Темные залы и коридоры дворца сменяются один за другим. Я бегу по ним, придерживая пышное платье. Скоро дыхание начинает сбиваться. Скользкий паркет и туфельки плохо подходят для бега. Время от времени по сторонам слышится смех или шепот других девушек, участвующих в отборе невесты для принца. Для них это всего лишь игра, способ убить время и заодно повеселиться. Если повезет – побывать в объятьях принца до того, как будет официально объявлена невеста, и изменить его выбор.
Для меня это вопрос жизни и смерти.
Голос преследующего меня мужчины до сих пор звучит в ушах. «Я найду тебя, иномирянка. Где ты бы ни была». Некромант с ледяным взглядом, пытающийся меня убить, тоже скрывается где-то в ночном дворце. Если я первой не найду принца Альхара – единственного, кто может меня защитить, – эта ночь станет для меня последней.
Еще одна комната, другая, третья… Альхар, где же ты? Везде только пустота. Будь проклят тот, кому пришла в голову дурацкая затея играть в прятки! Я бы испепелила его, благо уже научилась управляться со своей магией.
Мне удается проскользнуть незамеченной прямо под носом у двух соперниц. Они обсуждают, что еще никто не проверил сад и беседки в нем. Я кидаюсь туда, прикрывая себя заклинанием – не столько из-за других девушек, сколько из-за некроманта, который может быть где-то рядом.
В саду темно и тихо. Редкие фонари тускло мерцают под снежными шапками, мягкий белый покров похрустывает под ногами. Я осторожно пробираюсь по дорожкам, обхватив себя за плечи от холода. Надо было захватить меховую накидку, но время не терпит.
В беседке действительно кто-то есть. Высокий, статный, длинные волосы почти белого цвета достигают плеч. Дрожащий огонек садовой лампы обрисовывает волевой подбородок и гордый профиль.
Альхар. Я с облегчением выдыхаю и делаю шаг вперед.
В тот же миг вокруг сжимаются объятия-цепи, которым очень далеко до ласковых. Они заставляют меня биться, как птицу в клетке, но результат один – мне не вырваться из крепких мужских рук. А морок в беседке тает. Это была всего лишь умелая магическая иллюзия.
Голубые глаза некроманта жалят хуже льда. Сердце замирает от ужаса.
– Ну что, иномирянка, – усмехается мужчина. – Теперь ты моя.
За некоторое время до этого
У вас когда-нибудь бывали хорошие понедельники? У меня – нет. А сегодняшний и вовсе пытался побить все антирекорды.
Простуда, которую я подхватила еще в пятницу вечером, проторчав на морозе в ожидании автобуса, испортила мне все выходные и превратила утро первого рабочего дня в ад. Поваляться в кровати и спокойно поболеть не дали – через неделю у фирмы юбилей, у руководства большой праздник, а отдуваться, естественно, должны обычные сотрудники вроде меня.
Выбора большого не было – или увольняйся, или терпи. В моей ситуации он сокращался до простого «терпи». Когда ты девушка двадцати семи лет с врожденным пороком сердца и на лекарства уходит прорва денег, а в твоем крошечном городе нет другой подходящей работы, особенно не попривередничаешь.
Когда я вышла из офиса, автобусы уже не ходили. Домой пришлось тащиться по сугробам – коммунальные службы, как обычно, до самого декабря не подозревали о приближении зимы. Медленно падающие снежинки, которые сверкали под фонарями, не радовали совсем. До постели бы доползти.
Кашель раздирал горло, еще и сердце заболело. Оно часто ныло в последнее время. Врачи ругались, говорили: с такой болезнью нельзя напрягаться, надо больше отдыхать. Вот бы еще моя начальница к ним прислушивалась!
Домой я добралась, чувствуя себя не на двадцать семь, а на все сто двадцать семь. Дверь никто не открыл, пришлось замерзшими пальцами проворачивать ключ. Пустая квартира встретила меня запахом корицы. Наверное, Юлька, младшая сестра, что-то готовила, перед тем как умчаться на свидание к жениху. Мамы тоже не было – у нее сегодня ночная смена.
Есть не хотелось, и на кухню я заглядывать не стала. Умывшись, поползла сразу в комнату, поближе к кровати. Сил не было ни на что. Следовало бы выпить лекарства, но банка выскользнула из ослабевших рук, и таблетки рассыпались по полу. «Вот черт», – уныло подумала я и шмыгнула, рассматривая, как они закатываются под шкаф.
Позже соберу. Слишком сильно меня клонило в сон. Не будет ничего плохого, если я подремлю полчасика, правда? Надо бы, правда, выпить что-нибудь от температуры, пусть и страшно лень.
Усталость я все-таки переборола, сходила на кухню, прилежно выпила все необходимое и только потом упала в постель, чтобы не вставать до утра. Среди знакомых гуляло достаточно историй о том, как сердечники заболевали какой-нибудь чепухой, махали рукой на лечение, а в результате ложились спать и больше уже не просыпались. Я долгие годы сражалась за собственную жизнь и сдаваться не собиралась. Я буду бороться. Я буду…
***
Меня разбудили прикосновения. Кто-то тряс меня за плечо, несильно, но раздражающе. Я нечленораздельно замычала и попыталась повернуться на другой бок. Будильник еще не звенел, а раньше этого срока меня не поднимет даже зомби-апокалипсис.
Тряска не прекратилась. Наоборот, стала настойчивее. Что за изверг пытается лишить меня нормального сна? Я дернулась и запоздало сообразила, что меня зовет мужской, а не женский голос.
– Леста! Леста, очнись!
Вот только никакой Лесты я не знала – это раз. И в квартире нашей мужчины тоже не жили – это два. Мама разъехалась с отцом, еще когда я училась в универе, а у Пашки, сестринского жениха, была собственная однушка. Он к нам и в гости-то всего пару раз приходил. Юлька, стесняясь нашей бедности, старалась водить его сюда пореже.
Низкий голос все не умолкал. Тревога заставила меня продрать глаза – и вздрогнуть.
Надо мной нависал незнакомый человек лет тридцати. Густые черные волосы падали на лоб, аристократичное лицо с прямым носом пересекало несколько старых шрамов. Они не уродовали незнакомца – так, просто едва заметные полоски на щеке и подбородке. Зато глаза… Если бы не они, мужчину можно было бы назвать привлекательным. Бледно-голубые, как лед, и жестокие, эти глаза словно заморозили меня на несколько секунд, пока я в них вглядывалась.
Откуда у меня такое впечатление, что это происходит не первый раз?
– Леста, что ты натворила? – резко произнес он.
И снова странность – за обвинением слышалась боль. Как будто бы девушка, которую он звал, причинила ему страдания.
Проблема была в том, что смотрел незнакомец на меня. А еще я наконец-то сумела оторвать взгляд от его холодных глаз и обнаружила, что моя уютная комната с диваном, шкафом и полками, на которых пылились книжки, растворилась.
Кажется, моя температура повысилась – меня знобило, на желудок накатывали волны тошноты, зрение плыло. Однако я смогла рассмотреть маленькое каменное помещение вокруг, саркофаги и крупный диск из желтого металла на противоположной стороне, каменные же сиденья, на одном из которых лежала я, повсюду свечи и оккультные рисунки мелом. Это что, склеп? Окружение, достойное фэнтезийного фильма про Дракулу. Мужчина, к слову, тоже был в старомодном наряде – черный плащ с меховой подбивкой, под ним плотная темная куртка моды века эдак шестнадцатого. Я даже не знала, как называется такая одежда. Дублет вроде бы?
