Ночью на Эльбрусе выпал свежий снег. Как всегда первым вагончиком на свое рабочее место поднялся фотограф. «сфотографируйте меня на зло моим подругам в Одессе прямо так на снегу и без всего» – издалека начала излагать свою просьбу молодая одесситка и подошла к нему вплотную.«Ой, я кажется падаю!» Выпустив из рук камеру Левин успел подхватить девушку и она повисла на его шее. – Привет полковник, с утра свежий улов?» поприветствовал его проходящий мимо спасатель. -Всю жизнь мечтала познакомиться с полковником! Восторженно сказала девушка еще сильней повиснув на шее фотографа. Много времени прошло с тех пор. Но отпечаток который остался от этой встречи молодая студентка из Одессы Левин носит на себе уже много лет.
Взяв собаку на поводок, я открыл входную дверь. Саванна замешкалась. Однажды у нее случились проблемы при выходе из дома, и она это запомнила. Навстречу мне шел сосед. Видимо, он уже искупался в океане.
– Как вода? – поинтересовался я.
– Все еще теплая, но на берегу уже прохладно.
– Пойду тоже искупаюсь, – сказал я и вернулся за креслом, в кармане которого лежали плавки и полотенце.
На берегу сел в свое раскладное кресло, собака легла рядом. Неподалеку на песке, как два уголька, лежали Юра с женой. Мы с Юрой долгое время играли в волейбол, пока к нему не приехала подруга. Теперь он тренирует ее, довольно успешно. Сегодня, вероятно, день отдыха, и они наслаждаются осенним солнцем.
– Что, мяч дома забыли? – поприветствовал я их нелепой шуткой.
– Да нет. Такая прелесть бабье лето. Надо воспользоваться.
«Мудрое решение», – подумал я и последовал их примеру.
Подошел полный мужчина с маленькой девочкой и стал неуклюже переодеваться рядом со мной на камнях. Девочка сбросила сандалии, сняла майку, оголив два светлых треугольника на своей детской груди, и побежала к воде.
– Не смей, вернись обратно! Вода как лед! – разнеслось по берегу. – Я не помню у нас такую в Одессе!
Воспользовавшись тем, что ее некому остановить, девочка уже начала заходить в воду, но ей вдогонку зазвучало еще громче:
– Сейчас же вернись!
Она вернулась, что-то шепча себе под нос, вслух недовольно прокричала:
– Обманщик, обманщик!
«Одесситы», – решил я. Уж очень мне были знакомы эти речевые обороты и интонации.
– Что ты там говоришь? – кричал ей мужчина.
Дальнейшую их перебранку я уже не слышал, ибо мыслями был далеко, там, где когда-то ранним утром высоко в горах поймал «золотую рыбку» с таким же, как у них, одесским акцентом.
День, когда мы впервые встретились с Натали, был воскресным, но для меня обычным рабочим днем, даже более напряженным, поскольку, как для межсезонья, туристов было немало. Я сделал много фотографий и уже не помнил, кого пригласил к себе в гости на встречу c болгарскими альпинистами. Помнил только, что не одну прекрасную девушку. «Все равно не придет», – думал я, приглашая очередную симпатию, ведь люди на отдыхе необязательные, и каждая новая встреча, произошедшая в течение дня, часто меняет предыдущие планы, но в глубине души надеялся, что какая-нибудь да заглянет на огонек.
– У вас не найдется что-нибудь надеть, чтобы попробовать прокатиться с ветерком? Но так, чтобы я живая осталась и захотелось еще! – внезапно ошарашили меня просьбой.
– Откуда ты такая? – спросил я в ответ.
– А вы не поняли откуда? – удивилась она, прикуривая сигарету. – Конечно, из Одессы. Разве не похоже? Для точности – студентка из Одессы-мамы.
– Шоб ты так ехал, как ты взял билет, – ответил я ей на одесском сленге. – Для такой красуни, конечно, найду и даже научу.
Находился я на своем рабочем месте: на «старом Кругозоре» на высоте 3500 метров. Стоял сентябрь, наверху уже лег первый снег, и по первой очереди канатной дороги на Эльбрус поднялись горнолыжники. Было много новичков, и они, как слепые котята, барахтались в снегу.
– Натали, – представилась девушка и присела в реверансе.
С трудом сделав несколько шагов в мою сторону и подавая мне руку, она поскользнулась и очутилась в моих объятиях. От ощущения внезапной близости по моему телу пробежал электрический разряд, и я едва удержал ее. Но все получилось очень даже естественно.
– И это пока без лыж! – пошутил я.
– Я устойчивая и легко поддаюсь, не сочтите за вульгарность, обучению.
– Тогда вперед, завтра же начинаем!
Натали снова закурила. В ее речь с одесским акцентом как-то легко вплетались нецензурные словечки, что приводило меня в некоторое замешательство, и я не знал, как на это реагировать, как воспринимать. К тому же меня все еще жег недавний отпечаток ее молодого тела. Себя я ощущал значительно старше: накануне разменял пятый десяток.
В то время я вел холостяцкий образ жизни в поселке Терскол в Кабардино-Балкарии на высоте 2300 метров в собственном доме, который застроил на чердаке одного из девяти домов поселка. Дом был вторым по счету сверху по ущелью реки Баксан и находился в лавиноопасном месте.
Совсем непросто было приехать в Приэльбрусье, населенное людьми, исповедующими ислам, и поселиться среди них. Чтобы ужиться c местным населением, мне пришлось приложить неимоверные усилия. Сначала довелось работать военным руководителем в средней школе, и насчет моего жилья похлопотала перед райсоветом города Тырныауз директриса. А потом еще и военком.
Работая позже инструктором по туризму на военной турбазе, водил группы через три перевала. Один из таких маршрутов в шутку назывался «Вокруг ледоруба». Последним, третьим, был перевал Чипер-Азау. И вот там, высоко в горах, у самой тропы, ребята из моей группы чуть не подорвались на немецких минах времен войны. Я тогда связался с военным комиссаром города, и он вызвал вертолет с минерами. Целый день они взрывали этот смертоносный «клад». После этого случая мы с военкомом Русланом Султановым подружились. Его резолюция стала решающей на моем ходатайстве, и мне разрешили застроить чердачное помещение. Это жилье в дальнейшем стало существенной вехой в моей жизни.
Когда я прорубил окно в крыше чердака, взгляду открылась неимоверная красота Главного Кавказского хребта с видом на вершину горы Чегет.
Абуба, известный местный мастер по каминам, слегка пьян и гладко выбрит, в свежей белой рубашке, каждое воскресенье ожидал меня в кабачке на Малых Нарзанах, чтобы рассказать, какой у меня будет великолепный камин.
– Я сделаю камин так, как учил меня мой дед, – обещал он.
И сдержал свое обещание – выложил камин из старого горбыля и покрыл его олифой.
Мой приятель Юрий Михайлович Анисимов, ЮМ, сбил мебель из грубой доски, и мое жилье стало музейным экспонатом.
Внизу напротив моего дома находился магазин, в котором все отоваривались. Как раз наступило время «Горбачевской». После посещения магазина народ частенько захаживал ко мне в гости, стуча в дверь исключительно ногами.
