ГЛАВА 1
Довольно скоро Оля поняла, что стоило отказаться от сопровождения.
Летний солнечный день был наполнен шелестом листвы, веселым чириканьем птиц и запахами земли и травы. Идеальное утро, и Оля чувствовала себя неуместно и странно в черной траурной одежде, как ворона, залетевшая в райский сад. Можно было обойтись и без показной печали, но почему-то в последний момент Оля сменила светлую блузу и джинсы на черное платье, которое вчера вечером предложила ей Оксана, Лешина сестра. “Так будет правильно”, – сказала она, и Оля с ней согласилась. И когда все его родственники вызвались пойти на кладбище вместе с ней, тоже не отказалась, ведь все-таки они почти стали семьей, и красная бархатная коробочка, которую Леша так и не успел ей отдать, подтверждала это без слов. Но уже выйдя из машины на парковке перед кладбищенскими воротами, Оля поняла, что должна была прийти одна – в черном платье или в голубой блузке, все равно. Только одна.
И это тоже было бы правильно.
– Все хорошо? – обеспокоенно спросила Оксана, ненавязчиво беря ее под локоть. С другой стороны с деликатным сочувствием смотрел ее муж, Сережа. Оля покачала головой, поблагодарила за заботу и постаралась поскорее уйти вперед.
С сестрой Алексея они впервые увиделись на его похоронах в Старой Руссе в трехстах километрах от Питера. Леша до самой своей смерти не торопился их знакомить, и именно благодаря ей это знакомство, наконец, состоялось. Он вообще был очень отчужденным в плане семьи, и Ольга до сих пор не понимала, почему. Родственники Алексея оказались добрыми и отзывчивыми. А может, смерть единственного сына сплотила их с неслучившейся невесткой.
И вот она снова в Старой Руссе, и снова идет по широкой дорожке, истоптанной сотнями ног, а по обе стороны от нее раскинулось поле могил. Новый погост не подавлял, как его старинный предшественник – Симоновское кладбище, расположенное в черте города, и в какой-то мере Оля испытывала радость от того, что ее Лешка лежал в этой земле, подставленной солнцу и ветру, а не гниющей в тени тополей и вездесущих зарослей клена.
За спиной слышались приглушенные голоса Оксаны и Сергея. Мужчина что-то тихо и успокаивающе говорил жене, и Олю кольнула обидная ревность, ведь ей всего ничего не хватило до того, чтобы обрести такое же счастье, какое было у Оксаны, как у девочек из Олиного салона красоты. Как у каждой второй женщины ее возраста. Но именно ей пришлось испытать не радость невесты, а вдовью скорбь, даже не выйдя замуж.
– Ну что ты глупости несешь, Оксан? – услышала Оля. – Насмотришься своих экстрасенсов. Твой брат давно на небесах, а ты ерунду какую-то городишь.
Что за ерунду городила Оксана, она уже не услышала. Свернула направо, прошла ровно шесть могил и за седьмой оградкой увидела крест, с которого на нее с эмалевой таблички, широко улыбаясь, смотрел Алексей Петрович Потемкин, уже навсегда двадцати шести лет от роду. Родился. Умер. Помним, любим, скорбим. Все, как положено, все как у всех, за исключением одного выбивающегося момента – Лешка был самоубийцей, а значит, на том свете ему были уготованы страшные муки. Так говорили Оле и всей большой и дружной семье Потемкиных, но, судя по кресту, который они все-таки установили на могиле, любовь к мертвому сыну возобладала над традициями.
– Отец настоял, – правильно истолковала подошедшая Оксана Олин взгляд. – Сказал, что негоже его сыну лежать, как какому-то безродному бродяге.
– Кары божьей не боитесь? – спросила Оля совершенно серьезно, хотя сама не считала себя особо религиозной.
Оксана зябко поежилась.
– Боюсь, но… это же наш Лешка.
Сергей обнял ее и потрепал по плечу. Оля отвернулась, и на секунду ей почудилось, что Лешин взгляд с фотографии совсем живой, как будто он и правда смотрит на нее из мира мертвых. Как легко поверить в это и надеяться, что наши мертвые любимые все еще где-то рядом с нами, оберегают, стоят за плечом, подают знаки. Но это не так. Человек либо есть, либо его нет, третьего не дано. Нельзя быть одновременно и тут, и там, существовать и не существовать в одно и то же время.
Возможно, только эта непреклонная уверенность не позволила Оле окончательно расклеиться за минувший год. Иногда лучше поставить болезненную точку вместо мучительного многоточия.
– Наверное, мы вас оставим, – вдруг догадалась Оксана. – Идем, Сереж. Навестим твою тетю.
Они вышли за ограду, и Оля почувствовала, как разжимаются невидимые тиски. Наедине с Лешей ей всегда становилось так спокойно, как будто он приносил с собой свежесть в ее пропахший муссами, кремами и лаками для волос воздух. И все становилось лучше, легче, радостнее. Как те незабудки, что он подарил ей в день первой встречи.
– Привет, – сказала она тихо. Разговаривать с покойниками это нормально, но беседы такие велись не голосом, а сердцем, и Ольга продолжила говорить мысленно, слово за словом раскрывая перед любимым человеком свою опустевшую с его уходом душу. Сейчас можно было не притворяться сильной бизнес-леди, для которой не существовало непреодолимых преград, а маленькая хрупкая Оля мысленно выплакивала все свои печали до последней капельки, застывшей на дрожащих ресницах.
А потом почувствовала, как что-то мокрое и холодное касается голой лодыжки.
Оля испуганно охнула, посмотрела вниз, но возле нее никого не оказалось. Сердце еще взволнованно колотилось, когда она увидела “виновника”. У основания креста сидел пушистый белый кот и смотрел на Олю круглыми желтыми глазами. Мягкие лапки нетерпеливо переступали по сухой земле, хвост нервно подметал пыль. Оля любила кошек и, хоть была удивлена такой встрече, присела перед ним на корточки.
– Ты откуда тут, пушок? Киса, кисонька. Хороший котик. Иди сюда.
Она протянула к нему руки, стараясь не сильно напугать. Кот отступил назад и снова сел, дергая роскошным белоснежным хвостом. Как будто говорил: “Ну, давай, поймай меня, если сможешь”.
– Вот же негодник, – мягко пожурила Оля. – Вот смотри, Леш, зверье к тебе и после смерти тянется.
Кот дернул ухом, как будто понял ее слова.
– Оленька, ты что там делаешь?
Оксана с мужем успели вернуться и теперь смотрели на Олю с немым изумлением. Она снова посмотрела на кота, но его уже не было.
– Я просто увидела… – начала она, поднимаясь на ноги, и тут краем глаза заметила какое-то движение над собой. Даже не успела испугаться, как почувствовала удар по голове, боль и только после этого – ужас.
Оксана закричала, а Сергей бросился на помощь. Оля не могла сама подняться на ноги, и ему пришлось взять ее под мышки и потянуть на себя, пока она во все глаза смотрела на валяющийся рядом дубовый крест, где недавно была Лешина фотография, которая от удара отвалилась и теперь лежала в пыли прямо у Олиных ног.
