Кажется странным, что у жителей развитых стран ад находится в жгучем пекле. Вроде бы, для людей, переживающих ледяную зиму и сжигающих природу, чтобы согреться, жара и солнце должны ощущаться благом. Недаром вот, у скандинавов ад – это холодный, туманный, ледяной мир, то есть просто их привычная среда обитания в своей худшей ипостаси.
Однако, если вспомнить, откуда пришло христианство, то всё становится на свои места. Оно родилось в мире пустынь. Там, где солнце не греет, а сжигает. Иудейская геенна огненная – это ведь та же пустыня, а в пустыне заблудший обречен страдать каждую секунду своего краткого бытия.
Ну а рай для живущих здесь народов – место прохладное, где можно в теньке отдыхать рядом с водой и зеленью. Вот и бьются эти люди за маленькие клочки рая между обширными адскими пустошами.
Их северные соседи раньше включались в битву, а теперь просто приезжают сюда на отдых, поймать немножко солнца. Или же приезжают по работе, прячась в прохладных офисах. Но, вне зависимости от чистоты их помыслов, им всем однажды становится слишком жарко.
Может быть, это и есть огненный меч ангела, охраняющего рай?
Иван поднял визор шлема и вытер лицо от пота. Впрочем, стало еще хуже, так как ветер швырнул в лицо пригоршню песка, сразу мерзко заскрипевшего на зубах.
– Нейтрид оверсан1! – выругался он и развернулся в воздухе в другую сторону, чтобы сплюнуть по ветру.
Вообще, Иван должен был встречать колонну беженцев внутри КПП, у экранов сенсорного массива. Но он решил выйти и осмотреться, чтобы его дар впитал картину снаружи.
Вот и впитал. Аж на зубах скрипит картина.
Но он мужественно обернулся обратно навстречу ветру, хоть и опустив визор. И не спускался в тенёк, пока не осмотрелся по кругу.
А потом приземлил свой легкий экзоскелет и пошел обратно в КПП.
Часовые в тяжелых боевых скафандрах, стоящие на входе, оглядели его, но рфид2-отклик чипа не изменился за прошедшие пять минут (удивительно, да?), так что они не стали требовать дополнительной аутентификации3.
Синтбетонные стены, укрепленные карбометаллом, встретили его некоторой прохладой. Он снял шлем и сложил пилоны турбин экзоскелета за спиной. Но не стал раздеваться. Чертов протокол безопасности.
– А я предлагала остаться внутри! – как бы невзначай проговорил звонкий девичий голос у него внутри головы.
Так и представилось, что она полирует ногти и просто говорит сама с собой.
Но, конечно, полировать ногти она не могла. Цири была не человеком, а Личным Искусственным Интеллектом, живущим в нейрочипе внутри головы Ивана.
Впрочем, Иван всю жизнь общался с ней как с живой:
– Мне было недостаточно сенсорных данных, хотелось осмотреться снаружи.
– Мне голову напекло!
– А ты тоже выходи и подыши.
– Ха. Ха. Ха. Дерни за веревочку, дверка под ушком откроется, я и выйду.
– Ладно, Цири, отставить юмор. Переходи в эффективный режим. Только решение рабочих задач!
– Есть, сэр, да, сэр! – и голос стал металлическим и безэмоциональным.
Иван прошел внутрь бункера. Здесь обитали с десяток военных в легких боевых костюмах и средних экзоскелетах – офицеры, связисты, охрана. Офицеры смотрели на экраны и тихо переговаривались. Двое связистов неподвижно сидели в походных вирткреслах с нейровизорами на головах.
– Вы достаточно надышались, Иван? Колонна рядом, нужно полностью сфокусироваться. – с ноткой недовольства спросил его старший, со значком капитана на плече.
– Да, капитан. – просто кивнул Иван, не став объяснять детали.
Он встал сбоку от экранов, положил пальцы на контактную консоль и закрыл глаза.
– Цири, подключайся. – прошептал он.
В его глазах мелькнули всполохи огня и он увидел всю картину целиком. Пять настенных камер, два дрона разведки, спутниковый поток и данные сканеров в воротах – всё это сейчас вещало в нейрочип Ивана, складываясь в общую картину в его разуме. На этот бурный поток накладывался и тот образ, что он впитал наверху вместе с песком и ветром.
А еще добавлялся тот хаос, что стремительными ручейками несся в радиоэфире между нейрочипами и внешними системами, другие радиопередачи, переговоры и всё, всё, всё. И даже будучи зашифрованными – все эти потоки создавали цифровую картину, в которой можно было разглядеть порядок, если иметь нужный инструмент.
И врожденный дар Ивана позволял этому безумному хаосу превратиться в его подсознании в осмысленную многомерную картину.
Лицо Ивана расслабилось, на губах появился намек на “улыбку Будды”.
Возможно, Джоконда тоже обладала подобным даром и нейрочипом в голове. А может, она просто была Буддой. Или просто познала смысл жизни, общаясь с Леонардо. Возможно, в этом был секрет её легкой, неуловимой, расслабленной улыбки.
Жаль, что не появилось пока художников, желающих запечатлеть Ивана в момент работы.
Но он не думал и не грустил об этом, а просто впитывал всю доступную вселенную. И на текущий момент – Иван не ощущал ничего угрожающего или хотя бы странного. Но он не торопился, спокойно медитировал и продолжал плыть в потоке информации, наблюдая за многомерной картиной.
На экранах за ворота проехал роскошный квад-внедорожник. Из него вышли двое арабов в белых робах и зашли в КПП.
– Добрый день, господа!
– Принц Фаид, приветствую вас! – капитан козырнул. Все присутствующие вытянулись во фрунт. Почти все.
В КПП вошел невысокий араб в белоснежной робе и белом же наголовном платке, удерживаемом толстым кольцевым шнуром черного цвета. У дверей остался его крупный телохранитель, одетый так же, за парой мелких исключений – у хозяина были золотые зубы и золотые часы, дорогие ботинки Ауберчи, солнечные очки Бентли… В общем, мелочи.
Впрочем, главным различием являлось потертое серое лицо телохранителя. Оно было плоским, металлическим, с сенсорным массивом в центре, защищенным толстым полупрозрачным стеклопластом.
Телохранитель был типовым охранным роботом.
Его оружие было снято с пилонов и сдано часовым на входе, но боевой робот всё равно кажется обывателю опасным. Если, конечно, забыть о законах роботехники. А также о том, что все роботы, которые страны ООН поставляли своим неразвитым соседям, содержали дополнительные блоки контроля и ограничений от нарушения условий поставки.
То есть, робот был безопасен для военных ООН, и они это знали. Поэтому не напрягались.
Почти не напрягались.
– Принц, официальная делегация поприветствует вас чуть дальше, когда вы прибудете в буферную зону. Здесь мы всё ещё находимся на территории слишком опасной для политиков.
“Но, к сожалению, недостаточно опасной для аналитиков” – в очередной раз попенял начальству Иван. Мысленно.
Принц же ответил:
– Бросьте формальности, я вполне демократичен. Главное сейчас – чтобы колонна моих подданных безопасно добралась до буферной зоны. Я опасаюсь нападения моих врагов, этих подлых милитаристов, этих грязных террористов, этих…
