Грохот. Книги падают на грязный линолеум, вертясь, проезжают пару метров и останавливаются у ног. Моих ног. Я не узнаю черные сандалии, красные ногти, но они двигаются по моему велению, а значит, принадлежат мне. Верно?
Пронзительный звонок.
Я подпрыгиваю с колотящимся сердцем. Перевожу взгляд слева направо, осматривая местность и пытаясь не выдать себя.
Что это был за звонок?
Где я?
В кабинет, болтая и посмеиваясь, быстро заходят дети с рюкзаками на плечах. Ага, значит, школьный звонок. Они садятся за парты, перекрикивая друг друга. Краем глаза замечаю какое-то движение у своих ног и вздрагиваю от удивления. Кто-то наклонился, чтобы собрать книги с пола; раскрасневшаяся девочка в очках. Прежде чем встать, она смотрит на меня с намеком на страх, а затем быстро ретируется. Ученики смеются. Я оглядываюсь, подумав, что они насмехаются надо мной, но нет – над девочкой в очках.
– Чарли! – кричит кто-то. – Ты это видела? – А затем: – Чарли… в чем дело… эй…
Сердце выбивается из груди.
Где я? Почему ничего не помню?
– Чарли! – шипит кто-то. Я кручу головой.
Кто эта Чарли? Которая из них?
Детей так много: блондины, шатены, с гнездом на голове, в очках, без очков…
В кабинет заходит мужчина с портфелем и ставит его на стол.
Учитель. Я в кабинете, а это учитель. Интересно, школа или колледж?
Резко встаю. Я куда-то не туда попала. Все сидят, но я стою… иду.
– Куда вы собрались, мисс Винвуд? – Преподаватель смотрит на меня поверх очков, копаясь в стопке бумаг. Затем кладет их на стол с такой силой, что я подпрыгиваю. Должно быть, я и есть мисс Винвуд.
– У нее спазмы! – кричит кто-то из учеников. Остальные прыскают от смеха. Я чувствую, как по спине и рукам пробегают мурашки. Дети смеются надо мной, вот только я понятия не имею, кто эти люди.
– Заткнись, Майкл, – осаждает парня какая-то девушка.
– Я не знаю, – отвечаю я, впервые слыша свой голос. Он слишком писклявый. Прочищаю горло и пробую снова: – Я не знаю. Я не должна здесь находиться.
Смех возрастает. Я окидываю взглядом плакаты на стенах, лица президентов с датами под ними. Кабинет истории? Значит, все-таки школа.
Мужчина – учитель – наклоняет голову вбок, будто я ляпнула что-то глупое.
– И где же еще вы должны находиться в день теста?
– Я… не знаю.
– Садитесь, – отчеканивает он. Я все равно не знаю, куда бы направилась, если бы ушла. Разворачиваюсь и возвращаюсь на место. Девочка в очках поднимает глаза, когда я прохожу мимо, и тут же их отводит.
Стоит мне сесть, как учитель начинает раздавать бумаги. Он ходит между партами, монотонно рассказывая, сколько процентов от финальной оценки займет тест. Дойдя до меня, он замирает, между его бровями появляется глубокая морщинка.
– Не знаю, чего вы пытались добиться, – тычет мясистым пальцем в мою парту. – Но с меня хватит! Еще одна выходка, и я отправлю вас к директору. – Он громко кладет передо мной тест и переходит к следующему ученику.
Я не киваю, никак не реагирую. Просто пытаюсь решить, что делать дальше. Объявить всей комнате, что я не имею ни малейшего понятия, кто я и где… или отвести его в сторонку и сказать правду на ушко? Но он четко дал понять, что больше не будет терпеть мои выходки. Я опускаю взгляд на бумаги перед собой. Остальные уже склонились над тестом и яростно что-то пишут карандашами.
ЧЕТВЕРТЫЙ УРОК
ИСТОРИЯ
МИСТЕР ДАЛКОТТ
Чуть ниже нужно вписать имя. Свое, естественно, но я не знаю, как меня зовут. «Мисс Винвуд» – так он меня назвал.
Почему я не помню собственного имени?
Или где я?
Или кто я?
Все склонили головы над тестом, кроме меня. А я все так же сижу и смотрю перед собой. Мистер Далкотт прожигает меня взглядом из-за своего стола. Чем дольше я сижу, тем пунцовее его лицо.
Время идет, но мой мир остановился. В конце концов преподаватель встает и уже открывает рот, чтобы высказаться, но тут звенит звонок.
– При выходе положите тест на мой стол, – говорит он, не сводя с меня глаз.
Остальные ученики спешно исчезают за дверью. Я встаю и следую за ними, так как не знаю, что еще делать. Опускаю взгляд в пол, но все равно чувствую ярость мистера Далкотта. Не понимаю, почему он так злится. Я выхожу в коридор, обрамленный по обеим сторонам рядами голубых шкафчиков.
– Чарли! – кричит кто-то. – Чарли, подожди!
Секундой позже меня берут за руку. Я ожидаю увидеть девочку в очках; сама не знаю почему. Но нет. Зато теперь я знаю, что меня зовут Чарли. Чарли Винвуд.
– Ты забыла кое-что, – говорит девушка, вручая мне белый рюкзачок. Я забираю его, гадая, лежат ли внутри кошелек и водительские права. Незнакомка продолжает цепляться за мою руку; так мы и идем. Она ниже меня, с длинными темными волосами и блестящими карими глазами на пол-лица. Прекрасная и потрясающая.
– Чего ты так странно вела себя на уроке? – спрашивает она. – Спихнула книги Креветки на пол, а затем и вовсе отключилась.
Я чувствую запах ее духов; знакомый и слишком приторный, как аромат миллиона цветов, борющихся за внимание. Вспоминаю девочку в очках, выражение ее лица, когда она нагнулась за книгами. Если это сделала я, то почему ничего не помню?
– Я…
– Сейчас время обеда, ты куда идешь?
Она тянет меня в другой коридор, мимо моря учеников. Все смотрят на меня… как бы исподтишка. Мне любопытно, знают ли они меня, и почему я не знаю себя. Сама не понимаю, почему не говорю ей или мистеру Далкотту правду, не хватаю мимо проходящего человека и не признаюсь, что понятия не имею, кто я и где я. К тому моменту, как я начинаю всерьез обдумывать эту идею, мы проходим через двойные двери в кафетерий. Шум и цвет; тела с уникальными запахами, яркие флуоресцентные лампы, которые никого не красят. Боже. Я сжимаю свою футболку в кулаки.
Девушка, идущая со мной под руку, не замолкает. Эндрю то, Марси сё. Ей нравится Эндрю, и она ненавидит Марси. Кто эти люди? Она подводит меня к очереди за едой. Мы берем салат и диетическую колу. Затем ставим подносы на стол. За ним уже сидят четыре мальчика и две девочки. Мы замыкаем группу, итого поровну. Каждой девушке по парню. Все смотрят на меня с ожиданием, словно я должна толкнуть речь или нечто подобное. Единственное свободное место – рядом с темноволосым парнем. Я медленно присаживаюсь, упираясь руками в стол. Он косится на меня, а затем склоняется над своим подносом. Я замечаю крошечные капельки пота на его лбу, прямо под волосами.
