Автор сердечно благодарит замечательную белорусскую поэтессу Асю Грибок за стихи, написанные специально для этой книги.
– Напомни, почему мне, взрослому адекватному человеку, фармацевту с пятилетним стажем работы в престижной лаборатории, надо на вечеринку косплееров?
Спокойствие. Только спокойствие. Чем мне понравилась жизнь в России, так это уроками ОБЖ. Хорошие были уроки, жизненные. Наш учитель когда-то говорил: «При встрече с диким зверем стойте на месте, сохраняйте спокойствие и не делайте резких движений. Тогда он на вас не кинется». Регина же с кисточками в руках была гораздо страшнее дикого зверя. Дергаться было чревато травмой глаза.
– Потому что наша Лу Тан заболела, а по размерам её костюм подходит только тебе, – терпеливо повторила она. – Плюс там в сценке нужно будет спеть, а её партия сложная, и запись не прокатит! Ты песню знаешь, ты поешь круче Катьки. Она два года шила нам костюмы и хочет победить, несмотря на пневмонию. Лу Тан обязана выйти на сцену и с блеском спеть! Мы хотим победить в конкурсе, и ты нам в этом поможешь. У тебя опыт и вообще…
Из моей груди вырвался тяжелый вздох. Вот и аукнулось мне айдоловское прошлое.
– Да, меня терзали подозрения, что помощи в постановке голоса вам будет мало. Тебя не смущает, что мне тридцать лет? Как ты думаешь, какая реакция будет у подростков на такую Лу Тан?
– Тебя позавчера ДПС остановило со словами «Куда родители смотрят?! Иди в школу!», так что реакция будет нормальная. Ты уже настоящая китайская леди.
– Ты перепутала Корею с Китаем. Для анимешницы это непростительная ошибка. А я фармацевт. Мне ваша Лу Тан до лампочки. Я не смогу её отыграть, поэтому отстань.
– Не придирайся к мелочам. Конечно, ты сыграешь хорошо.
Мне показалось, или в голосе моей двоюродной сестрицы сейчас правда угроза прозвучала?
– И расслабься, – добавила она, поймав мой опасливый взгляд на её чемодан. – Эти баночки для остальных. Тебе же надо только в кимоно завернуться, подвести губы и глаза – и прям вылитая Лу Тан из дорамы. Даже красивее. Спасибо вам, тетя Шинхё, за ваш брак с дядей Витей! Такой прекрасный результат!
– Пожалуйста, дорогая! Вот, возьми лучше мою косметику, эта ужасна. И это не кимоно, это ханьфу.
Мама. Конечно же, без неё никуда. Будь её воля, вся моя жизнь была бы сценой.
– Спасибо за поддержку, мама.
– Что за кислый вид? – тут же отреагировала она. – Я столько сил убила, чтобы развить твой чудный голос и актерский талант. Проталкивала в Корее, в России, а ты…
– Фармацевт в престижной лаборатории, мама! Что тебя не устраивает? Ведь вместо того, чтобы употреблять сомнительные вещества, я теперь их изобретаю. И мне за это платят. На постоянной основе, независимо от контрактов и продюсеров. Что мне даст роль этой Лу Тан, кроме «спасибо» от вашей команды, Регина?
– Пять тысяч.
Пять тысяч за унизительный вечер? Видимо, что-то пробилось через маску невозмутимости, потому что сестра шлепнула меня кисточкой по макушке.
– Не смотри так! За десять минут на сцене это офигенные деньги!
Последовала недовольная пауза, во время которой на новоиспеченную Лу Тан нахлобучили парик и поставили перед зеркалом. Как ни печально было признавать, однако Лу Тан из меня вышла пусть и высокая, но убедительная. Даже джинсы с футболкой не спасли ситуацию.
– Ах, какая ты у меня красивая, доченька! – прослезилась мама. – Настоящая Лим Тэхон. Я знала, что от отца ты возьмешь только лучшее.
Мама была в своем репертуаре. Регина сняла парик, чтобы поправить пару заколок. Волосы сразу растрепались и упали на лицо. Мама заботливо заправила пряди мне за уши и с умилением потрепала за щечки. Сестрица помогла завернуться в ханьфу и вновь нахлобучила парик.
– Прелесть!
В отличие от их превосходного настроения, моё было на нуле. Нет, ханьфу мне даже понравилось. Отличная ткань, вышивка золотой нитью и бисером, мой любимый алый цвет, плечи сели там, где надо, и широкий пояс застегнулся идеально. Было видно, что к созданию костюма подошли серьезно. Но при взгляде в зеркало появлялось только одно слово:
– Убожество.
Хлопнула входная дверь, и раздались знакомые тяжелые шаги отца. В груди птицей забилась надежда. И отец, мой любимый русский папа, меня не подвел. Едва он заглянул в комнату, как его глаза полезли на лоб. Мама и Регина замерли на середине движения.
Пауза, воцарившаяся после его появления, была достойна лучших мировых сцен.
– Милая, я всё понимаю, – кашлянув, сказал он. – И признаю, в худобе ребенка виноваты и мои гены. Но, по-моему, это перебор. Привычка делать маски и маникюр вас, конечно, сближает, но не до такой же степени! В остальном-то он нормальный мужик! Зачем ты его в бабу-то переодела?! И еще Регинку позвала, чтобы накрасить!
Легкая паника и стыд на личике мамы пролились на раненое самолюбие целебным бальзамом. Спасибо, пап. Я знал, что ты сможешь сформулировать моё мнение вежливо и культурно.
Пока родитель разбирался, отчего его сынуля внезапно превратился в девушку, я снял парик и выпутался из халата. Нужно отдать должное китайцам: одежда для знати у них была не только красивой, но и довольно удобной. Мешались лишь длинные рукава. Я аккуратно сложил ханьфу, положил стопку на кровать и тихонечко отступил к выходу.
Матушка и Регина так горячо втолковывали отцу причину маскарада, что на меня внимания просто не хватило. Оставалось только выскользнуть за дверь квартиры, а там – сбежать по лестнице, с разбега запрыгнуть в автомобиль и птицей рвануть куда-нибудь подальше, предварительно отключив телефон…
– Стоять! Куда намылился? – спохватилась Регина.
Фантазия о спокойном вечере в гостинице треснула и рассыпалась прахом. Я на секунду замер у порога комнаты, судорожно сжал дверную ручку, выплескивая ярость, а потом спокойно повернулся и ответил:
– В туалет. Пап, я тебе сегодня не нужен?
– Нет, не нужен! – бодро отозвался папа. – Помоги лучше девчонкам. Регина, ты же снимешь его выступление, да? Я так давно не слышал, как он поет! Преподаватель говорила, что у него уникальный природный тенор, конотенор…
Что? Ты должен был остановить зло, а не примкнуть к нему, отец!
– Контртенор, – поправила мама. – Он поет таким чистым женским сопрано, уникальный тембр!
Да, и этот уникальный тембр в сочетании с моей смазливой внешностью и худощавым телосложением в своё время породил кучу слухов и подозрений о моей ориентации, даже высказывались сомнения в принадлежности к мужскому полу. Спасибо, что научной тусовке была безразлична внешность и личная жизнь – всех интересовала лишь последняя вакцина против туберкулеза.
– Да, кстати… – спохватилась Регина.
Её наманикюренные ручки нырнули в сумку, достали какую-то тряпку, развернули – и остатки адекватности происходящего окончательно покинули квартиру. Я честно постарался, чтобы лицо не потеряло хваленую азиатскую невозмутимость, и даже преуспел, но вот за голосом не уследил:
