
Марк улыбнулся в ответ довольной широкой улыбкой.
– Да!
Мама рассмеялась, а отец продолжал сверлить сына взглядом.
– И что же ты хочешь?
– Гончарный круг, – быстро ответил Марк с сияющими глазами.
– Что? – отец в недоумении почесал затылок.
– Хочу делать горшки. И вазы всякие… Однажды я попробовал, и это так здорово!
Отец отрицательно мотнул головой и уткнулся в тарелку. Глаза мамы были устремлены вдаль. Марк взглянул на неё, и понял, что она снова задумалась. Ее как будто и не было в этой комнате.
– Думаете, Дед Мороз исполнит это желание? – Марк натянуто улыбнулся.
Он решил позволить отцу сказать то, что он так любит повторять перед Новым Годом. Отец вздохнул. Но сказал совсем не то, на что рассчитывал Марк.
– Дед Мороз считает, что это занятие не для тебя. Может быть, хочешь книгу? Или мяч? Не думал о карьере футболиста?
Марк вспомнил, как однажды попытался играть в футбол, и мяч прилетел ему в голову. На вид такой легкий, но ему было так больно, что он точно решил для себя: больше никогда.
– И откуда ты знаешь, что думает Дед Мороз? – невинно спросил Марк и наконец получил те слова, которые ждал.
– Деда Мороза не существует, – резко ответил отец. – Мы об этом говорили миллион раз. Так думает не он. Так думаю я.
– Понятно, – ответил Марк и поднялся из-за стола.
Отчего-то к горлу подступили слёзы. Да, он давно понял, что Деда Мороза не существует. Просто он хотел хоть раз почувствовать какое-то волшебство. И в глубине души все-таки рассчитывал на то, что отец даст ему поверить в чудо.
– Тогда, может быть, книгу о пиратах?
Марк стоял спиной к отцу и тщательно намыливал тарелку.
– О пиратах?
– Да. О приключениях.
– Ты весь в свою мать, – с тяжелым вздохом отозвался отец, – тоже вечно погружён в свои фантазии.
– Это так плохо? – мамин голос был спокойным и каким-то чужим.
Марк решил, что она ещё не здесь. Здесь только ее голос.
– Будет тебе книга о пиратах, – отец проигнорировал мамин вопрос и теперь бережно укладывал тарелку в раковину к остальной посуде.
Марк мельком посмотрел на его лицо. Отчего-то оно было грустным, и мальчику захотелось обнять папу. Но он поборол это желание и с силой отжал губку.
Марк поднялся в свою комнату, вытирая мокрые руки о штаны. Он завалился на кровать и повернул голову к клетке. Его морская свинка по имени Полундра прикрыла глаза и не двигалась.
– Эй, – позвал ее Марк, – ты не спишь?
– Нет.
Марк подскочил на кровати и выпучил глаза. Раньше она никогда не отвечала.
– Ты что, разговариваешь?
– Нет.
Марк прижался лицом к клетке и уставился на рот морской свинки. Шерсть немного мешала разглядеть его полностью, но он изо всех сил пытался рассмотреть его.
– Врешь! – сказал он с вызовом.
– Нет.
Рот не шевелился. А значит, говорила не она. Однако этот звук был очень похож на голос морской свинки. Хотя откуда он это может знать?
Марк немного растерялся.
– Кто это говорит?
– Я.
«Логично, – подумал Марк, – надо спросить по-другому».
– Это ты, Полундра?
В какой-то момент Марку почудилось, что свинка улыбнулась. И это было жутковато.
– Да, это я.
– Но почему ты разговариваешь?
Полундра подняла на него свои чёрные круглые глаза, в которых явно читалось неодобрение.
– Я не разговариваю. Я думаю. Не одно и то же, знаешь ли.
– Извини, – пробубнил Марк, сам не понимая, за что извиняется.
– Да ладно уж.
Марк приоткрыл один глаз. Солнце уже вовсю светило и по-весеннему согревало щеку мальчика. На него внимательно глядели глазки-бусинки его морской свинки.
Марк резко отодвинулся от клетки. Морская свинка не пошевелилась, все так же пристально разглядывая его.
– Привет? – неуверенно пробормотал Марк.
Свинка моргнула. Марк почесал голову. И приснится же такое. Как она могла вчера разговаривать с ним? Вернее, думать. Очень громко думать. Марк скорчил гримасу и потянулся.
Сегодня тридцать первое декабря. А значит, время наряжать елку, развешивать разноцветный дождик и мишуру и самое важное: папа достанет с антресоли гирлянду, включит ее, и тогда всё вокруг изменится. Родители будут о чем-то переговариваться, а он под шелест их голосов будет смотреть на то, как предметы меняют привычные очертания и превращаются во что-то совершенно необыкновенное. В такие моменты дом становится то пещерой с сокровищами, то дворцом с рыцарями, то пирамидой с мумиями.
