Темные залы и
коридоры дворца сменяются один за другим. Я бегу по ним, придерживая пышное
платье. Скоро дыхание начинает сбиваться. Скользкий паркет и туфельки плохо
подходят для бега. Время от времени по сторонам слышится смех или шепот других
девушек, участвующих в отборе невесты для принца. Для них это всего лишь игра,
способ убить время и заодно повеселиться. Если повезет – побывать в объятьях
принца до того, как будет официально объявлена невеста, и изменить его выбор.
Для меня это
вопрос жизни и смерти.
Голос
преследующего меня мужчины до сих пор звучит в ушах. «Я найду тебя, иномирянка.
Где ты бы ни была». Некромант с ледяным взглядом, пытающийся меня убить, тоже
скрывается где-то в ночном дворце. Если я первой не найду принца Альхара –
единственного, кто может меня защитить, – эта ночь станет для меня последней.
Еще одна
комната, другая, третья… Альхар, где же ты? Везде только пустота. Будь проклят
тот, кому пришла в голову дурацкая затея играть в прятки! Я бы испепелила его,
благо уже научилась управляться со своей магией.
Мне удается
проскользнуть незамеченной прямо под носом у двух соперниц. Они обсуждают, что
еще никто не проверил сад и беседки в нем. Я кидаюсь туда, прикрывая себя
заклинанием – не столько из-за других девушек, сколько из-за некроманта,
который может быть где-то рядом.
В саду темно и
тихо. Редкие фонари тускло мерцают под снежными шапками, мягкий белый покров
похрустывает под ногами. Я осторожно пробираюсь по дорожкам, обхватив себя за
плечи от холода. Надо было захватить меховую накидку, но время не терпит.
В беседке
действительно кто-то есть. Высокий, статный, длинные волосы почти белого цвета
достигают плеч. Дрожащий огонек садовой лампы обрисовывает волевой подбородок и
гордый профиль.
Альхар. Я с
облегчением выдыхаю и делаю шаг вперед.
В тот же миг
вокруг сжимаются объятия-цепи, которым очень далеко до ласковых. Они заставляют
меня биться, как птицу в клетке, но результат один – мне не вырваться из
крепких мужских рук. А морок в беседке тает. Это была всего лишь умелая
магическая иллюзия.
Голубые глаза
некроманта жалят хуже льда. Сердце замирает от ужаса.
- Ну что,
иномирянка, – усмехается мужчина. – Теперь ты моя.
За некоторое время до этого
У вас
когда-нибудь бывали хорошие понедельники? У меня – нет. А сегодняшний и вовсе
пытался побить все антирекорды.
Простуда,
которую я подхватила еще в пятницу вечером, проторчав на морозе в ожидании
автобуса, испортила мне все выходные и превратила утро первого рабочего дня в
ад. Поваляться в кровати и спокойно поболеть не дали – через неделю у фирмы
юбилей, у руководства большой праздник, а отдуваться, естественно, должны
обычные сотрудники вроде меня.
Выбора большого
не было – или увольняйся, или терпи. В моей ситуации он сокращался до простого «терпи».
Когда ты девушка двадцати семи лет с врожденным пороком сердца и на лекарства уходит
прорва денег, а в твоем крошечном городе нет другой подходящей работы, особенно
не попривередничаешь.
Когда я вышла
из офиса, автобусы уже не ходили. Домой пришлось тащиться по сугробам –
коммунальные службы, как обычно, до самого декабря не подозревали о приближении
зимы. Медленно падающие снежинки, которые сверкали под фонарями, не радовали
совсем. До постели бы доползти.
Кашель раздирал
горло, еще и сердце заболело. Оно часто ныло в последнее время. Врачи ругались,
говорили: с такой болезнью нельзя напрягаться, надо больше отдыхать. Вот бы еще
моя начальница к ним прислушивалась!
Домой я
добралась, чувствуя себя не на двадцать семь, а на все сто двадцать семь. Дверь
никто не открыл, пришлось замерзшими пальцами проворачивать ключ. Пустая
квартира встретила меня запахом корицы. Наверное, Юлька, младшая сестра, что-то
готовила, перед тем как умчаться на свидание к жениху. Мамы тоже не было – у
нее сегодня ночная смена.
Есть не
хотелось, и на кухню я заглядывать не стала. Умывшись, поползла сразу в
комнату, поближе к кровати. Сил не было ни на что. Следовало бы выпить
лекарства, но банка выскользнула из ослабевших рук, и таблетки рассыпались по
полу. «Вот черт», – уныло подумала я и шмыгнула, рассматривая, как они закатываются
под шкаф.
Позже соберу.
Слишком сильно меня клонило в сон. Не будет ничего плохого, если я подремлю
полчасика, правда? Надо бы, правда, выпить что-нибудь от температуры, пусть и
страшно лень.
Усталость я все-таки
переборола, сходила на кухню, прилежно выпила все необходимое и только потом
упала в постель, чтобы не вставать до утра. Среди знакомых гуляло достаточно
историй о том, как сердечники заболевали какой-нибудь чепухой, махали рукой на
лечение, а в результате ложились спать и больше уже не просыпались. Я долгие
годы сражалась за собственную жизнь и сдаваться не собиралась. Я буду бороться.
Я буду…
***
Меня разбудили
прикосновения. Кто-то тряс меня за плечо, несильно, но раздражающе. Я
нечленораздельно замычала и попыталась повернуться на другой бок. Будильник еще
не звенел, а раньше этого срока меня не поднимет даже зомби-апокалипсис.
Тряска не
прекратилась. Наоборот, стала настойчивее. Что за изверг пытается лишить меня
нормального сна? Я дернулась и запоздало сообразила, что меня зовет мужской, а
не женский голос.
- Леста! Леста,
очнись!
Вот только
никакой Лесты я не знала – это раз. И в квартире нашей мужчины тоже не жили –
это два. Мама разъехалась с отцом, еще когда я училась в универе, а у Пашки,
сестринского жениха, была собственная однушка. Он к нам и в гости-то всего пару
раз приходил. Юлька, стесняясь нашей бедности, старалась водить его сюда пореже.
Низкий голос
все не умолкал. Тревога заставила меня продрать глаза – и вздрогнуть.
Надо мной
нависал незнакомый человек лет тридцати. Густые черные волосы падали на лоб,
аристократичное лицо с прямым носом пересекало несколько старых шрамов. Они не
уродовали незнакомца – так, просто едва заметные полоски на щеке и подбородке.
Зато глаза… Если бы не они, мужчину можно было бы назвать привлекательным.
Бледно-голубые, как лед, и жестокие, эти глаза словно заморозили меня на
несколько секунд, пока я в них вглядывалась.
Откуда у меня такое
впечатление, что это происходит не первый раз?
- Леста, что ты
натворила? – резко произнес он.
И снова
странность – за обвинением слышалась боль. Как будто бы девушка, которую он
звал, причинила ему страдания.
Проблема была в
том, что смотрел незнакомец на меня. А еще я наконец-то сумела оторвать взгляд
от его холодных глаз и обнаружила, что моя уютная комната с диваном, шкафом и
полками, на которых пылились книжки, растворилась.
Кажется, моя
температура повысилась – меня знобило, на желудок накатывали волны тошноты,
зрение плыло. Однако я смогла рассмотреть маленькое каменное помещение вокруг,
саркофаги и крупный диск из желтого металла на противоположной стороне,
каменные же сиденья, на одном из которых лежала я, повсюду свечи и оккультные
рисунки мелом. Это что, склеп? Окружение, достойное фэнтезийного фильма про
Дракулу. Мужчина, к слову, тоже был в старомодном наряде – черный плащ с
меховой подбивкой, под ним плотная темная куртка моды века эдак шестнадцатого.
Я даже не знала, как называется такая одежда. Дублет вроде бы?
