Светлана Михайлова - Не под своей звездой

Не под своей звездой
Название: Не под своей звездой
Автор:
Жанр: Современная русская литература
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: 2024
О чем книга "Не под своей звездой"

Сколько обид и предательств способно вынести сердце младшей сестры? Есть ли предел человеческой любви и сострадания? Это рассказ, собранный из воспоминаний о брате, общем доме, одиночестве и жизни внутри зависимости.

Бесплатно читать онлайн Не под своей звездой



Глава 1


Он развалился в кресле и смотрел МУЗ-тв. По его позе, выражению лица и тому, как стояла чашка, я считала доброе расположение: можно попробовать поговорить. Он увидел меня и расплылся в улыбке.


Я присмотрелась – зрачки спокойные.


Когда мы виделись в последний раз, его широко открытые глаза напоминали два ёлочных шарика – такие же неподвижные, матовые и пустые. Веки медленно скатывались по ним и с усилием поднимались, словно пытались протереть подкумаренный налёт. А сейчас передо мной сидел человек с ясным живым взглядом. Он смотрел на меня ровно и заинтересованно, без тени беспокойства или чувства вины, не ожидая ни нападения, ни агрессии. Он зевнул и поднял брови, как бы спрашивая, что я здесь делаю. Но вместо приветствия я тупо уставилась на него, быстро перебирая в голове фразы, как индексные карточки в ошибочно открытой картотеке. Вся моя тщательно продуманная речь растворилась, все пункты претензий и обоснований стёрлись и улетели ровно в тот момент, когда я его увидела. Всё дело в том, что когда я планировала разговор, то представляла маленькую и беспомощную фигуру человека, лишенного воли. Но теперь передо мной сидел мой брат, каким я знала его всю жизнь. Хищный и плутоватый. Я почувствовала, как уменьшаюсь в росте.


Мы смотрели друг на друга, и каждый чего-то ждал. Ситуация напоминала шахматную партию, когда следующий ход зависит от хода соперника. Я улыбнулась в ответ, и он заговорил первым. Игра началась.


– Здорово, давно не виделись! Как сама?

– Устала. Три часа в дороге. Как себя чувствуешь?

– Пойдёт.

– Есть хочешь? Купила по дороге пирожки.

– Хочу. Пошли кофе варить.


Беседа потекла легко. Я рассказала, как в электричке невыносимо жарко, и люди предпочитают ехать стоя в тамбуре лишь бы не дышать друг другом; пожаловалась, как непросто найти в Москве приличную квартиру за мой бюджет. Брат пытался развеселить меня историями про соседей: кто переехал, кто женился, кто подрался. Потом мы пили кофе, ели пирожки и вспоминали общих знакомых.


Время шло, и я начала ёрзать, не зная, как перейти к главному. Мне не хотелось повышать градус разговора, но я приехала для того, чтобы понять, как мне дальше жить. Мне нужен был этот разговор. И если выражаться метафорами, это было самое подходящее время, чтобы ввести в игру самую сильную фигуру. И пусть дальше как пойдёт.


Я начала с того, что спросила о его дальнейших планах. Он охотно ответил. Планы как планы: найду работу, соберу денег, уеду отсюда. Всё как всегда.


– Мне нравится твой настрой, – я наблюдала, как он отстукивает ритм пальцами по стулу. И наконец решилась. – Слушай, а как мы с тобой будем дальше жить?


– Да как… Как раньше, – через длинную паузу ответил он. А потом посмотрел на меня и догадался, что такой ответ не будет засчитан. – Всё нормально, правда. Я завязал.


Ритмичный стук пальцами о стул затих. Я выдохнула напряжение: кажется, ссоры не будет. Он отпил кофе, закурил, прикрыл от дыма глаза и продолжил говорить.


– Ты – мой последний оставшийся адвокат. И если ты мне не поверишь, то я сам себе уже не поверю.


Конечно, я поверила. Как всегда. Родной человек заслуживает второй шанс. Десятый шанс. Сколько угодно шансов, пока не исчерпает всё из бездонного колодца. А я знала, что внутри меня ещё плещется живая вода, способная на прощение.


В его глазах появилась такая тяжесть, от которой хотелось расплакаться. Я знала, что он никогда не будет просить прощения или оправдываться. Но этого взгляда мне было достаточно, чтобы самой простить его. В этот момент я почувствовала удовлетворение, что приехала не зря, мне стоило самой убедиться в его состоянии, увидеть, как он с аппетитом ест и живо разговаривает. Как раскачивается в его теле энергия жизни. Я была довольна собой, что решила приехать и поговорить, не взирая на обиду и нежелание видеться. Казалось, эта партия будет за мной.


Дальше мы посмотрели клипы, поболтали о пустяках, посмеялись – всё как раньше. А потом он собрался и ушёл по делам. До моей электрички оставался час.


Вдруг где-то внутри я ощутила зудящую ноющую рану – что-то здесь не так. Если тебя год за годом лупят по одному месту, то уже при виде замахнувшейся руки это место начинает болеть.


Шах.


Я проверила рюкзак – всё на месте. Залезла в кошелёк. Пусто. Сердце оборвалось, упало в живот, разрослось и перекрыло жизнедеятельность: ни дыхания, ни сердцебиения, ни слёз. Всё вынуто. Последние деньги. Даже на проезд не оставил.


Мат.


Я знаю, что человеку тяжело выбраться из этого ада в одиночку, нужна рука, которая не отцепится в самый страшный момент. И я всегда была готова взять его за руку, когда все остальные отвернулись, и нет поддержки от друзей и родителей. Мне хотелось верить, что когда мне самой нужна будет помощь или хотя бы ощущение близкого человека рядом, он протянет мне свою руку. И однажды он взял меня за руку.

Глава 2


В соседней комнате гремела музыка. Хотя музыкой этот шум сложно назвать. Казалось, кто-то завёл дрель и долбит ею в металлический люк, а в перерывах его безудержно и неистово тошнит. Это играл black metal. Однажды брат включил магнитофон и дал мне послушать музыкальный альбом, сводящий с ума. Сводящий с ума не в том смысле, что музыка заставляет забыться в экстазе, а в прямом смысле слова – у людей ехала крыша. Так о нём говорили. Я слушала этот альбом и пыталась угадать среди гитарного брюзжания другие звуки: стук падающих с горы камней, крики умирающего, рычание собаки. Брат объяснил, что рычание собаки называется «гроулинг», и никакая это не собака вовсе, а разрывающаяся звуками гортань вокалиста. С ума я не сошла, но спала плохо.


И вот новогодняя ночь. В соседней комнате кто-то гроулил и ронял камни из колонок, а мы с братом сидели в родительской спальне и думали, как выгнать гостей. Он давно протрезвел и хотел только одного – тишины. А ещё ему было жалко меня, ведь я оказалась заложницей этого пьяного дебоша. Уйти мне было некуда, это был мой дом. Мой дом, который на время стал впиской для яростно пирующих длинноволосых парней и девчонок.


В то время мы жили вдвоём. Мама много работала, а почти всё свободное время проводила у своего друга. Отец жил с новой семьёй. Я заканчивала школу, брат учился в институте, а по вечерам мы встречались на маленькой кухне и разговаривали о жизни. Двери нашей квартиры всегда были нараспашку; мы жили в ожидании звонка в дверь, кто-то обязательно заходил, а иногда целой толпой, и тогда прихожая наполнялась кожаными куртками и кофрами электрогитар.


Мне было интересно наблюдать за этими ребятами с чёрными неопрятными волосами. Образованные, начитанные, обладающие свободной и богатой палитрой речью; они разговаривали о музыке, философствовали, пили много кофе и курили, держа сигаретку в тонких длинных белых пальцах, какие бывают только у музыкантов и врачей. Мой брат изменился в этой компании: отрастил волосы, одевался во всё чёрное, полностью сменил круг общения и диапазон интересов. Изменилась даже его походка. Эта по началу чуждая для меня субкультура сдружила нас, появились общие темы для разговоров, знакомые. Даже краска для волос была одна на двоих. Иссиня-чёрная «Фара».


С этой книгой читают
Мальчик, юноша, молодой человек и зрелый мужчина являются героями историй, вошедших в данный сборник. Каждый из них со своими страстями, страхами и переживаниями предстаёт в отражении времени, которое в рассказах меняется от конца пятидесятых до сегодняшнего дня. «Кто ж их не любит?!» – говорит о женщинах герой рассказа «Ничья». И с ним, разумеется, не поспоришь. Однако на глубокое, обжигающее душу чувство способен не каждый. И тем оно ценнее, ко
«Литературные страницы» – серия не тематических сборников. Акулы пера и первые пробы пера. Поэты и прозаики. Знаете, на что это похоже? Квартирник, где собрались авторы и ведут неспешный разговор обо всём на свете: погода, политика, мечты, любовь. Спокойная уютная обстановка располагает к тому, чтобы завернувшись в плед, обхватив ладонями кружку с душистым чаем, сесть вечером и читать, читать, читать, открывая для себя новые имена и произведения.
В книгу вошли произведения, многие из которых ранее не публиковались.В авторской редакции
13 мая 2020 г. «Всяк» отмечает своё 20-летие. За это время из рукописного самиздата «Всяк» превратился в официальный международный литературно-публицистический альманах, стал организатором проектов «Творческое лето», «Интермодальная мастерская», «Интеллектуальная гостиная», «Всяк Театр Радио». Продолжает объединять творческих людей.
«В „Жемчужине во лбу“ предпринята попытка превратить подлинные события истории двадцатого века в ряд сюрреалистически воспринимаемых образов. Проекция его мысли направлена не в будущее, ставшее настоящим, а в прошлое, имеющее черты вневременного».Олег Серов
У Наташи начинается новый этап: она поступила в университет и с нетерпением ждет начала занятий. Впереди – много нового и прекрасного. И в числе важных событий – любовь. Ей казалось, настоящие чувства всегда с первого взгляда. Но как быть, если тот, кого выбрала ты, совершенно к тебе равнодушен, зато есть другой, готовый подарить тебе заботу и нежность? Продолжать жить иллюзиями или окунуться с головой в не столь красочную реальность? И это лишь
2023 год: москвичи стали участниками программы по переселению из пятиэтажек в новые дома. Я наблюдаю за этим процессом глазами моих друзей, и делюсь своими мыслями обо всем происходящем.
Народная смута так и не разгорелась – угасла стараниями великих магических родов Российской Империи. Но мир остался прежним. Как раньше, имеется в нем святое Вдолье и темное, мистическое Поперечье.Маша плохо помнила покойного отца. Знала лишь, что был он вдольского роду, женился против воли отца и семья от него отказалась.Хорошо, что теперь у Марии имелась профессия. Жила она в шумном красивом городе, далеко не впроголодь, но скромно. Поэтому сва