* * *
«…Но вот какой вопрос меня беспокоит: ежели бога нет, то, спрашивается, кто же управляет жизнью человеческой и всем вообще распорядком на земле?
– Сам человек и управляет, – поспешил сердито ответить Бездомный на этот, признаться, не очень ясный вопрос.
– Виноват, – мягко отозвался неизвестный, – для того, чтобы управлять, нужно как-никак, иметь точный планна некоторый, хоть сколько-нибудь приличный срок.., ну, лет, скажем, в тысячу… И в самом деле, – тут неизвестный повернулся к Берлиозу, – вообразите, что вы, например, начнете управлять, распоряжаться и другими и собою, вообще, так сказать, входить во вкус, и вдруг у вас… кхе… кхе… саркома легкого… – тут иностранец сладко усмехнулся, как будто мысль о саркоме легкого доставила ему удовольствие, – да, саркома, – жмурясь, как кот, повторил он звучное слово, – и вот ваше управление закончилось!.. А бывает и еще хуже: только человек соберется съездить в Кисловодск, – тут иностранец прищурился на Берлиоза, – пустяковое, казалось бы, дело, но и этого совершить не может, потому что неизвестно почему вдруг возьмет – поскользнется и попадет под трамвай! Неужели вы скажете, что это он сам собою управил так? Не правильнее ли думать, что управился с ним кто-то совсем другой? – и здесь незнакомец рассмеялся странным смешком.»
М. Булгаков
«Мастер и Маргарита»
* * *
Огромный, то жаркий, то холодный мир, с постоянно наступающей ужасной темнотой, беспощадные звери, таящиеся в густой траве и непроходимых лесах, оставляли надежду только на неведомого, могучего защитника.
Когда человек научился говорить, таинственная сила получила имя – Бог. Позднее это прекрасно выразил апостол Иоанн:
«В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог». (Ин. 1:1)
Только строгий, вездесущий Бог мог и наказать, и объяснить, и успокоить, и вселить надежду.
Прошли века и родились гении человеческого разума. Они постигли все происходящее на Земле и во Вселенной. Казалось еще небольшое усилие и откроется Закон Мировой Гармонии, человек познает Истину и станет, как минимум, равен Богу. Но, шагнув вперед, человек увидел, что горизонт остался также далеко, и понял, что путь очень долог.
Современная наука развеяла благодушные мифы XVIII, XIX да и ХХ веков. Открылась такая бездна непознаваемого и загадочного: от необозримой Вселенной до неуловимой микрочастицы, что ученые, особенно причастные к наиболее продвинутым и парадоксальным открытиям, стали невольно признавать, что программы, заложенные в развитие мироздания слишком сложны для самоизготовления.
И все чаще, в различных интерпретациях, стала мелькать ехидная мысль англиканского священника и философа-моралиста Уильяма Пейли:
«Если вы идете по дороге и споткнулись о камень – ничего особенного, наверное, он скатился с горы. Но, если вы споткнулись о часы, ищите часовщика.»
Еще в начале ХХ века в научном мире самым распространенным было мнение, что Вселенная статично раскинулась без конца и края.
Альтернативные идеи о состоянии Вселенной не имели серьезных оснований, а вопрос о ее возрасте относился к разряду некорректных из-за невозможности ответа.
В 1929 году Эдвин Хаббл, анализируя спектр излучения галактик, установил, что все они удаляются и тем быстрее, чем дальше находятся от нас.
Это было даже не просто открытие, а научная бомба, из которой следовал вывод, что раз Вселенная расширяется, значит когда-то она была сжата.
В течение последующих десятилетий этот факт интенсивно обрабатывался учеными многих стран. Огромный объем наблюдений, расчетов и экспериментов в конце концов вылился в утверждение, что примерно 14 миллиардов лет назад все будущие галактики были сжаты в одну массу невероятной плотности.
Сложилась такая общепринятая формула:
«Вселенная представляла собой сжатую в точку чистую энергию; ее плотность была бесконечна, а размеры равнялись нулю.»
Такой интересный момент, когда наукой стало нечто фантастическое.
Это никак не умещает голова, в которую еще в школе вдалбливали, что «0», даже умноженный на сколько угодно степеней, все равно остается нулем, то есть ничем.
А далее, опять же 14 миллиардов лет назад, произошло одномоментное событие, которое получило название Большого Взрыва.
Утверждается, что через 10>—35 секунды после мига самого Взрыва, за интервал не превышающий 10>—32 секунды – Вселенная расширилась в 1050 раз.
Это совершенно дикие, сумасшедшие цифры, которые невозможно никоим образом осознать. Кстати, значит и первоначальный Ноль был каким-то особенным, раз он смог увеличиться в 1050 раз.
В сегодняшней космологии центральное место занимает модель, которая приводит к правильному описанию Вселенной, начиная со второй секунды после Большого Взрыва. А вот первая секунда – это экстремальный процесс, находящийся за гранью наших понятий и представлений.
Частицы, которые сегодня получают с помощью ускорителей высоких энергий, существовали, когда нашей Вселенной было уже около одной миллиардной секунды от роду. Ближе продвинуться к «мигу взрыва» пока нереально. Как утверждает нобелевский лауреат Илья Пригожин, чтобы наблюдать частицы, существовавшие примерно через 10>—34 секунды, нужно построить ускоритель диаметром с нашу галактику.
Но ведь это только мизерные детали всего огромного катаклизма.
А вообще волнующее зрелище: в безграничном пространстве лежит (?), висит (?), находится нулевая точка. Холод. Мрак. Впрочем, это современные физические понятия, а тогда может было что-то другое. Но что-то ведь должно было быть – пусть уж привычные холод и мрак. А может это непомерное количество чистой энергии жарило и сверкало. Ослепительный свет, бездонная чернота. Представить невозможно.
Вселенная – сложнейший механизм, который от микрочастиц до огромных космических тел управляется бесчисленными законами. Часть из них человечеством открыта, часть открыта, но не понята (например, гравитация), часть утверждается в яростных спорах, а часть, и возможно даже большая, увы, еще не известна. Об этом свидетельствует бесконечная лавина современных открытий, особенно в микромире.
Но ведь, когда Вселенная представляла собой точку, все эти законы в каком-то закодированном виде должны были находиться в этом сгустке энергии.
Как же шел удивительный процесс их вступления в свои права?
А в самый-самый первый момент Взрыва был жутко интересный миг как бы полного беззакония. Давным-давно Аристотель считал, что материя это такая масса, которую можно делить на все более мелкие части; и конца этой работе не предвиделось, так как самая крохотная крошка делилась напополам и так далее.
