Прошел месяц с тех пор, как я устроила свою личную вендетту в далекой Тимирязевке. Я отомстила. И, казалось бы, должна была удовлетвориться кровавыми ошметками-пеплом своих врагов, но нет, меня захлестнуло чувство глобализации. Также, в глубине своей уже неживой души, я знала, что придет время, и мне придется столкнуться с врагом куда мощнее тех местечковых вампиров, гонящихся за молодой и глупой кровью. Ведь я обратила на себя внимание силы невозможные, страшные и весьма могущественные. Да я просто плюнула им в лицо, помахав при этом красной тряпкой, мол, приди и возьми меня, если сможешь. А они смогут, и придут. Хотя я и обрела силу в сто крат увеличенную и превосходящую обычного вампира, все же мне не хватает житейской мудрости, опыта, а главное связей.
Господи, эти связи даже вампирам нужны. Никуда от них не деться. Представляю, сколько завязочек и подвязочек имеет главный нацистский кровосос. Да и, наверняка, у него денег куры не клюют. Ему даже гипнотизировать никого не придется, просто выпишет чек, и меня под белы рученьки захлестнет государственная машина. Почему я была так в этом уверена? Да все просто: ему лет столько, сколько графу Дракуле и не снилось, лежа в своем гробу. Соответственно, можно полагать, что за все прожитые года мой соперник, так или иначе, приобрел материальное благосостояние, опыт и связи. Мне, новорожденной, тягаться с ним пока рановато. Пусть я и не горю на солнце, пусть я физически быстрее и сильнее, но все же я младенец по сравнению с этим древним кровососущим гадом. Поймать и обезвредить мелких вампиров, даже охотящихся стаей, было не просто, но и не совсем сложно. Поиск и анализ данных я проводить умела, этому научилась, когда работала с библиотечной картотекой. А если сюда добавить мои новообретенные способности – так совсем, легко. Основная проблема заключалась в том, что мне, как и всем другим живым мертвецам, надо было питаться. Кровью. Человеческой. И тут вылезла загвоздка. Вылезла и цапнула меня за филейное место.
Если раньше можно было охотится без зазрения совести и страха обнаружения, то сейчас понаставили везде камер. Но на камерах меня не видно, или все же видно? Я еще и не проверяла толком. Блин, я ведь по сути младенец в мире сверхъестественного. Мне, кроме книг, некуда приткнуться. Не у кого попросить совета, некого поднять за горло и выведать все секреты. Я даже не знаю, какие шаги мне предпринять в первую очередь.
Как все сложно. Лениво. Опасно.
Мозгом я понимала, что мне дали отсрочку в месяц. И я должна, как-то прийти в себя и начать действовать. А я не знала, не хотела, и боялась что-либо делать. Любой мой шаг, мое слово или действие могло подставить под удар не только меня, но и тех людей, которые имели со мной хоть какую-то связь. Пусть даже это курьер доставки из местной пиццерии, который наизусть знал мой номер телефона и адрес. Но он-то ни в чем не виноват. Он хороший, добропорядочный человек. Кормит семью из пяти человек. Хотя пятого я бы убрала. Ну реально. Его теща могла кого угодно вывести из себя, даже святого.
Так… Опять мои мысли скачут от одной к другой. Опять я не могу сосредоточится и начать думать рационально.
Я вернулась в арендованные тимирязевзские пенаты спустя месяц скитаний по лесам забытых людьми и самим Богом. Голод я утоляла, охотясь на мелких зверушек. Людей я сторонилась. Не доверяла себе. Я отключила в себе эмпатические чувства, не хотела переживать ни о ком, не хотела страдать, кричать, плакать, выть. Я загнала свою боль глубоко-глубоко.
Толчком к возращению домой послужила встреча с туристами из Москвы, которые заблудились в Тимирязевских лесах, и которые таааак вкусно пахли. Эти люди радовались жизнью, радовались тому, что им было ради чего жить. Сама же я потеряла это желание после того, как уничтожила своих врагов. Никаких больше целей передо мной не стояло. Я уже было хотела развернуться и бежать прочь от их заманчиво бившихся под кожей артерий с такой питательной для меня кровью, но вдруг остановилась.
Те туристы не были рады меня видеть. Да и вовсе они не потерялись. Я внушила им это. Я была голодна. Мне нужна была свежая кровь. И я была на охоте.
Я почуяла их за долю секунды. Трое мужчин в одинаковом походном снаряжении сидели полукруглом у небольшого костра. Рядом лежали их рюкзаки. Я тихо вышла к ним навстречу. На моем бескровном бледном лице не отображалось никаких эмоций. Только глаза лихорадочно блестели в свете огня. Мое внезапное появление повергло их в шок, но он быстро сошёл с их физиономий, вместо этого их лица так противненько осклабились, что я сразу догадалась, какие мысли крутятся в их черепушках, мне даже не пришлось их читать.
Они пригласили меня присоединиться к их вечерней трапезе.
Я ела человеческую еду и поначалу мне это не приносило дискомфорта, однако, потом мне становилось все хуже и хуже. Проглоченная пища никак не хотела перевариваться. Она накапливалась и накапливалась, в потом в одночасье начала подниматься вверх по пищеводу, обратно на воздух.
И вот уже я, скрючившись в неестественной позе, изрыгаю из себя то, что успела отведать за гостеприимным людским туристическим костерком. Да уж… Неприятная ситуация. И как я раньше не подумала, что кроме крови в пищу мне ничего больше не употребить. Видимо, в моем мозгу ещё оставались отголоски прежней живой жизни и вкус еды не был так пресен и отвратителен для моего нынешнего естества. Господи, сколько же нового и неизведанного мне предстоит узнать о себе и о том, в кого же я всё-таки превратилась. Вампир? Так почему хожу под солнцем? Я же не полукровка, рождённая от человеческой матери и отца-вампира, как описывали это в фильмах и книгах. Меня убили. Убили жестоко и беспощадно. Мозг пытался заблокировать те страшные мгновенья моих последних минут жизни, однако, я возвращала их крупицу за крупицей. И становилась злее и злее.
Жалела ли я о том, как резким движением я стряхнула их с полусгнившего ствола дерева, на котором они расположили свои пятые точки, подняв его высоко над головой и откинув в сторону? Нет. Жалела ли я, что своими когтистыми руками рвала их на части, наслаждаясь их воплями ужаса и отчаяния? Нет. Я была волком в этом лесу. А волки, как известно всем – санитары леса. Вот я и очищала эту бренную землю от ничтожеств, которые смели ходить по ней и творить зло.
Их кровь горячим потоком хлынула в меня, заполняя и обновляя мое тело. Кожа порозовела, стала более мягкой и гладкой. Я силой воли заставила себя не читать их жизни. Мне это было ни к чему. Зачем? Они были грязью. Я же эту грязь стёрла. У этих двоих в городе остались семьи, но я уверена, что родным будет гораздо легче жить без своих патриархально трахнутых на голову отцов семейства. Их кровь смешалась с моей собственной, и вместе с ней и их воспоминания. В голове стали мелькать уродливые картинки, как оба этих ублюдка избивают своих жен и малых детей, приговаривая, что это все для их блага, своего рода научение, воспитание. Вот именно про подобные экземпляры человеческого вида моя бабушка всегда приговаривала: «Как таких земля носит». Уже не носит, бабуль, уже не носит.
