1. 1. Продана замуж
Элира.
Иду неторопливо по улице, подставляя лицо ласковым лучам солнышка. Поправляю длинное платье из красной ткани.
Ноги в тапочках с мягкой подошвой, чувствуют каждый камешек, лежащий на обочине.
Мимо с грохотом проносится телега, поднимая столб пыли. Жмурюсь и кашляю.
Перехватываю поудобнее железный таз, полный мокрых вещей. Руки скользят из-за жары, мышцы чуть подрагивают от напряжения. Тяжело, но ничего!
Работой по хозяйству меня не напугать, я с детства к ней привыкла.
Вот только руки щиплет.
С досадой рассматриваю сухую потрескавшуюся кожу на руках и свежие заусенцы. Надо будет попросить у Дэйи жирный крем и смазать им хорошенько на ночь.
Едва переступаю порог чёрного входа богатого особняка, как мне под ноги бросается Нади, дочка садовника, смешливая юла с кудряшками лет пяти:
— Элира, Элира! Тебя все ищут!
— Кто, кто меня ищет, маленький ты мой кокосик!
Ставлю тяжёлый таз на пол и подхватываю малышку, принимаюсь её щекотать.
— Ай, ай, ахах, ахахах! — верещит она, вертясь у меня в руках, да не так-то просто выбраться. — Я… правда, ну всё, перестань… там какой-то господин приехал и тебя все ищут!
Замираю, хмурюсь и отпускаю Нади:
— Меня? С чего бы я кому-то понадобилась? Ты может что-то напутала, кокосик?
— Нееет! — выпучив глаза, отчаянно мотает маленькой головкой.
И словно в подтверждение её слов за спиной раздаётся недовольный голос опекуна:
— Вот ты где! Куда запропастилась? Я с ног сбился тебя искать! Где опять тебя носит?
Ризарх ирх Аронг, мой двоюродный дядя и опекун, стоит, уперев тыльные стороны ладоней в сальные бока. Его брюхо выступает далеко вперёд. Белая рубашка с длинным рукавом натянута в животе до предела.
Расшитая золотом шапочка съехала на затылок.
— Я была на реке, — киваю на таз с чистой мокрой одеждой. — Стирала.
Смотрит на меня маленькими злыми глазками, морщит лоснящийся красный нос с бордовыми прожилками, скалится, обнажая кривые жёлтые зубы:
— Жду тебя в патио. Но сначала умойся! И поскорее.
Пока я наспех ополаскиваю руки и лицо из рукомойника, успеваю задуматься над странным поведением дяди. Плевать ему всегда было на мой внешний вид! Что изменилось? И Нади говорила про какого-то господина.
По мере приближения к патио чувство неясной тревоги усиливается. Слышу мужские голоса. Дядя не один. С кем-то.
— Разумеется, она всё сделает, куда денется! — хмыкает он, смачно рыгая.
Раздаётся звяканье фарфоровых чайных пиал.
— Гарантии? Ну, я не знаю, какие гарантии, — протягивает мой опекун высоким козлячьим голосом. — Раз до сих пор живая, значит, непорченая. Магический рисунок покажет. Берите, берите, не пожалеете. Я её тут ухх! В строгости держал! Сами увидите. Ну, наконец-то!
Это уже мне.
Нерешительно застываю в самом начале внутреннего дворика. Стыдливо сцепливаю за спиной огрубевшие руки. Испуганно смотрю на дядю, развалившегося на подушках на низеньком диванчике в тени.
Машет мне рукой, подзывая. Делаю осторожный шаг, ещё один. Огибаю декоративный фонтан, в котором с тихим журчанием льётся вода. Мельчайшие ледяные брызги отскакивают мне в лицо.
И только сейчас замечаю второго. Того самого «господина», про которого предупреждала меня кокосик.
Мужчина сидит спиной ко мне. Первое, что я замечаю — длинные гладкие волосы пепельно-серого оттенка, идеально уложенные даже в жару. Дорогой чёрный камзол непривычного покроя. Чужак.
Рука, небрежно покоящаяся на спинке дивана, унизанная драгоценными древними перстнями. Богатый. Очень.
Происходящее нравится мне всё меньше и меньше. Внутри растёт чувство тревоги, грозящее вот-вот перекинуться в панику.
Ещё ничего не случилось, но мозг уже будто соединил разрозненные кусочки мозаики в единую картину и сделал вывод.
Несмотря на жаркий день, мои ладони ледяные.
Мне вдруг становится страшно. Очень страшно.
И алчный блеск в глазах опекуна только усиливает это чувство.
— Ну же, быстрее, быстрее, — подгоняет он и машет своими пальцами-колбасками. — Подойди, Элира!
Приближаюсь к диванчику. Дядя вдруг соскакивает с непривычной для него лёгкостью, и становится рядом со мной:
— Вот она, сосуд жизни и процветания, средоточие уникального дара, истинное возрождение! — он принимается наглаживать меня по плечу, а мне хочется отшатнуться в сторону. — Другой такой не найдёте во всём Сортанате! Есть, правда, варианты, но одной восемь лет, второй глубоко за пятьдесят, а третья только родилась, так что…
— Покажите рисунок, асса Элира, — приказывает незнакомец.
Вздрагиваю от его глаз. Ярко-синих, как горный ключ в знойный день, и таких же ледяных.
Он пугает меня.
Послушно тяну вверх рукав платья до локтя, обнажая тёмно-серый магический браслет-плетение. Незнакомец приближается. Проводит кончиками пальцев по моей коже, едва касаясь.
— Всё в порядке. Я забираю её, — лёгкий кивок моему опекуну. — Брачную церемонию проведём в моих землях.
— Прекрасно, прекрасно, лорд Стилл! — в голосе дяди облегчение и приторная сладость.
Незнакомец разворачивается и направляется к выходу. Когда он скрывается в дверях, поворачиваюсь к дяде.
— Брачная церемония? — шепчу потрясённо.
— Именно! Тебе повезло! Ноги должна мне целовать! Лорд Стилл самый богатый человек в Альдебран! Могущественный и влиятельный! Если б ты знала, сколько он платит за тебя! Видать, сильная беда там у него с землями, Пимар кажется. Гибнет, говорит всё, одна надежда — магия возрождения.
Пропускаю мимо ушей весь поток его слов, льющийся на меня без остановки. Понимаю одно.
— Я не могу выйти замуж, — шепчу потрясённо, в полном ужасе от его предательства. — Вы же знаете, чем мне это грозит! Вы обещали, что этого не будет, если я буду служить вам! Дали слово!
— Моё слово, захотел — дал, захотел — забрал, — пожимает плечами дядя.
— Брачная ночь распечатает мою магию, и тогда… тогда через шесть месяцев я погибну!
— Тогда мой тебе совет, дорогая племянница, — наклоняется ко мне, шипит в лицо, обдавая вонью чеснока и горького табака. — Проживи эти полгода на полную!
Пока я пытаюсь свыкнуться со случившимся, за спиной раздаются шаги. Входит асса Розария, жена дяди. Высокая худая женщина за сорок в длинном малиновом саронге с запястьями, унизанными золотыми браслетами.
Уголки её губ почти всегда опущены вниз, отчего на лице образовались характерные морщинки, ведущие от уголков губ к подбородку.
За её спиной замечаю двух старших дочерей. Старшая Орунда семнадцати лет, похожа на мать, как две капли воды и одета так же, в малиновый саронг. Младшая Талия на два года младше сестры и фигурой пошла в отца, как ни старается мать ограничивать ту в еде.
Я мало что знаю о девочках, потому что им запрещено сближаться с нами, простыми людьми. А нам запрещено лишний раз к ним обращаться.
