Роберт Иванович Рождественский, Елена Юрьевна Доценко - Не думай о секундах свысока

Не думай о секундах свысока
Название: Не думай о секундах свысока
Авторы:
Жанры: Стихи и поэзия | Русская поэзия
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: Не установлен
О чем книга "Не думай о секундах свысока"

Роберт Рождественский – легендарный поэт своего времени. Представитель шестидесятников. Произведения Роберта Рождественского завоевали любовь читателей. Его поэзия вдохновляет и очаровывает. Литературный критик Лев Аннинский писал о поэте: «Звенящий, светлый, кристально-ясный мир Роберта Рождественского – естественное проявление его личности, его души, его судьбы. <…> В этом мире все можно взять в руки, ощупать».

Литературное наследие поэта ушло в народ. Его стихотворения легко ложатся на музыку, превращаясь в песни из любимых кинофильмов: «Семнадцать мгновений весны», «Судьба» и многих других.

Избранные стихотворения автора разных лет в сборнике «Не думай о секундах свысока» станут замечательным подарком для всех любителей творчества Роберта Рождественского.

В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Бесплатно читать онлайн Не думай о секундах свысока


© Р.И. Рождественский (наследники), 2022

© ООО «Издательство АСТ», 2022

Начало

«Я родился…»

Я родился —
          нескладным и длинным —
в одну из влажных ночей.
Грибные июньские ливни
          звенели,
как связки ключей.
Приоткрыли огромный мир они,
зайчиками прошлись по стене.
«Ребенок
          удивительно смирный…» —
врач сказал обо мне.
…А соседка достала карты,
и они сообщили, что
буду я не слишком богатым,
но очень спокойным зато.
Не пойду ни в какие бури,
неудачи
          смогу обойти
и что дальних дорог
          не будет
на моем пути.
Что судьбою,
          мне богом данной
(на ладони вся жизнь моя!),
познакомлюсь
          с бубновой дамой,
такой же смирной,
          как я…
Было дождливо и рано.
Жить сто лет
          кукушка звала.
Но глупые карты
                    врали!
                    А за ними соседка
                              врала!
Наврала она про дорогу.
Наврала она про покой…
Карты врали!..
И слава богу,
слава людям,
          что я не такой!
Что по жилам бунтует сила,
недовольство собой храня.
Слава жизни!
Большое спасибо
ей
за то, что мяла меня!
Наделила мечтой богатой,
опалила ветром сквозным,
не поверила
бабьим картам,
а поверила
ливням грибным.

Сын Веры

Я —
          сын Веры…
Я давно не писал тебе писем,
          Вера Павловна.
Унесли меня ветры,
напевали мне ветры
          то нахально,
                    то грозно,
                              то жалобно.
Я – сын Веры.
О, как помогла ты мне, мама!
Мама Вера…
Ты меня на вокзалах пустых обнимала,
мама Вера.
Я —
          сын Веры.
Непутевого сына
          ждала обратно
мама Вера…
И просила в письмах
          писать только правду
мама Вера…
Я —
сын Веры!
Веры не в бога,
          не в ангелов, не в загробные штуки!
Я —
          сын веры в солнце,
которое хлещет
          сквозь рваные тучи!
Я —
          сын веры в труд человека.
В цветы на земле обгорелой.
Я —
          сын веры!
Веры в молчанье
          под пыткой!
И в песню перед расстрелом!
Я —
          сын веры в земную любовь,
ослепительную, как чудо.
Я —
          сын веры в Завтра —
такое, какое хочу я!
И в людей,
как дорога, широких!
Откровенных.
          Стоящих…
Я —
          сын Веры,
презираю хлюпиков!
Ненавижу плаксивых и стонущих!..
Я пишу тебе правду,
          мама Вера.
Пишу только правду…
Дел – по горло!
Прости,
я не скоро
          вернусь обратно.

Утро

Владимиру Соколову

Есть граница между ночью и утром,
между тьмою
          и зыбким рассветом,
между призрачной тишью
и мудрым
ветром…
Вот осиновый лист трясется,
до прожилок за ночь промокнув.
Ждет,
          когда появится солнце…
В доме стали заметней окна.
Спит,
          раскинув улицы,
                    город,
все в нем —
          от проводов антенных
до замков,
          до афиш на стенах, —
все полно ожиданием:
скоро,
скоро!
          скоро!! —
вы слышите? —
          скоро
птицы грянут звонким обвалом,
растворятся,
сгинут туманы…
Темнота заползает
          в подвалы,
в подворотни,
          в пустые карманы,
наклоняется над часами,
смотрит выцветшими глазами
(ей уже не поможет это), —
и она говорит голосами
тех,
          кто не переносит
                    света.
Говорит спокойно вначале,
а потом клокоча от гнева:
– Люди!
Что ж это
Ведь при мне вы
тоже кое-что
          различали.
Шли,
          с моею правдой не ссорясь,
хоть и медленно,
          да осторожно…
Я темней становилась нарочно,
чтобы вас не мучила совесть,
чтобы вы не видели грязи,
чтобы вы себя
          не корили…
Разве было плохо вам?
Разве
вы об этом тогда
          говорили?
Разве вы тогда понимали
в беспокойных красках рассвета?
Вы за солнце
          луну принимали.
Разве я
          виновата в этом?
Ночь, молчи!
Все равно не перекричать
разрастающейся в полнеба зари.
Замолчи!
Будет утро тебе отвечать.
Будет утро с тобой говорить.
Ты себя оставь
          для своих льстецов,
а с такими советами к нам
          не лезь —
человек погибает в конце концов,
если он скрывает
          свою болезнь.
…Мы хотим оглядеться
          и вспомнить теперь
тех,
          кто песен своих не допел до утра…
Говоришь,
          что грязь не видна при тебе?
Мы хотим ее видеть!
Ты слышишь?
Пора
знать,
          в каких притаилась она углах,
в искаженные лица врагов взглянуть,
чтобы руки скрутить им!
Чтоб шеи свернуть!
…Зазвенели будильники на столах.
А за ними
          нехотя, как всегда,
коридор наполняется скрипом дверей,
в трубах
          с клекотом гулким проснулась вода.
С добрым утром!
Ты спишь еще?
Встань скорей!
Ты сегодня веселое платье надень.
Встань!
Я птицам петь для тебя велю,
Начинается день.
Начинается
          день!
Я люблю это время.
Я
жизнь люблю!

Да, мальчики!

Мы – виноваты.
Виноваты очень:
Не мы
          с десантом
                    падали во мглу.
И в ту —
          войной затоптанную —
                    осень
мы были не на фронте,
          а в тылу.
На стук ночной
          не вздрагивали боязно.
Не видели
          ни плена,
                    ни тюрьмы!
Мы виноваты,
что родились поздно.
Прощенья просим:
виноваты мы.
Но вот уже
          и наши судьбы
                    начаты.
Шаг первый сделан —
          сказаны слова.
Мы начаты —
          то накрепко,
                    то начерно.
Как песни,
          как апрельская трава…
Мы входим в жизнь.
Мы презираем блеянье.
И вдруг я слышу разговор о том,
что вот, мол, подрастает поколение.
Некстати… непонятное…
          Не то…
И некто —
          суетливо и запальчиво, —
непостижимо злобой
увлечен,
уже кричит,
          в лицо нам
                    тыча пальцем:
«Нет, мальчики!»
Позвольте,
          он – о чем?
О чем?
Нам снисхождения не надо!
О чем?
И я оглядываю их:
строителей,
поэтов,
космонавтов —
великолепных мальчиков моих.
Не нам брюзжать,
Не нам копить обиды:
И все ж таки
          во имя
                    всей земли:
«Да, мальчики!»
Которые с орбиты
          космической
в герои
          снизошли!
Да, мальчики,
веселые искатели,
отбившиеся
от холодных рук:
Я говорю об этом
          не напрасно
и повторять готов
          на все лады:
Да, мальчики в сухих морозах Братска!
Да, мальчики, в совхозах Кулунды!
Да,
          дерзновенно
                    умные
                              очкарики —
грядущее
          неслыханных наук!
Да, мальчики,
в учениях тяжелых,
          окованные
                    строгостью
                              брони.
Пижоны?
Ладно.
Дело
не в пижонах.
И наше поколенье —
          не они.
Пусть голосят
          о непослушных детях
в клубящемся
          искусственном дыму
лихие спекулянты
          на идеях,
                    не научившиеся
                              ничему.
А нам смешны
пророки
неуклюжие.
Ведь им ответить сможем мы сполна.
В любом из нас клокочет революция
Единственная.
Верная.
Одна.
Да, мальчики!
Со мною рядом встаньте
          над немощью
                    придуманной
                              возни.

С этой книгой читают
«Письма к ближним» – сборник произведений Михаила Осиповича Меньшикова (1859–1918), одного из ключевых журналистов и мыслителей начала ХХ столетия, писателя и публициста, блистательного мастера слова, которого, без преувеличения, читала вся тогдашняя Россия. А печатался он в газете «Новое время», одной из самых распространенных консервативных газет того времени.Финансовая политика России, катастрофа употребления спиртного в стране, учеба в земски
«Мне нравится, что Вы больны не мной…», «Я буду долго гнать велосипед…», «Важней всего погода в доме…», «Миллион алых роз» – строки, знакомые каждому.Эти песни – олицетворение души русского человека и его характера. В них органично сплелись история и современность, мудрость веков и краски сегодняшнего дня. Они волнуют, завораживают, вдохновляют, дарят надежду, призывают жить и побеждать.В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
Роберт Рождественский – ярчайший представитель поколения «шестидесятников» наряду с Евгением Евтушенко, Владимиром Высоцким, Андреем Тарковским, Андреем Вознесенским. Нерв его стиха близок нескольким поколениям читателей. Рождественский, создав поэтические портреты целых эпох, говорит с нами о молодости и зрелости, о самореализации человека, о великой войне, мужестве и трусости, любви и верности. О том, что всегда волновало и волнует думающего че
В этой книге собраны стихи замечательного поэта-лирика, поэта-прозаика, он пишет и о любви, и о природе, о стихах, много стихов религиозной лирикой, гражданской лирикой, о поэтах-шестидесятниках, таких, как А. А. Вознесенский, Р. И. Рождественский, Б. А. Ахмадулина, Е. А. Евтушенко, В. С. Высоцкий, наш классик С. А. Есенин, В. В. Маяковский, а также философская лирика. С. Н. Поздняков начал писать стихи ещё в XX веке, в конце, а продолжает писать
Этот цикл возвращает в поэзию знаменитый образ. Искусство, как смысл существования. Искусство, как высшее предназначение творца. Поэзия – сама башня. Поэт – ее заключенный. Искусство ради искусства. Молодой поэт оценивает творчество его предшественников, современников, собственное творчество. Однако центральный и важнейший для автора образ – слово. Великое, вечное. Рассуждениям о нем, о его судьбе и назначении и посвящен этот цикл.
Сборник стихотворений, объединённых одной тематикой, которую можно отнести к философской лирике.
В сборник вошло более 150 произведений, созданных в период с 2010 по 2018 годы. Любовь и расставание, полет и падение, жизнь и смерть, развитие и увядание – нашли свое отражение в творчестве поэта. Вы готовы?
Переход в себя в высоких небесах,Я рукой колышу стебли трав,По зеркалу в руке моей каждой.Море яркой осенью горит,Сверкают звезды и летят планеты,Можно днем гулять по храму Луны,Пока она спит…
Творчество – это ступень к познанию мира. Стихотворения же – это бури нашей души, изложенные в книге, которые способны приоткрыть чуть-чуть занавес, отделяющий нас от тайн бытия.
Друзья прошлого спустя три года находят призрак умершей подруги. Теперь им суждено упокоить душу и спасти девушку от вечных мук. Выполнение цели заставит рассказать каждого из товарищей о своей версии событий прошлого. Поделиться главными тайнами.
Артур Кронфельд – известный психиатр и основатель новаторского Института сексуальных исследований в Берлине в начале прошлого века. Это был первый в мире центр сексологической науки и практики, который лечил тысячи пациентов, страдавших от всевозможных «извращений» и «типов дегенерации личности». Основоположник психоанализа Зигмунд Фрейд уважал Кронфельда как равного.В 1936 году, будучи евреем, Кронфельд успел бежать из нацистской Германии в Сове