А. В. Блинский, Прокопий (Прокофий) Петрович Короленко - Некрасовские казаки. Исторический очерк

© А.В. Блинский. Составление, 2007.

© Издательство «Сатисъ», оригинал-макет, оформление, 2007

Первым ученым переводчиком богослужебных книг с греческого на русский язык и исправителем церковной триоди, был вызванный в 1506 году из Афона в Москву албанский уроженец, Максим Грек.

Новая редакция исправляемых русских книг по церковному обиходу не всем нравилась в России. Многие набожные москвичи любое исправление божественного писания считали грехом и держались старопечатного текста, а иные в тексте этом находили много неправильностей, допущенных прежде малограмотными переводчиками и печатниками богослужебных книг.

Развивающиеся несогласия между русским духовенством, по поводу исправления церковных книг, и высказывающиеся противоположные мнения и толкования одних и тех же церковных обрядов обратили особенное внимание Московского правительства и побудили его для обсуждения важного церковного вопроса созвать компетентных духовных лиц, которые должны были собором разрешить возникавшие недоразумения и несогласия последователей старого и нового вероучения православной церкви.

С этой целью в 1551 году в Москве состоялся Стоглавый собор, изложивший в своем пространном постановлении толкование обрядов православной церкви. Жаркие диспуты на этом соборе не привели всех к убеждению в безошибочности исправления церковных книг. Некоторые члены собора находили более правильным держаться веры предков своих и проповедовали о том же мирянам, следовавшим мнению своих пастырей.

Несмотря на перевес мнений маститых иерархов Стоглавого собора о новой редакции богослужебных книг, исправление их, по недостатку способных для сего людей, шло медленно, и новые обрядности в богослужении не везде в России применялись, а по сему и самый раскол в вере мало развивался и не имел острого характера. Когда же по поручению царя Михаила Федоровича, архимандрит Дионисий в 1617 году начал исправлять церковный Требник, для общего употребления в русских православных церквах, то против него восстали уже явно ревнители старой веры Сергиевой лавры уставщик Филарет и головщик Лонгин, – доказывая греховность последователей нового вероучения, по исправляемым книгам.

Михаил Феодорович Романов. Государь, Царь и Великий Князь всея Руси.

В то время, когда раскол в вере между русским народом начал более развиваться, патриарх Никон предложил на соборе произвести исправление всех богослужебных книг православной церкви, с изменением некоторых церковных обрядов, неправильно в прежние времена истолкованных в старопечатных уставах. Таким решительным приговором суровый святитель хотел разом прекратить произвольные толкования старой веры и заставить весь русский народ следовать новому порядку церковного богослужения, но надежды его не оправдались. Против Никона выступили борцами за старую веру не простые уже монахи, подобные Филарету и Лонгину, а епископ Коломенский Павел, протоиерей Юрьевский Аввакум и другие ученые, по тогдашнему времени, столпы русской церкви. Строгие меры, принятые против староверов, лишение Павла епископского сана, ссылка Аввакума в Сибирь и другие наказания, налагавшиеся на их единомышленников, не остановили раскола в России, а еще более его усилили[1].

Царь Петр Алексеевич продолжал дело патриарха Никона и энергичными мерами старался подавить все более и более развивавшийся раскол. Никон изменял старую веру в России, а Петр, поддерживая его, реформировал русские обычаи старообрядцев. Духовные лица первого принуждали народ креститься тремя перстами, а приказные чины последнего – резали бороды русакам и одевали их в короткие кафтаны. Православный русский люд нелегко поддавался всем этим нововведениям и от того и от другого открещивался двумя перстами, откупаясь еще и штрафами. Но все это не помогало. Строгий владыка и грозный царь не терпели противоречий, а требовали безусловного повиновения.

Портрет патриарха Никона с клиром (Д. Вухтерс(?), 1660–1665 годы)

Помимо двойного подушного оклада, раскольники за право носить бороду и длинное свое платье платили в год казне 50 рублей и уже не смели надевать другого платья, кроме своего старого; даже жены их должны были носить при старинном платье шапки «с рогами»; если же кто из них переодевался в платье нового покроя, то платил опять 50-рублевый штраф. Те же из раскольников, кто занимался торговлею и промыслами обязательно должны были брить бороду; за неисполнение же этого царского требования виновного брали под стражу и взыскивали тот же штраф в 50 рублей, а кто не в состоянии был заплатить этих денег, тех ссылали на отработок в сибирские заводы[2]. Все это сносили раскольники, но не могли мириться с царским принуждением, – отречься от своей старой веры. А принуждение это было грозное. Петр Алексеевич указом своим повелевал: всех тех, кто после расспросов и пыток не будет покоряться святой церкви – «сжечь»[3].

Царь Пётр I Великий (1672–1725), с 1721 г. – Император.

Тревожное это было время для русского народа. Гремели с церковной кафедры проклятия на раскольников, не признававших нового церковного учения, гремели и цепи на них в смрадных темницах. Многие раскольники, слабые духом и телом, покорились царской воле и приняли новое вероучение, но были и такие крепкие мужи, которые с ангельским терпением переносили разные муки в петровских застенках, задыхались в мрачных казематах, страдали в каторге и скорее расставались с жизнью, чем со старой верой отцов своих.

На одних только окраинах слабо чувствовалась царская воля и, если кому удавалось убежать в такие места, то это было единственное средство для раскольников сохранить свою бороду и старую веру. Такой обетованной страной был более всего Донской край.

В старые времена вольные казаки, жившие на юго-восточных границах московского государства, хотя и признавали над собою верховную власть русских ца рей, начиная от Иоанна Грозного, но не держались русских законов и не всегда исполняли царские веления.

Донская степь.

У казаков было свое обычное право, которому они следовали и свое войсковое правительство, которому они безусловно подчинялись. Свободное жительство всех и каждого на войсковых землях, составлявших когда-то татарские займища, свободное исповедание старой русской веры и вольная служба царю, составляли главные условия казацкой жизни донцов. рей, начиная от Иоанна Грозного, но не держались русских законов и не всегда исполняли царские веления. У казаков было свое обычное право, которому они следовали, и свое войсковое правительство, которому они безусловно подчинялись. Свободное жительство всех и каждого на войсковых землях, составлявших когда-то татарские займища, свободное исповедание старой русской веры и вольная служба царю, составляли главные условия казацкой жизни донцов.