Имя Роберта Луиса Стивенсона не нуждается в представлении российскому читателю. Как, впрочем, и любому другому в мире. Это один из тех писателей, при упоминании о которых принято добавлять эпитет «знаменитый» или даже «великий». Почти все его произведения давно переведены на русский язык. За немногими исключениями. Одно из таких исключений и составляет предлагаемая вниманию читателей повесть. Она впервые была опубликована в Лондоне под названием «The Wrong Box», что в дословном переводе означает «неправильный (или ошибочный, или не тот) ящик». Переводчик взял на себя смелость дать повести другое название, не меняющее его сути, но стилистически более точно отражающее содержимое указанного ящика – «Несусветный багаж». Более того, мне показалось уместным дать специальное определение жанру этого произведения – «злоключенческая повесть», ибо это наилучшим образом характеризует события, происходящие с персонажами. В оправдание свое могу сказать, что, на мой взгляд, к этому жанру относятся и многие другие известные произведения мировой литературы: «Дон Кихот», например, или оба знаменитых романа Ильфа и Петрова об Остапе Бендере, или «Записки Пиквикского клуба» Ч. Диккенса и «Трое в одной лодке» Джерома К. Джерома. Мне могут возразить, что в большей степени эти книги объединяет насыщенность юмором, но что поделаешь, если именно безобидные злоключения героев и являются чуть ли не единственным благодатным поводом для вдохновения писателей-юмористов. В данной повести юмор тоже присутствует в большом количестве и вполне английского качества. Вот еще одна особенность, которая выделяет эту книгу из других произведений Р. Л. Стивенсона.
Главное же отличие – в наличии соавтора. Таких книг у Стивенсона немного – пять или шесть (из более чем сорока) – и в трех из них соавтор – Сэмюэль Ллойд Осборн. История их знакомства и последующей многолетней дружбы заслуживает отдельного рассказа. Когда они впервые встретились, Роберту Луису было двадцать девять лет, а его будущему приемному сыну – только девять, и он был американским подданным (как, впрочем, и всю жизнь им оставался). Вскоре Р. Л. и мать Ллойда, Фанни Осборн (до первого замужества – Фанни Вандергрифт), поженились, и все семейство (в него входила также старшая сестра Ллойда Айсобель) обосновалось в Лондоне. Лондонский климат, однако, весьма плохо сказывался на самочувствии больного туберкулезом Р. Л., поэтому большую часть времени семья проводила в других широтах (зиму – в швейцарском Давосе, лето – в Шотландии, межсезонье – на средиземноморских курортах).
Стивенсон в те годы не был еще не только великим писателем, но даже и сколько-нибудь удачливым журналистом. Существовала семья на дотации, предоставляемые родителями Р. Л. Случилось так, что один из первых литературных успехов пришел к Роберту Луису именно в Давосе благодаря предприимчивости двенадцатилетнего пасынка. Вот как рассказывал об этом много лет спустя сам Ллойд Осборн (мы приводим здесь обширную выдержку из предисловия к изданной им в Давосе книге стихов Р. Л. Стивенсона «Поучительные эмблемы» с авторскими гравюрами, найденной в Интернете, а также несколько шутливых стихотворных строк в переводе Маши Лукашкиной, в которых Стивенсон-автор упоминает и об издателе «маленького роста»):
Со странным чувством, будучи уже немолодым, сажусь я за предисловие к книге, которую издал в двенадцать лет. Читатель, как я хочу, чтобы ты представил себе мальчика, что живет в Швейцарии на склоне горы и видит из окна крошечного домика раскинувшееся внизу селение Давос-Платц. Легочные больные, для которых этот климат считается целительным, приезжают сюда в последней надежде на выздоровление. Многие из них умирают.
Стояла зима; плавную линию горизонта нарушали врезавшиеся в небо заснеженные вершины гор; деревня – на городок это место не походило – была завалена снегом. Утро наступало поздно, солнце заходило рано. Ледяная неподвижная ночь отвоевала большую часть суток.
Мальчику было весело здесь! Он мог вволю кататься с горок, бегать на коньках, лепить снежки. Ему нравился морозный бодрящий воздух, лес, в котором росли елки, усыпанные искрящимся снегом. Да и дом, где он сейчас жил, с его кукольным театром и ручным печатным станком, не казался вынужденным пристанищем. Однако мальчик замечал, что и мать, и отчим не слишком здесь счастливы. Мать выглядела озабоченной, несколько раз он заставал ее плачущей. Отчим, которого он боготворил, исхудал и выглядел нездоровым. Отчима звали Роберт Луис Стивенсон. Он был не слишком удачливым писателем и оказался здесь только благодаря помощи богатых родителей из Эдинбурга. Однажды, сидя за уроками, мальчик случайно услышал поразившую его фразу: «Ничего не поделаешь, Фанни, я вынужден обратиться к отцу». От этих слов веяло такой безысходностью, что мальчик задумался, где бы раздобыть денег. Он сознавал, что недешево обходится отчиму. За одну его учебу в школе тот выкладывал сорок фунтов, не говоря уж о дополнительных занятиях с умирающим прусским офицером, который обучал немецкому языку по оригинальной методике, заставляя мальчика держать во рту складной нож для выработки правильного произношения.
Мальчик нашел себе работу в только что открывшемся отеле «Бельведер» – для субботних ночных концертов там требовались отпечатанные программки. Господин с черной бородой, в распоряжение которого он поступил, сразу предложил платить ему два с половиной франка за каждую сотню программок. То был свирепого вида господин с ужасными манерами, к тому же весьма строгий в вопросах правописания. Он не пропускал ни одной ошибочки. Стоило мальчику напечатать: «Песню «Ето было летом» исполняет Эдвин Смит», – и господин с черной бородой заставлял его переделывать всю работу заново. Иногда в отеле устраивались благотворительные базары, и тогда мальчику случалось печатать не только программки, но и объявления, приглашения, вывески. На одном из таких базаров он без труда продал за один пенс стихотворение отчима «Плач по оловянным солдатикам». А какую гордость он испытал, когда получил заказ на тысячу лотерейных билетиков!
У мальчика точно выросли крылья. Он написал и сам же издал тоненькую книжечку «Черный каньон, или Жизнь на Диком Западе». В качестве иллюстраций он использовал вырезки из журналов. Впоследствии эта книжечка не раз была выставлена на аукционе у Сотби. Вам крепко повезло, если вы купили ее там за двадцать пять фунтов, ведь теперь ее представляют как «Буклет из Давоса. Стивенсониана. Чрезвычайная редкость». Однако первоначальная цена книжки была шесть пенсов – в несколько раз больше, чем доход от отпечатанных программок.
