Моё тело наполнилось приятной истомой, душа разрывалась от странной радости, перед глазами слегка двоилось. Реальность воспринималась мною сквозь какую-то розовую вату. Я не поняла, как, проявив инициативу, сама подсела ближе к Артёму, как накрыла его руку своей, а моя голова, тяжёлая и будто набитая поролоном, упала на его крепкое плечо.
Нелепые, неконтролируемые движения стали мгновенным призывом к действию. Внезапно незнакомец подался вперёд, обхватил мои скулы обеими руками и, глядя в пьяные, потерянные глаза, томно выдохнул в губы:
– Я бы хотел… увидеть те трусики на тебе. А лучше… – сглотнул. – Вообще без них.
И поцеловал. Страстно. С властным напором. Так, что я невольно застонала в его рот, а он воспринял этот стон как согласие и толкнулся языком ещё глубже.
Не знаю, что на меня нашло. Окружающий мир казался мне игрушечным, ненастоящим. Меня водило и шатало. Язык заплетался, мысли смешивались и терялись в глубинах бессознательного водоворота. Стало так хорошо, так беззаботно, как будто у меня за спиной выросли крылья и я, исполнив прыжок ввысь, взметнулась до самой луны. А потом поняла, что никогда вот так дико и так приятно ни с кем не целовалась. Ласки с Андреем, моим бывшим ухажером, теперь казались какими-то детскими играми, в отличие от того, что я чувствовала сейчас, с неописуемым голодом впиваясь в сладкие губы незнакомца. Я хваталась за них своими губами с долей отчаяния… будто в последний раз, будто ничего восхитительней в жизни не пробовала! На вкус – сладкий зефир. Я сошла с ума. Сорвалась с цепи. Превратилась в одержимого похотью зверя, живущего лишь первобытными инстинктами.
– Восхитительная… И очень, очень сладкая девочка.
Артём дерзко толкнул меня на песок, задрал сарафан до самого пупка, без капли сомнений запустил руку в трусики и, сжав мой набухший бугорок между двумя пальцами, заставил меня вскрикнуть от запредельных ощущений. Одной рукой – растирал уже влажные складочки, а другой – умело спустил лямки сарафана вниз, оголив пышную, бледно-розовую грудь с торчащими, твердыми, как гранит, камушками.
Чем резче развивались события текущего вечера, тем хуже я начинала соображать. А потом и вовсе… будто потеряла память. Всё, что происходило дальше, я помнила обрывками.
Помню, как мы оказались в гостиничном номере. Помню, как незнакомец разложил меня на кровати, на шелковых простынях, как податливую, гуттаперчевую куклу. Он шептал мне в ушко какие-то смазливые комплименты, восхищался моей грудью, моим хрупким, стройным телом. Помню, как раздел, избавив сначала от сарафана, затем от белья. Облизал всю. Начиная с губ, заканчивая узкой, девственной щёлочкой. А потом широко развел мои ноги в стороны, намотал волосы на кулак и… резко толкнулся.
Острая вспышка боли на миг отрезвила.
– Нет, не надо… не надо… – ударила его в грудь кулаком, всхлипнула, взмолилась.
– Блять! Ты что… ты целка, что ли?!
Некогда ангельский голос наполнился ледяной сталью.
Мне стало страшно. И очень, очень больно! Невыносимо!
Как в нижней части живота, так и в области сердца.
Прекрасный принц из сладких грёз превратился в ужасного монстра.
– Расслабься. Расслабься, я сказал! – незнакомец грубо орал мне на ухо, вдавливая своим тяжелым телом в поверхность матраса.
Я пыталась сопротивляться, пыталась ударить его, мне ведь казалось, что он просто режет меня изнутри. Рвёт и разрывает на части мои внутренности своим огромным, горячим и безумно твёрдым членом.
– Какая же ты… Твою ж мать! Узенькая.
Толкнулся ещё сильней, ещё безжалостней. Начал входить.
Он только начал. Вошёл только головкой! А мне уже… хотелось умереть. Я забилась под ним, захлебываясь в стонах и крика, но он сделал вид, что ему плевать.
– Терпи! Терпи, говорю! Уже слишком поздно. Останавливаться нельзя. Нужно довести начатое до конца, – якобы попытался меня утешить.
Всё-таки я полоснула парня ногтями по ключице, отчего незнакомец зашипел и, поймав мои запястья, с силой их сжал, пригвоздив к кровати. Подался вперед, навалившись всем своим весом, пытаясь пробить плотную преграду с одного пружинистого толчка. Пока не получалось. Я почувствовала, насколько старательно сокращаются его ягодицы. Он заработал бёдрами. Быстро, властно, наращивая темп.
Сильный, глубокий толчок.
Ещё один.
И ещё несколько мощных, резких.
Набрав в легкие воздуха, я закричала со всей мочи, а он заткнул меня агрессивным, голодным поцелуем. Артём обезумел. Он выжил из ума! Я не могла до него докричаться. Он будто превратился в дикого зверя. Животное… Брал и рвал свою жертву на куски. Без капли жалости. Будто лишился человечности. И заодно разума.
Темнота вновь поглотила меня без остатка. Утопила во мгле бесчувственности. И к лучшему. Я перестала чувствовать выворачивающую наизнанку боль. Но лишь на время… То приходила в себя, то снова падала в бездну.
Настоящая боль только начиналась. Настоящую боль я почувствовала позже, утром, когда пришла в себя и поняла… какую чудовищную глупость совершила, доверившись незнакомцу с внешностью ангела. Но с душой… кровожадного монстра.
– Утро доброе, родная! Как самочувствие?
Я невольно вздрогнула, услышав позади себя бодрый голос лучшей подруги.
– Привет, Кать, – устало выдохнула я и потерла переносицу. – Да что-то не очень.
– Я вот тебе сальца домашнего принесла, бабуля вчера с деревни приехала, угощайся. На обед будет чем перекусить.
Подруга разложила этот немалый кусок увесистой буженины, завёрнутый в бумагу, прямо на моём рабочем месте. Но стоило только Кате развернуть пергамент, чтобы похвастаться гостинцем, как меня моментально затошнило, поскольку в ноздри ударил резкий запах подкопченной свинины с примесью чеснока.
Рефлекторно зажав рот ладонями, я быстро выскочила в холл, со всех ног бросившись в сторону уборных.
С ума сойти! Что за… реакция?
Меня выворачивало наизнанку минут десять. Я думала, этот кошмар никогда не закончится. Самочувствие было настолько ужасным, будто меня умышленно напоили змеиным ядом.
И кто же?
Скорей всего, недруги и ненавистники, работающие вместе со мной под одной крышей филиала одной из самых успешных компаний мира в рейтинге всемогущего «Форбс»?
Шатаясь как на волнах, я выплыла из кабинки уборной, тотчас же встретившись взглядом с подругой, в глазах которой полыхало явное волнение.
– Ну как ты? – Катя с сочувствием похлопала меня по спине. – Может, стоит всё-таки съездить в больничку?
– Наверное, – шмыгнула носом, вытирая руки об одноразовое полотенце.
– Говоришь, в кафе вчера ужинала? Котлетами?
– Да. Только не вчера, а позавчера.
Мне не то, чтобы стоять на ногах, даже говорить было крайне трудно.
– До сих пор мутит? И не лучше? А лекарства принимала?
