2. Часть 1
"Их отношения обречены... стать непристойными"
⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
"Шторм И.Р" – отливают золотом инициалы в отражении оконного стекла.
В детстве я не любил свою фамилию. Шторм – что-то великое, сокрушающее, сильное, а когда ты обычный мальчишка в китайских кроссовках с ободранными носками – подобная фамилия звучит как насмешка. Это потом звучное сочетание букв сыграло мне на руку, но в юности... впрочем, юность была такая, что вспоминать не хочется.
— И что ты на это скажешь? — Денис, закинув скрещенные ноги на стол, движением среднего пальца пододвигает мне сложенную пополам бульварную газетёнку. Яркий заголовок "вырви глаз" и крупная фотография улыбающейся пары чуть ниже. — Ирина буквально светится.
— Заткнись, — бросаю вполоборота, и хоть до тошноты противно смотреть на лица с дешёвой бумаги, снова кошусь на снимок.
— Реально светится, ты глянь, — гнёт своё. — Видимо, жарит он её как надо, до хрустящей корочки.
— Рот закрой и пошёл нахрен отсюда, скотина.
Денис добродушно ржёт, и я точно знаю, что он не обижается. А обидеть кого-то хочется. Или врезать в табло так, чтобы челюсть повело. Например, этому ублюдку с фото. Лысеющий чмошник, который по-хозяйски обнимает мою жену. Руки бы ему выдернуть.
Ладно, хорошо – жену бывшую, но всё равно.
И Ирина... снова смотрю на фотографию. Дэн прав – глаза словно фары на новеньком Феррари. Сияют. Она действительно счастлива. С ним... а не со мной.
Беру со стола чашку и залпом опрокидываю остаток остывшего кофе. Хорохорюсь, пытаюсь делать вид, что мне похрен... Но кого я обманываю – Дэн со школы со мной, знает как облупленного. За спиной куча всякого дерьма съеденного на двоих одной ложкой, битые друг за друга в подворотнях морды, общий бизнес. Его свадьба. Моя свадьба. Его развод. Потом мой...
Он мне сразу говорил – не женись, она тебя не любит. Тупо раскручивает на бабки, красивой жизни захотела девочка. Я же, уже пресыщенный этой красивой жизнью и вседозволенностью, словно повернулся на ней: роскошная, гордая... и невозможно холодная. Подарки принимала едва выдавив улыбку, ничем её было не пронять: тряпки, побрякушки, путешествия – всё для неё. Словно с катушек слетел. Добивался её всеми доступными способами и спустя долбаных пять недель она, наконец, сломалась – доступ к телу был открыт. Я думал, что попал в нирвану, её тело – не тело – священный Грааль... Ледяной и бездушный. В постели Ирина оказалась такой же – ни одной лишней мимики. Я, человек, который никогда не жаловался на профнепригодность по части секса едва не заработал комплекс – что, мать твою, не так?
— Она фригидная, — таков был вердикт Дэна. И как бы меня не бесила порой прямолинейность друга, я не мог с ним не согласиться. Вот такую я полюбил женщину. "Повезло". – И, прости, она откровенная сука. Не ручная обезьянка, как другие, а продуманная. Нашла, чем тебя зацепить, своим "янетакая". Дай ей пинка под зад и не парься.
Тогда я дал пинка под зад ему, мы крепко поругались. Что бы не происходило, я не мог поверить, что вот это всё – какая-то стратегия. А если так, то откровенно гнилая. Ну кто будет разыгрывать из себя бревно? Обычно же наоборот.
Так мы просуществовали бок о бок год, из которого секс у нас был раз шесть... Ну ладно, двадцать шесть. Но всё происходило так, будто я какой-то урод и беру её силой.
Это потом я понял, что она просто меня не любила. И поэтому не хотела. И действительно использовала.
Я, слепо ей доверяя (секс же ненавидит!) спокойно колесил по стране решая вопросы по бизнесу, а она в это время нашла себе другого. Вернее, как нашла – он и был, её институтский приятель, с которым они якобы расстались до знакомства со мной. Не знаю, придумали они это вместе или это была только её идея меня "доить" – копаться в этом всём было просто по-мужски стрёмно.
Нет, надо отдать ей должное: когда она уходила, она уходила чистенькой "в никуда и ни к кому", аппелируя заюзанным: "мы разные люди, Илья". Правда, положенную при разводе часть совместно нажитого забрала, копейка в копейку. А всего через месяц я узнаю, что моя бывшая фригидная жена уже делит трёшку на Пресненской (которую я ей отписал при разводе) с этим лысым накаченным анаболиками мудаком. Не нужно быть семи пядей, чтобы сложить два и два.
Привет, меня зовут Илья Шторм, и это история о том, как лихо меня поимели.
А знаете, что самое в этом всём неприятное? Цепляющее мужскую самооценку, словно воспалившийся заусенец? Она беременна. От него. Они даже года вместе не прожили. Вон, живот на фото уже заметен.
Не то, чтобы я горел желанием в тридцать три обзавестись потомством, но я видел ЕЁ нежелание иметь детей. Я думал, что в принципе не хочет, как вышло – просто не хотела от меня.
Ну не любила она меня! А я любил. Любовь, сука, реально сука. Но самое интересное началось потом, после развода...
— Прислать приглашение на свадьбу бывшему – зашкаливающая форма наглости, – лениво тянет Дэн, счищая что-то ногтем с мягкой кожи своих остроносых "Стефани".
— Уверен, что это просто дань вежливости. Мы же как бы расстались "друзьями". В браке за ней реально ни одного косяка замечено не было – не подкопаться, – бросаю, отворачиваясь. Лучше в окно посмотрю. Сверкающие на солнце небоскрёбы, крыши люксовых тачек на открытой парковке внизу, красивые женщины в высотке напротив – модельное агентство, глаз радуется. Всё у меня ярко, хорошо, с лоском, а на душе... тоскливо.
Нет, за год практически отпустило – ну, не вышло, бывает, даже молодых и успешных кидают. Правда, я думал, что где-то в параллельной вселенной. Ан нет. Вшивый фитнес-тренер обошёл успешного бизнесмена.
До Ирины у меня было много женщин. Женщин разного телосложения, национальностей, цвета кожи и религии. С кем-то отношения длились ну... пару месяцев, с кем-то не доживали и до утра. Имена многих я забыл, но точно знаю, что все они помнят моё.
Здесь, в этом пропахшем деньгами городе порока моё имя довольно известно – Илья Романович Шторм, владелец сети салонов элитных немецких автомобилей. Ну, и так ещё, по мелочи...
Не стану размахивать шашкой, крича, что всего добился сам. Не совсем – бизнес достался мне "по наследству". Правда, получилось всё как в классической мыльной опере: босоногий голодранец Илюша в пятнадцать лет теряет мать, попадает в детский дом, а потом внезапно узнаёт, что он внебрачный сын "того самого Романа Шторма, владельца заводов и пароходов". А дальше как в индийском кино: "Сын! Отец!" Скупая мужская слеза... И сын, как оказалось, единственный. Вернее... позже выяснилось, что у меня был брат, который, ведя неприлично разгульный образ жизни, обдолбался в хлам какой-то дрянью в Таиланде и, не дожив до двадцати пяти, отдал Богу душу. Прости, брат, которого я никогда не знал, но ты реально вовремя "того" – новоявленный папаша сконцентрировался на очередной "кровинушке". Забрал в свой особняк на Рублёвке, пристроил в элитную школу, потом МГУ, а потом... внезапно умер.
