Утро началось внезапно. С вечера не задернула шторы, поэтому сейчас расплачивалась за забывчивость, солнечные лучи нахально шарили по моему лицу, не давая поспать. Но они оказались меньшим злом. От очередного крика я скривилась. Когда же это все закончится? С самого утра наше поместье стояло на ушах. Ещё бы — бал у Императора — это вам не шутки. Маменька уже четвертый день третировала не только слуг, но и всех домочадцев, особенно доставалось моему старшему брату, наследнику и гордости нашей семьи. От него требовали соблюдения всех аристократических заморочек.
Махнув рукой и, ослушавшись запретов родителей, поставила непроницаемый полог, чтобы поспать лишний час. Но не тут-то было. Грохот сотряс дверь, мой полог легко снесли. Словно родительница нутром чувствовала, когда я хочу отгородиться ото всех, сразу торопилась помешать данному факту. Стоило многострадалице распахнуться, как на пороге появилась грозная маменька. Кто бы сомневался? Уперев руки в бока, она свирепо смотрела на меня.
— Эссерина дие Штайрэ, вы почему ещё в постели? Уже вечером бал.
— Так то вечером, а сейчас ещё только утро, — капризно отозвалась, прекрасно зная, на меня кричать не станут.
Я была четвертой в семье высшего аристократа, самой любимой дочерью, мне прощали все мои шалости, я безнаказанно творила, что душе захочется. Только один раз получила выговор от батюшки, когда, тренируясь в магии, открывшейся мне три года назад, сожгла и снесла тайфуном половину деревни в низине. Но ведь я не нарочно. И вообще, сама же ее потом и помогла восстановить, хотя и ворчала постоянно, что пришлось тратить резерв неизвестно на что. Эгоистично? Не спорю! Но я так привыкла, меня слишком баловали, многое позволяли, почти никогда не ругали и даже не журили.
Да, характер у меня не сахар. Я и сама осознаю свою эгоистичность и избалованность, но именно такой меня вырастили. Меняться? Зачем? Меня все устраивало. Вседозволенность состояния родителей, близость к Императору — накладывает свой отпечаток на многое.
Вот уже несколько лет со мной в компании всегда присутствовал младший принц, как-то так вышло, что уже с тринадцати лет я знала, за кого выйду замуж, именно за него — принца Артиара. И гордилась этим. Мы почти никогда не расставались, наша нежная дружба стала притчей во язытцах.
Красивый блондин с синими глазами, широким разворотом плеч, проникновенным взглядом и самым чарующим голосом, какой мне приходилось слышать. Артиар давно стал мечтой многих аристократок, но я знала, он мой и только мой. Если и случались интрижки, то он их не афишировал. А то, что некоторые юные особы трепали языком — так не всему можно верить, что болтают. Если хотели задеть меня, то просчитались. Своему жениху я всегда поверю в первую очередь, он не мог меня обманывать.
Любила ли я его? Не знаю, мне просто импонировало его внимание и близость нашей свадьбы. Как раз сегодня на балу должны были объявить о нашей помолвке, ведь мне как раз завтра исполняется семнадцать. Брачный возраст. Я предвкушающе улыбнулась, вспомнив о родительнице.
— Мам, ты сейчас на фурию похожа, я их видела на картинках в книге по истории нежити и нечисти, — усмехнулась, нехотя вставая с кровати.
— Когда-то и такие были в нашем роду, — напряжённо поведала мать, заставив меня вздрогнуть. Веселье как рукой сняло.
В груди что-то кольнуло, но это тревожное ощущение оказалось смыто моей беспечностью. Подумаешь, намешано в роду, мне-то чего волноваться? Я вон замуж скоро выйду и станет не до тревог матушки. Но червячок любопытства не давал окончательно расслабиться.
— Как это? Мне учитель говорил, нежить и нечисть — отверженные, низшие существа, — пораженно уставилась на маменьку, потому что в ее голосе проскользнула гордость. Что-то я окончательно запуталась.
— Несколько веков назад все было по-другому, тот, в чьих жилах текла кровь высшего существа, стоял на самой высокой ступени, именно так наш род вознёсся над всеми, потому что мы — прямые потомки одного из древнейшего высшего, некогда практически сотворившего этот мир, — голос матушки набирал обороты, словно она говорила о чем-то возвышенном. Я испытала шок, настолько ее слова расходились с тем, о чем столько лет вдалбливали мне преподаватели. — Но сто пятьдесят лет назад все изменилось, — с грустью поведала родительница. — Нам пришлось запечатать нечеловеческую кровь.
— Такое разве возможно? — Я даже рот открыла от удивления. — Всех, в ком текла кровь нечисти, изолировали от общества. Куда они все подевались, никто не говорил, но у нас их не осталось, — проявила свои познания.
— Возможно, мы тому пример. И вообще, достаточно, это не та тема, которую стоит обсуждать в приличном обществе, — излишне резко отрезала мама. — Вставай, пора приводить тебя в надлежащий вид.
Я встала. Тут же прибежала толпа служанок с завтраком, а после него начались пытки, по-другому я не смогла бы назвать то, что со мной творили.
Но я отрешилась от всего, в голове засела мысль о крови нелюдей. Почему мне раньше не говорили о подобном? Учитель часто повторял, нежить и нечисть — это низшая ступень развития, не чета людям. Они даже магию контролировать не могут, вынуждены обучаться в Академии нечисти на материке Сьель. Именно там жили демоны, драконы и вампиры. Обитали там и другие расы, но вели скрытый образ жизни, поэтому о них упоминалось мало. Нам, людям, запрещалось даже упоминать о существах других рас, потому что это могло привести если не к смертной казни, то к изгнанию точно. Наш Император оказался нетерпим к нечеловеческим существам. Чем они его так достали, никто не знал и не предполагал, но факт в том, что одно время Императорский маг даже ходил по домам и с помощью амулета выявлял тех, у кого есть хотя бы крупица инородной крови. Нас тогда обошло стороной, потому что мы слишком приближены к монаршей семье.
В какой-то момент мне стало интересно, кто, кроме фурий, ещё отметился в моей родословной, но спрашивать у матери не стала, может быть потом, после бала поинтересуюсь. Я заметила, ей эта тема неприятна родительнице. А еще я вдруг поняла: она бы с радостью вернула былые времена. Да только кто же позволит?
Когда принесли обед, я все ещё находилась в размышлениях, потому вкуса еды не ощущала, просто забила желудок и снова угодила в руки служанок. Они все время возмущались, что не пристало юной барышне столько есть, платье будет топорщиться. Но я от них отмахнулась. Время пролетело незаметно, меня одели, сотворили прическу, явив очам маменьки очаровательное создание в нежно бежевом пышном платье, высокой причёске с кокетливыми белоснежными локонами и наивным взглядом фиолетовых глаз.
