Ах, Мидсумар, северное лето, короткие светлые ночи и пьянящие ароматы цветов. В этот магический вечер любви девушки проходят самый древний обряд: собирают полевые цветы, плетут из них веночки и кладут под подушку. На рассвете первой ночи праздника за ним должен явиться суженный и назвать деву своей избранной невестой.
В этом году родители отпустили меня на праздник Мидсумар в угодьях конунга Нидельхейма. На празднике я с подружками испробовала все настойки и до упаду танцевала вокруг цветочного шеста. После мы пошли к священному источнику, поздравляли друг друга с наступлением лета, обнимались и целовались со всеми.
Я все сделала так, как требовала традиция. Сплела из любимых незабудок венок в форме сердечка, положила его под подушку и пошла на пир.
Первая праздничная ночь пролетела быстро.
Проснулась я на рассвете со странными ощущениями в теле и сильной усталостью. Еле подняла тяжелые веки. Ноги гудели. Губы жгло. Нижняя рубашка была порвана. Все тело казалось липким и словно не моим. Голова болела и кружилась. Сильно подташнивало от послевкусия настойки во рту.
Но это было не самое страшное. Приподнявшись, я с ужасом поняла, что нахожусь не в своей постели и не одна.
Боги, где я?
Очаг догорел, и в покоях стоял сумрак. Не сразу поняла, кто спал со мной рядом. Присмотрелась к нему и прикрыла рот рукой, чтобы не вскрикнуть. На глаза навернулись слезы, и меня чуть не вырвало. Я находилась в постели с обнаженным темноволосым мужчиной. На груди у него блестел светящийся амулет с голубым кристаллом.
О боги, это же конунг Ингвальд!
Как я оказалась тут?
Первое, что пришло мне в голову, — это как можно скорее исчезнуть, до того как он проснется. Ингвальд женат, и вместо меня в его постели должна быть супруга. Если нас увидят вместе и об этом узнает дроннинг Кристин, она закопает меня живьем.
Собравшись с силами, сняла порванную рубаху, нащупала на полу свой сарафан и обувь. Оделась и как можно тише покинула постель, а затем и покои. Выглянув за дверь, я посмотрела, нет ли кого в проходе. Обычно залы конунга охраняют вооруженные дружинники, но, так как сейчас шел праздник, им было разрешено гулять до утра со своими невестами.
Выскользнув наружу, я на цыпочках понеслась к комнате, где спала вместе с служанками госпожи. Двери обычно сторожили, но и тут никого не обнаружилось. Тихо войдя, я быстро метнулась к своей кровати. Подняла подушку и увидела, что мой веночек на месте.
Как же так?! Ингвальд обесчестил меня, а веночек не забрал. Я ничего не понимала.
Легла в постель и постаралась уснуть, хотя так хотелось помыться и вдоволь нареветься. Закрыла глаза и начала молить богов, чтобы конунг не вспомнил меня. Однако поспать спокойно мне не удалось, мучили мысли и чувство вины.
Слезы обжигали щеки. Боги, как я оказалась в постели мужчины, которого знаю от силы два дня…
Последнее, что помнила, как мы с подругами были у источника. Старый жрец благословил нас, чтобы мы удачно нашли себе женихов, и все гуляющие начали соединяться в пары. Только как так получилось, что вместо свободного жениха я оказалась вместе с конунгом?
Тихо плача, я не заметила, как уснула. Надеюсь, что завтра проснусь, и все будет как раньше, словно ничего и не случилось.
Видимо, я так крепко спала, что никто не смог меня разбудить. Подтянулась и привстала. Моей подруги-землячки Эммы все еще не было, как и других девушек, которые прислуживают госпоже Кристин.
Странные ощущения в теле прошли, особенно боль между ног. Вот только меня все еще тошнило. Зажав рот рукой, вскочила и еле добежала до ушата. Меня вырвало несколько раз. Затем я тщательно помылась и натянула свежую рубаху. Прилегла обратно на постель и попыталась снова вспомнить тот важный момент, когда согласилась пойти с конунгом.
Да и где была в ту ночь его супруга?
В комнату вошла смотрительница Фрида, которая носила сарафан зеленого цвета, как все служанки. Она была практически нашей нянькой и следила за каждым шагом и порядком в комнате. Женщина была очень доброй и заботливой, все служанки уважали ее и слушались.
В начале этой недели Фрида представила нас госпоже Кристин, и та выбрала нас с Эммой в личные служанки.
— Кэролайн, как ты себя чувствуешь? — Фрида присела рядом и подала мне кубок с травяным отваром.
Я быстро вытерла слезы и приподнялась.
— Мне очень плохо... — еле слышно прошептала, готовая снова разреветься. Как же мне признаться Фриде в содеянном?
— Что такого ты вчера выпила? — смотрительница нахмурилась. Мимо нее не пролетит и муха. Если она не спала этой ночью, то наверняка знает, что меня тут не было.
— Совсем не помню, как оказалась в комнате… — уткнувшись в подушку, я разревелась во весь голос.
Смотрительница поглаживала меня и успокаивала.
— Ну что ты, не надо, всякое бывает.
— Что же мне теперь делать?
— Да ничего, поступи так же, как и другие, отлежись, и тошнота с рвотой пройдут, — Фрида погладила меня по плечу и оставила.
В конце концов, я уже больше не могла плакать и просто лежала. Голова болела, и мысли крутились по кругу. Безрезультатно заставляла себя вспомнить тот момент, когда согласилась пойти с конунгом. Но у меня не получалось, словно этот отрывок боги специально стерли из моей памяти.
Половину дня не выходила из комнаты. Мне не хотелось сталкиваться и видеться с конунгом и вдвойне страшно с госпожой Кристин. Но я служила ей и не могла себе позволить валятся в постели и отсутствовать в главном зале. Тем более мне хорошо платили за работу. Я помогала госпоже Кристин с ее одеждой, почти всегда сопровождала и была с ней рядом в зале у стола.
Я обтерла лицо влажным лоскутком, пропитанным настоем из ромашки, чтобы снять отеки. Оделась в свежую одежду и начала приводить себя в порядок. Молочного цвета волосы спутались, в них застряли цветы, а мои светло-голубые глаза потемнели. Тщательно расчесала пряди, собрала их назад и заколола на затылке.
Едва я закончила приводить себя в порядок, как в комнату явилась старшая прислужница Ингрид. Она отвечала за то, чтобы на столе у госпожи всегда была свежая еда, фрукты и эль. У Ингрид не имелось особенной одежды, как у Фриды, она носила лишь зеленый ободок.
— Ох, слава богам, Кэролайн, ты на ногах, нам срочно нужна помощь в зале, — простонала прислужница, смотря на меня с отчаянием.
— Но это не моя обязанность, — ответила я, надевая тонкий расшитый бисером голубой ободок, который выдала госпожа своим личным служанкам.
Ингрид знала об этом и тем не менее не отставала от меня.
— Ты получишь от меня дополнительный выходной после праздника, обещаю.
— Во дворце же много служанок на кухне? — повернулась я к зеркалу.
— Ну, не только ты вчера напилась какой-то дряни. Сегодня почти все кухарки не вернулись во дворец, — Ингрид села на кровать и схватилась за голову. — Остались только мы с Фридой, рабынь и тех мужики увели по сеновалам.
