Пьеса в трёх действиях
Действующие лица:
Доктор
Режиссёр
Мария (ассистент Режиссёра, молодая полноватая женщина, без чётких признаков женской фигуры)
Сатана
Иисус Назорей
Апостолы:
Варфоломей
Иаков Алфеев
Андрей
Пётр
Иоанн Зеведеев (юноша приятной внешности с длинными волосами и женственным голосом)
Иаков Зеведеев
Фома
Филипп
Матфей
Симон
Иуда Фаддей
Иуда Искариот
Все действующие лица одеты в больничные пижамы, кроме Марии и Доктора. Они поверх гражданской одежды носят белый больничный халат. У Режиссёра поверх пижамной куртки надета безрукавка с надписью «Режиссёр», на голове бейсболка.
Место действия: подвальное помещение, оборудованное под сцену любительского театра.
Действие первое
Тайная вечеря
На сцене длинный стол, покрытый белой вышитой скатертью. Рядом несколько лавок, расставленных во всю длину стола. В центре стола восседает Иисус Назорей и быстро листает огромный чёрный том Библии. Напротив него на столе сидит Сатана с бутафорскими рожками на голове и крутит в правой руке искусственный матерчатый хвост, закреплённый на поясе.
Иисус Назорей: Ну где же, где же это место? Чёрт! Прости, Господи! Так, книга пророка Захарии, где-то здесь должно быть…
Сатана: Надо было закладку сделать.
Иисус Назорей: Да какую закладку, в наше время книг-то не было, одни свитки папирусные!
Сатана: Скорее, скорее ищи, они вот-вот появятся, троглодиты ненасытные!
Иисус Назорей: Не искушай меня!
Сатана: Да мне то что, пожалуйста, не хочёшь быть Сыном Человеческим, другого Мессию поищем. Таких, как ты, пророков, в Иерусалиме пруд пруди. И у кого паспорт не проверь, у каждого в родословной Давидович. Хочешь – Лев Давидович, а хочешь – Эммануил Давидович, вообще полный тёзка! Так у пророка Исаии и было записано: Эммануил Давидович.
Иисус Назорей: Что же тогда ты ему не предложил быть царём иудейским?
Сатана: Опасно, вдруг он и вправду царь окажется, а ты человек проверенный, незаконнорожденный, отец – плотник, мать – сумасшедшая: всюду ей ангелы мерещатся, – на тебя никто не подумает.
Иисус Назорей: А, вот! Тридцать! Я же тебе говорил, тридцать, а ты мне не верил, чёрт проклятый! Прости, Господи! Вот тридцать серебреников упадут на пол храма. Именно во столько оценена будет жизнь Сына Человеческого!
Сатана (разочарованно): Так мало! Тридцать монет стоит раб на невольничьем рынке, а я тебе должность царя иудейского продаю!
Иисус Назорей: Не искушай меня! Прибереги свои чары для моих учеников. И спрячься до времени, не дай бог, они меня с тобой вместе увидят. И без того ты им в каждом углу мерещишься.
Сатана: А что такого? Скажешь, что я снова являлся тебя искушать, как тогда в пустыне. И потом галлюцинации – характерный признак шизофрении.
Иисус Назорей (с вызовом): А ты что, в лекари записался, диагнозы добрым людям направо и налево раздаёшь?
Сатана: Да надо мне больно, кого волнует чужое горе?!
Иисус Назорей: Ну так и не лезь не в своё дело! Брысь под стол!
Сатана прячется под стол.
Иисус Назорей: Иуда! Иуда Искариот! Подойди, пожалуйста, сюда.
Появляется ИудаИскариот, в руках он катит ручную тележку со стальным сейфом. Останавливается в центре сцены, с другой стороны стола, напротив Иисуса Назорея.
Иуда Искариот (устало вытирает пот со лба): Слушаю, учитель.
Иисус Назорей: Иуда, тут вот какое дело, срочно нужно тридцать серебряных денариев.
Иуда Искариот: Это очень большая сумма, учитель.
Иисус Назорей: Я знаю, поэтому и позвал тебя.
Иуда Искариот (растягивая фразы): Но я могу хотя бы узнать, зачем, учитель, тебе вдруг понадобилась такая огромная сумма?
Иисус Назорей (раздражённо): Зачем?! Так я тебе и сказал всю правду! (Взяв себя в руки, спокойно). Затем, что сегодня праздник Пасхи, хочу всем братьям подарок сделать.
Иуда Искариот: Но братьям не нужно никаких подарков, они и так довольны, что ты их кормишь пятью хлебами и двумя рыбами, чего же им ещё желать?
Иисус Назорей: Побаловать их хочу.
Иуда Искариот: Так баловались вроде в прошлую субботу, фарисеи до сих пор успокоиться не могут, жалобу на нас первосвященнику накатали. Грозят камнями побить.
Иисус Назорей (разудало): Вот ведь книжники, законники, лицемеры, соглядатаи, завистники! А что, Иуда, давай назло им, пропьём эти тридцать серебреников, а? Или мы не назаряне?!
Иуда Искариот: Назаряне-то, назаряне, но ты знаешь, учитель, в последнее время жертвуют нам мало… (Любовно поглаживает сейф рукой.)
Иисус Назорей (недовольно перебивает): Это ты сейчас о моей популярности хочешь поговорить?! Перед самым приходом братьев, которые и так, мягко сказать, тебя недолюбливают…
Иуда Искариот (в страхе): Учитель, я не в том смысле.
Иисус Назорей: Хочешь знать, какую казнь тебе придумали Пётр и братья Зеведеевы, названные мною Сынами Грома, когда я вас безвременно покину?
Иуда Искариот: Учитель, умоляю тебя, не оставляй нас одних с Сатаной, он нас всех погубит.
Иисус Назорей: Это ты братьев своих будешь умолять, когда они тебя в Гефсиманском саду на суку повесят.
Иуда Искариот: Хорошо-хорошо, не надо злиться, сегодня же праздник. Я просто спросил, зачем нужны эти деньги, вот и всё. Если на богоугодное дело, я же непротив, пожалуйста, вот.
Иуда долго подбирает шифр к кодовому замку, затем открывает сейф и за дверцей, чтобы никто не видел, начинает считать.
Иуда Искариот: Раз, два, три… (задумывается). Вот чёрт, сбился! Прости, Господи! Раз, два, три…
Иисус Назорей (передразнивая): Раз, два, три, ты считать-то умеешь, казначей?
Иуда Искариот (испуганно): Умею, умею, учитель!
Тут же достаёт из сейфа мешочек с монетами, после чего передаёт его Иисусу Назорею. Вот, учитель, ровно тридцать, как и просил.
Иисус Назорей: Хорошо, а теперь, ступай, мой руки, скоро вечереть будем.
Иуда Искариот (удивлённо): Что с тобой, Господи Иисусе?
Иисус Назорей: А что такое? Плохо выгляжу? Так всю ночь не спал, сестра Мария мне масло в волосы втирала.
Иуда Искариот: Не об этом я, учитель.
Иисус Назорей (с подозрением): А о чём тогда? Если опять жаловаться на братьев, так это пустое!
Иуда Искариот: Как же это пустое, ты же сам третьего дня запретил нам руки мыть, а братья продолжают мыть, да не просто так, а с мылом трут, бродяги, это же какой расход для всей общины.
Иисус Назорей (ничего не понимая): Как запретил мыть руки? Не почудилось ли тебе?
Иуда Искариот: Нет, учитель, я в отличие от братьев нахожусь в здравом уме, у меня галлюцинаций нет. Третьего дня ты сказал как на духу: не мойте перед едой рук, братья, пусть фарисеи лопнут от злости.
Иисус Назорей (бьёт себя по лубу): А-а, в этом смысле! Ну конечно, правильно! Зачем их мыть-то, когда на всё воля Отца моего небесного, захочет наслать на нас заразу, так и так нашлёт? Тут уж никакая гигиена не поможет. А теперь ступай, Иуда, я скажу остальным, чтобы они тебя наконец возлюбили….
