«Здравствуй, папочка!
Я давно тебе не писала, но сказать по правде, не о чем было писать. После нашего венчания Хольден (мой теперешний жених) уехал. Вместе с ним уехал и его друг Рей. Не помню, писала ли тебе о нем… в общем, если не писала, то Джордж Рейган – лучший друг Холдена, тоже военный – танкист.
Келлерманы отбыли восвояси на следующий же день после бала. И это не могло меня не радовать! Больше не придется терпеть высокомерие Эмилии, подкаты Лестера, уколы Виктории, и Арти в целом. Так что, по не особо дорогим и совершенно нелюбимым родственничкам я скучать не буду. Тем более, что любимые родственники остались со мной.
Оставшуюся часть лета я провела в обществе моих маленьких братиков. И это было прикольно! Мы часто ходили купаться на море, а уж какому количеству подвижных игр мальчишки меня научили – и не передать! Кстати, теперь я неплохо разбираюсь в супергеройских вселенных, а Мэтт и Дэнни в советском кинематографе. Половину шуток они, конечно, не понимают, но смеются, чтобы меня не обидеть. Забавно))
Правда… в последние дни мне как-то тоскливо. Никогда я так не переживала по поводу окончания лета! Оказалось, что мои братишки учатся в интернате и приезжают домой только на каникулы. А каникулы стремительно подходят к концу… Позавчера мы весь день собирали вещи Дэнни и Мэтта. Вчера провожали… Не знаю, что я буду делать здесь одна. Без этих сорванцов в доме стало уж как-то совсем пусто.
Сегодня ходила вместе с Нэтой покупать ручки-тетрадки. Как-то не задумывалась о том, что она тоже учится в школе. Но мало того, что учится, так еще и младше меня! Кстати, ее брат Бертрам – студент. Недакно он поручил Нэте купить для него тетрадей. Как думаешь, какие она выбрала? Правильно! С розовыми пони! Смеху-то было…
Филька (ну, садовник наш, ты помнишь), как выяснилось, ни разу ни ландшафтным дизайном собирается заниматься всю жизнь! Он учится в фармакологическом колледже! А розочки, это так, хобби. Вообще Филя – интересная, но постоянно занятая личность. Мне удавалось поговорить с ним всего пару раз, хотя, в принципе, и этого достаточно, чтобы понять, какой он классный.
В общем, половина поместья занята подготовкой к учебному году, а другая, более старая, своими обыденными делами. И Труди занята, и Джозеф занят. Тетушка Тэсс с Генриеттой Теодоровной также не обращают на меня внимания. С самого бала не обращают! А я, честно говоря, была бы рада даже их компании …»
Ручка застыла на месте. Я смотрела в листок, думая о своем. Эта привычка не покидает меня с самого детства. Учителя часто недоумевали, почему Катерина Черненко останавливается в середине сочинения просто пялится в тетрадь.
Да, с отъездом мальчиков действительно стало грустно. Сегодня, спустя сутки, как их нет, я ощущаю какую-то особую пустоту. Нужно было чем-то ее заполнить, пусть и воображаемым общением с папой. Я не привыкла так редко общаться с ним! Сколько он работает на севере, я писала письма каждую неделю! Ну, максимум, раз в две недели. Но вот уже несколько месяцев я не получаю папиных писем. И это пугает!
Перо продолжало давить на бумажную гладь, образуя под собой стремительно разрастающуюся каплю чернил. Спохватившись, я тут же подняла канцелярский предмет, но поздно. Липкое чернильное пятно на бумаге делало письмо непригодным для отправки.
Собственно, в один из слишком жарких для прогулки дней, мы с мальчишками убивали время в библиотеке. Нет, не за книгами. Что уж греха таить – искали клад! Братья почему-то были уверены, что, если вытащить «нужную книгу», в стене откроется потайная дверь. В принципе, зная особенности этого старого поместья, я не исключала возможность того, что легенда может оказаться правдой. Поэтому мы битый час слонялись по библиотеке, то и дело дергая книги. К слову, потайной двери мы не нашли, зато нашли спрятанные рукописные письма. И… ох, вы бы видели, как красиво они были написаны! Нет, я не о содержании, я о почерке. Текста стихов я так и не разобрала. Но почерк…
Кстати, за то, что «лезли туда, куда не надо», нам знатно влетело от Контессы. Но, видя мою восторженную заинтересованность, тетушка провела для меня несколько уроков по каллиграфии, а еще подарила красивую перьевую ручку. Правда, приноравливаясь к новому пишущему предмету, я извела немало бумаги. Надеюсь, папа оценит, и Хольден тоже… Он обещал писать каждую свободную минуту, но, похоже, свободного времени так и не нашлось. А жаль! Я очень жду его писем!
Осторожно положив перьевую ручку на салфетку, я взяла несостоявшееся письмо в руки, пробежала по нему глазами. Да, линии мои уже выглядят ровнее, но пальцы все равно продолжают пачкаться.
От наклона бумаги фиолетовая чернильная слеза медленно покатилась вниз. Нет, это отправлять нельзя. Или же все-таки… Вроде бы текст вышел не особо информативным, зато красивым. Обидно, что из-за моей задумчивости такой труд пропадет… Ладно. Я опустила листок на стол и решительно встала. Завтра подумаю. Может, допишу еще пару строк и отправлю так. А может порву и выкину в мусорку. В зависимости от настроения.
Я встала из-за стола и принялась задумчиво расстегивать большие пуговицы короткого домашнего халата. Тетушке Тэсс он никогда не нравился, а Генриетте Теодоровне и подавно, но кого волнует мнение этих не очень старых перечниц?
В последнее время мою голову все чаще и чаще посещают странные мысли. После помолвки с Хольденом я всерьез задумалась о своей женской привлекательности. Мотивы Лестера на мой счет были четко мне ясны. Как личность, я совершенно не интересовала кузена, и все его чувства оказались банальной неумелой игрой, призом в которой стало бы мое поместье. Это понятно. Но что же двигало Хольденом, когда тот решился сделать мне предложение?
Мягкий халатик цвета запечной мыши упал на ковер. Зеркало отразило мою тощую фигуру в нижнем белье. Распущенные черные волосы прикрыли широкие плечи, подчеркивая достаточно тонкую талию. Рассматривая собственный силуэт, я думала о том, что, в принципе, могу нравиться противоположному полу. Несмотря на отсутствие груди и чрезмерно торчащие кости, я всегда считала себя симпатичной. Не красавицей, конечно, но как минимум «норм». А в хорошем настроении даже немного выше среднего. Нет, ну а что? Я повернулась боком, разглаживая почти плоский живот. Стоп, что это?
Я подошла ближе к зеркалу, разворачиваясь сильнее, перекинула волосы вперед. Аккурат над поясницей виднелись бледные ровные полоски. Шрамы? Но откуда? Напоминают какое-то изображение, вроде набора геометрических фигур со спиралью. Я попыталась дотянуться, прикладывая пальцы к краям рисунка.
Что это может быть? Ожег, полученный в детстве? Потому я и не помню? Да нет, бред какой-то! Тем более, что ожоги выглядят не так, а… Я глянула в зеркало, и… ничего? Что? Никаких шрамов нет? Зеркальная гладь отражала ровную слегка загорелую кожу. И никаких следов. Я устало выдохнула, протирая глаза. Показалось… Бывает же такое…
