"Я с пацанами в гараже"
Не сказать, что это было мне свойственно – подглядывать в чужой телефон. Читать чьи-то переписки, да ещё и не пытаться отстраниться от девушки, что, словно бы, не замечала, как постепенно "ложится" на меня в довольно утрамбованном пассажирами автобусе.
Пробки в канун Нового года, были дикими. Не знаю, почему всем не сиделось дома, когда до боя курантов оставались считанные часы. Куда спешил мужик, который с утра прощался с уходящим годом, так что из-за его дыхания запотевали окна. Старушка, орущая в трубку: то своей дочери, то подруге, о том, что она бросила деда одного с тазиком "Винегрета". Молодая пара с детьми, которые, обезумев, орали на весь салон автобуса, доводя температуру моего настроения до критических отметок.
Во всем этом пассажирском безумии, единственной "отдушиной" оставалась блондинка, в белой кожанке с меховым воротником. Фифа, от которой пахло так сладко, что я бесстыдно был готов зарыться носом в ее волосы, лишь бы не вдыхать перегар, которым несло от пассажира на переднем сиденье.
"Не прессуй меня! Я выпью с парнями, а ты пока салаты порежь, да носик припудри. Освобожусь – приеду".
Глаза безвольно нырнули в переписку, из-за чего испытал приступ злости: на себя и того недоумка, что вел себя, как полнейший отморозок.
– Молодой человек, – С кубанским говором, просипела бабуля. – Передайте за проезд.
Снял перчатку и потянулся за купюрой, удивляясь тому, что в салоне стало свободнее, а блондинка так и не попыталась отстраниться от меня. Вероятно из-за того, что она была всецело погружена в переписку с чмошником, которому мне так и хотелось настучать по голове.
Конечно, меня это касалось. Да и, быть может, я был ни чем не лучше его. Но все же, меня раздражало осознание, что такая миловидная девчонка общается с отморозком, вроде "Котика", у которого хватало наглости относиться к ней, словно к безделушке.
– Спасибо, сынок, – Забирая сдачу, причмокнула наполовину беззубым ртом старуха. – И за сдачу, и за службу.
Поджал губы, в сдержанной улыбке, жалея о том, что получилось вырваться домой в последний момент. Нет, я не стеснялся военной формы, гордился своей службой, но не любил чрезмерное внимание. Особенно на фоне, происходящих в стране волнений, которые со мной не пытался обсудить только ленивый.
– Пусть тебя Бог хранит. – Перекрестилась и убрала суетливо деньги в кошелек, когда автобус дернулся в сторону.
Кавказец за рулём, на ломанном русском выругался отборным матом в адрес маршрутчика, который посмел подрезать его в еле движущейся пробке.
"Будешь пилить меня, вообще не приеду!"
Очередная вспышка мобильного, приковала глаза к дисплею, из-за чего недовольно выдохнул и, не сдержавшись, буркнул:
– Пошли ты его, куда подальше…
В этот момент транспорт вновь покачнулся и, возмущенная комментарием девушка, испуганно прилетела в мои объятия.
– Ишак! Ты, куда прешь!? Не видишь, я поворачиваю!? Э! – Возмутился водитель, в то время как мои руки осторожно приобняли карамельную блондинку за талию.
– Простите, – Недовольно сбросила мою руку, фыркнув с подозрением и настороженностью.
Выпрямившись, девушка горделиво сделала шаг назад, после чего высокомерно вздернула носик и откинула волосы за спину, выражая по отношению ко мне свое презрение.
– "Кукла", – С насмешкой откашлялся в плечо, забавляясь тем, как разительно отличались местные девушки от Питерских.
Признаться, я и забыл, что Краснодар напоминала ежедневный подиум тщеславия, где с каждым годом все больше и больше женщин начинало напоминать однотипных фарфоровых кукол. Пластика, силикон, тонна косметики и минимум естественности. Нет, конечно, и культурная столица не отставала в погоне за красотой, но все же здесь существовал свой негласный закон: "Выходя из дома – сияй". В то время как в Санкт-Петербурге девушки бегали в кроссовках и толстовках, с минимумом макияжа (без повода). В Краснодаре же, каждый день напоминал неделю моды в Париже. И знал я об этом, к сожалению, не понаслышке. Ведь у меня был живой и наглядный пример – сестра, которая даже за хлебом, в соседний ларек, не выходила без укладки и макияжа…
– Да. – Недовольно, ответила по телефону, поправляя локоны. – Не знаю, Ириш. Может мне стоит переодеться и поехать к нему? И фиг с ним с этим застольем?
На том конце провода кто-то нравоучительно затарахтел, в то время как автобус попал в поток и принялся нестись на всех порах. Стараясь не свалиться на колени к мужику, что плавающим взглядом изучал пейзажи за окном, девушка попыталась, не глядя, ухватиться за поручень. И в итоге накрыла мою руку своей ладонью: мягкой и теплой, что словно бы не соответствовала тому высокомерию, которым меня наградила блондинка.
– К тебе? – Отдернула руку и пригвоздила меня раздраженным взглядом. – А как же Дима?
С насмешкой фыркнул и покачал головой, на что девушка неожиданно выдала:
– Прошу прощение, у вас какие-то проблемы? – Выжидающе уставилась на меня и тут же обратилась к собеседнице. – Да, нет, я это не тебе.
Удивленный претензией в свой адрес, планировал отмолчаться. Но вопреки привычке держаться в стороне от подобных "Кукол", ответил:
– Дима твой, чмо. Бросай его и не трать попусту время.
Глаза блондинки, цвета какао, расширились от недоумения, которое быстро сменилось возмущением. Несколько раз пылко вздохнула и собиралась что-то мне ответить, но вместо этого выкрикнула в сторону шофера:
– Остановите на следующей! – Отвернулась и грациозно потянулась к поручню, устремившись в сторону передних дверей.
Раздражаясь на то, что полез не в свое дело, дернул головой в сторону окна и оттянул ворот куртки.
В салоне автобуса пекло как в пустыне. Мужик, выбрасывающий пары спирта в воздух начал храпеть. Погодки, все истеричней просились наружу. А бабка уже по сотому кругу рассказывала о том, какой у нее лоботряс сын, муж, кум и даже хромой пес.
Покосился на блондинку, которая нетерпеливо перешагнула с ноги на ногу, в преддверии свободы из этой "дурки", и зачем-то ринулся в ее сторону, протискиваясь через жернова из пуховиков.
– Подожди! – Остановил водителя, который принялся закрывать двери.
Спрыгнул кузнечиком на асфальт и огляделся по сторонам в поисках девушки.
– Эй!? – Окликнул "снегурочку", двинувшись следом, не понимая толком, что я творю.
Да, кажется, понять это было и невозможно, ведь мой мозг отказывался работать с того самого момента, как я оказался в аэропорту. А следом и в этом проклятом автобусе-душегубке.
– "Кукла"! – Крикнул в спину блондинке, которая, не оборачиваясь назад, пугающе резво шагала по тротуару на каблуках.
Так, словно бы ее раздражал весь мир. Этот город, с его гулом автомобильных сигналов, и люди, что позволяли себе проходить мимо и радоваться жизни, в то время как у нее разворачивалась личная драма.
