«Род Некроманцер насчитывал не одно поколение потомственных некромагов.
Некоторые еще при рождении наделялись первородной тьмой и связью с миром мертвых, а не простой, как у обычных людей, магией. Именно из таких детей вырастали сильнейшие некромаги».
В инквизиторский отдел поступил сигнал об убийстве при проведении запрещенного ритуала по призыву демона. И Варлок планировал поймать хладнокровного преступника, подстроившего якобы случайную смерть графа.
Из записей дела Некроманцер узнал, что остатки состояния и усадьба покойного перешли по наследству к его дочери Малифиции.
Со своей будущей женой Варлок познакомился на похоронах ее отца. Смешно сказать, но именно смерть этого захолустного дворянина и привела столичного инквизитора в провинциальную глушь. Отца Малифиции похоронили на кладбище неподалеку от угодий Некроманцеров. Родовые склепы некромагов занимали изрядную часть погоста и были отгорожены от остальных могил низкой кованой оградой. Здесь возвышался и старинный готический собор, где служили заупокойные.
У молоденькой наследницы, хрупкой и бледной девушки, не осталось никого из близких. Разве что дальняя тетушка с вечно кислым выражением лица, не проронившая ни слезинки, когда гроб с покойным опускали в могилу.
Инквизиторское чутье подсказывало Некроманцеру, что она не так безобидна, как кажется на первый взгляд. Варлок задумчиво потирал подбородок, исподволь разглядывая неприятную даму. Некромаг чуял, как от нее веет первородной тьмой и грехом. «Кто-то ввязался в сделку с демоном и, быть может, решил откупиться от него не только душой несчастного графа, но и его дочери» – раздумывал инквизитор, переводя взгляд с тетки то на молоденькую графиню, то на свежую могилу.
Интуиция не подвела Варлока – Малифиции была уготована незавидная участь. Расчетливая тетушка, как выяснилось, сама свела в могилу своего брата-графа. И, уверовав в безнаказанность, попыталась проделать то же с племянницей, а заодно пустить ее тело на расходный материал для очередного запрещенного ритуала. Не окажись рядом Варлока, преступница скрылась бы вместе с богатствами, оставив еще один труп. Но вместо приличного состояния и титула ее ждали суд и казнь.
Многие в их обществе хмурились и морщили носы, отпуская колкие замечания о выборе старшего Некроманцера, когда узнали, что он собирается жениться на серой мышке, на этом ходячем привидении в платье. Малифиция оказалась слабой ведьмой, но Варлока привлекли в ней мужество и хладнокровие в помощи следствию. А на мнение других некромагу было глубоко плевать.
Кузены Варлока, не унаследовавшие способности к некромагии, не одобрили выбор инквизитора, считая брак с Малифицией кошмарным мезальянсом. Но когда дело дошло до оскорблений в адрес избранницы, Варлок не побоялся порвать отношения с надоедливыми родственниками и женился на самой достойной в его понимании женщине. И не пожалел об этом.
Малифиция действительно стала идеальной спутницей жизни: внешне скромная и невзрачная, но в душе настоящая ведьма, страстная и сильная. Она поддерживала мужа в болезни и в здравии, в горе и радости.
Естественно, в приличном обществе и подумать не могли, что столь посредственная колдунья родит Некроманцеру троих одаренных детей: сыновей-близнецов Малефикарума и Маллеуса, а спустя десять лет – дочь Диавалию.
Став инквизиторами, близнецы помогали отцу в его работе. Многие говорили, что рядом с сыновьями Варлок выглядел как их старший брат. На вид ему можно было дать не больше сорока лет. В его пронзительно синих, как у любого истинного некромага, глазах отражалось фиолетовое пламя истинной тьмы. На лице с острыми скулами – ни одной морщинки, разве что когда он хмурился или улыбался. В длинных иссиня-черных волосах блестела едва заметная седая прядь.
С должности инквизитора Варлок ушел, убедившись, что сыновья уже достаточно опытны, чтобы работать самостоятельно. В это время у него подрастала прекрасная дочь.
Диавалия была очень похожа на мать, только чуть выше ростом. Диа – единственная, кто унаследовала не чистый сапфировый цвет глаз, а с фиолетовым оттенком.
Детство она провела на домашнем обучении под строгим руководством отца. Надевая кулон-артефакт и меняя девичий облик на мальчишеский, она с братьями отправлялась на инквизиторские задания отца. Благодаря опыту, полученному из этой жизненно важной и опасной практике, Диавалия, она же «третий сын Варлока» Диаваль, поступила сразу на третий курс университета «Виверны», на факультет некромагии. Как и братья, девочка желала пойти по стопам отца. Варлок мог гордиться ею и временами говорил супруге, что у него не двое сыновей, а трое, и это самая большая радость – видеть, как дети стремятся улучшить некромагические навыки, тренируют тело и силу воли.
***
– Быть может, мне отправиться вместе с тобой? – поинтересовался Варлок, сидя в кресле у камина и на миг отвлекшись от чтения газеты.
На круглом столике стоял чайник с чашками, а в соседнем кресле разместилась Малифиция.
Взгляд ее каре-зеленых глаз был сосредоточен на спицах в тонких, почти кукольных пальцах. На ее миловидном бледном лице бродило мечтательное выражение: «Надеюсь, сын будет доволен новым свитером. В прошлый раз я использовала не тот цвет нитей…» В ногах играло два котенка, а мама-кошка вальяжно развалилась на пуфике, навострив уши и прислушиваясь к голосу хозяина.
– Нет, отец, благодарю за заботу, но я справлюсь. Маллеусу и Малефикаруму ты не предлагал помощь. Меня сопроводит дядя Аластор, – дочь стояла на приставной лестнице книжного стеллажа, скользя пальцами по знакомым корешкам книг и выискивая нужные.
Со слов братьев, в библиотеке Виверны запас книг по некромагии для общего доступа был скудный, а закрытую секцию разрешалось посещать исключительно узкому кругу преподавателей. Помимо чемодана с вещами, Диавалия обязательно возьмет и любимые, написанные предками книги.
– Дорогой, наша девочка превратилась во взрослую и самостоятельную барышню, – Малифиция подняла на мужа взгляд больших глаз в обрамлении длинных ресниц. – Ее братья выпорхнули из семейного гнезда, нам пора отпустить и ее, – она коснулась его широкой ладони.
Между темных бровей некромага пролегла складка, а в сапфировых глазах появилась легкая грусть. «Да, она права. Казалось бы, еще вчера моей крошке было десять лет. Она ползала возле надгробий, очищая их от мха и мертвых растений. С помощью магии возвращала надписям прежний вид, размахивала берцовой костью и бросала ее нашему псу», – он посмотрел на сосредоточенную дочь: та перелистывала книги, откладывая нужные в сторону. На ней уже был мужской костюм, в который она облачилась перед телепортацией.