В день своего пятидесятилетия, 24 января 1938 года, профессор Эрнст Хейнкель проснулся необычно поздно. Но все равно вставать не хотелось. Сквозь подернутые легким морозным рисунком стекла огромного окна его спальни ему были видны поредевшие верхушки деревьев, покрытые инеем, и водная гладь Балтийского моря. Солнце уже посылало свои косые зимние лучи. Безоблачное голубое небо обещало редкий для января погожий день.
И вдруг Эрнст вспомнил: сегодня его день рождения, юбилей – он прожил полвека! От этого озарения он окончательно проснулся, произнес благодарение Богу за то, что он дает этот новый день, и решительно откинул одеяло с широкой низкой кровати. Облачившись в теплый халат, он взял с тумбочки и надел свои «очки-велосипед» с круглыми линзами в темной пластмассовой оправе, подошел к окну и приоткрыл створку. Морозный воздух рванулся к нему, и Эрнст целую минуту в полной утренней тишине глубоко и с наслаждением вдыхал этот чистейший морской эликсир. Перед его взором, спускаясь к ледяной кромке моря, лежала огромная территория его сада с многочисленными деревьями, большой оранжереей и собственным пляжем. Сейчас все было покрыто толстым слоем искрящегося на солнце голубоватого снега. Он смотрит на далекие белые барашки волн незамерзшего в этом году моря и испытывает чувство радости и гордости за свое решение построить этот двухэтажный красивый дом на большом участке побережья Варнемюнде и не очень далеко от его авиационного завода.
Морозный воздух заставил его очнуться и закрыть окно. День рождения всегда был для него хорошим поводом собрать друзей, выпить и узнать, что о тебе думают. Эрнст любил застолья, и сегодня на вечер в большом зале местного казино был заказан грандиозный банкет. Конечно, сегодня, как всегда, он приедет на завод. Его директора и ведущие конструкторы – такова уж традиция – обидятся, если он лично не примет их поздравлений. Вход в его кабинет будет бдительно регулировать секретарша, так что все должно пройти спокойно. Наверное, будут и визитеры из министерства, научно-исследовательских институтов, авиационных фирм и местных властей. У его секретарши сегодня будет особенно много работы.
Уже несколько лет он живет в этом доме один и ведет холостяцкий образ жизни. Дом содержится в полном порядке целым штатом надежных людей, которым он платит очень хорошую зарплату. Несколько гостевых комнат в доме редко пустуют – у него гостят очень интересные и выдающиеся личности, от общения с которыми Эрнст получает огромное удовольствие.
Но главное в его жизни – это работа. Его самолетостроительная компания для него все. И его положение ведущего авиаконструктора мира уже давно превратило его работу и в призвание, и в страсть, и в хобби. Ему приходится часто бывать то на своих серийных заводах в Маринее под Ростоком и в Ораниенбурге под Берлином, где строятся его самолеты, то в Летно-испытательном центре Люфтваффе в Рехлине, где заказчиком испытываются его новые образцы.
Но может ли Эрнст сказать самому себе, что он счастливый человек? Пожалуй, да! Он здоров, полон энергии и самый богатый человек в северной части Германии. Он не красавец, маленького роста, с длинным носом и в очках, но молодые женщины признают его очень привлекательным. Когда он смотрит на себя в зеркало, то видит, что к пятидесяти и волос стало меньше, и цвет их изменился и превратился в серебряный, и животик стал немного выпирать. Но все равно Эрнст ощущает себя борцом, и для него синонимом счастья является успех.
Эрнсту Хейнкелю – 50
Сегодня он очень успешный авиаконструктор Германии. Такого числа и разнообразия типов самолетов, состоящих на вооружении Люфтваффе, нет ни у кого из его конкурентов. У него прекрасные отношения с заказчиками, высшими руководителями Министерства авиации и Люфтваффе. А с тех пор, как он по рекомендации Геринга вступил в члены партии, его перестал третировать и местный гауляйтер.
Надо было побриться, и Эрнст увидел себя в большом, во всю ширину стены, зеркале его ванной комнаты. Такой же ширины был и узкий мраморный стол с двумя раковинами. Почему-то Эрнст всегда пользовался только левой. Вот и сейчас он повернул сразу оба ее хрустальных крана, и полилась струя той температуры, какую он любил. Да, что-то левый глаз стал совсем сдавать, он почти закрылся – надо будет навестить доктора. И снова мысли о сегодняшнем юбилее захватили его сознание. С тех пор как он построил свой первый самолет, который чуть не отнял у него жизнь, пролетело двадцать семь лет – целая жизнь. И какое же богатство он нажил? Конечно, это не стоимость акций его компании и не его счет в банке – это его коллектив, его верные помощники, его конструкторы, производственники, финансисты и юристы.
Эрнст представил себе их лица, улыбающиеся и выражающие искреннюю симпатию и уважение юбиляру.
Вот Карл Шварцлер. Молодым двадцатилетним инженером, безумно увлеченным конструкциями самолетов, пришел он к Эрнсту шестнадцать лет тому назад и бессменно возглавляет его конструкторский коллектив. Всегда спокойный, четко мыслящий, он мог все. Но главное его достоинство состояло в деликатном умении гасить холерические приступы гнева шефа. Эрнст признавал за собой такую слабость и всегда был очень признателен Карлу. Своим безупречным внешним видом Карл Шварцлер служил примером для остальных. Безупречный пробор с левой стороны, коротко постриженные и гладко зачесанные назад волосы, которые, правда, открывали его оттопыренные уши, но в сочетании с пронизывающими внимательными глазами и маленькими усиками под носом, белоснежной рубашкой с темным галстуком и идеально скроенным костюмом создавали респектабельный образ интеллектуала.
