25 сентября 2026 года, в полутора милях от административной границы Бостона
– Это форменное свинство, доложу я вам. – раздался в динамиках внутренней связи недовольный голос Гюнтера. Обычно глубокий, богатый обертонами, баритон старшего сержанта сейчас приобрел неприятные скрежещущие нотки. – Идея вынуждать нас тащиться лишних три мили для того чтоб сэкономить двести галлонов топлива, могла прийти в голову только клиническому идиоту, – не унимался он, заставив Тима страдальчески поморщится. – Это ржавое ведро с болтами вполне могло высадить нас у самого Купола!
– Но сэр, это приказ самого Коммодора, – робко возразил Мири. Он был штатским, к тому же, всего две недели как прикомандирован к отряду «Кобра», и потому не успел выработать иммунитет к постоянному нытью Гюнтера.
В наушниках раздалось презрительное фырканье. Тим тяжело вздохнул, приготовившись услышать очередной поток жалоб, но старший сержант не стал развивать тему. То ли подействовало упоминание имени Коммодора, то ли он посчитал ниже собственного достоинства отвечать штатскому червю, не знавшему даже, за какой конец нормальные люди винтовку носят.
Старый, потрепанный жизнью транспортник «Сикорски» был единственным вертолетом, соглашавшимся хоть как-то держаться в воздухе. И рисковать им, подлетая вплотную к силовому полю Купола, Коммодор не собирался. К тому же парень, который сбежал несколько дней назад из рядов «Вселенской Церкви Обновленной Земли» и сразу же попался в руки патруля анклава, успел проболтаться, что фанатики недавно притащили на базу китайский HQ-91. Из четырех пусковых труб уцелела одна, да и навряд ли кто-то из сектантов умел пользоваться столь сложной техникой, но не учитывать эту вероятность было бы полнейшей глупостью. Тим почти слышит, как воют системы предупреждения транспортника, хлопают, отстреливаясь, тепловые ловушки. Неуклюжий «Сикорски» кренится на бок в отчаянной попытке избежать попадания, а потом все растворяется в ослепительно белой вспышке взрыва.
Тряхнув головой, Тим отогнал видение катастрофы. Несколько раз глубоко вдохнул, медленно выпуская воздух. Скосив глаза, увидел как извилистая линия сердечного монитора, бегущая по нижнему краю голографического экрана, меняет цвет с ярко-оранжевого на насыщенный зеленый. Порядок.
Шагалось легко. Закованные в сталь и синтетическое волокно ступни легко крошили обломки кирпичей и бетона, устилавшие землю в некогда престижном пригороде Бостона. Серая пыль, абсолютно инертная субстанция, поднималась плотными облачками при каждом шаге. Задумавшись, Тим пнул большой обломок бордюрного камня, случайно оказавшийся у него на пути. От удара тот разломился надвое. Большая его часть закрутилась юлой, а меньшая, весом фунтов так в сорок, весело поскакала по выщербленной осколками дороге. Бронированные экзоскелеты с обратной бионической связью, последняя довоенная разработка «Бостон Динамикс», почти полностью снимали нагрузку с мышц, создавая впечатление ходьбы в невесомости. Или в компьютерных играх, которыми Тим так увлекался до Инцидента. В виртуальном мире аватар, с ног до головы одетый в непробиваемые доспехи, мог часами бегать, не чувствуя усталости и боли от ран, к тому же таская за плечами безразмерный арсенал разнообразной стреляющей пакости.
В реальности все обстояло не столь, как бы поточнее выразиться, героично. Семисотфунтовый экзоскелет класса «Atlas» обеспечивал неплохую защиту от стрелкового оружия калибра 0,50 и даже выше, но любой противотанковый гранатомет, созданный в середине прошлого века, с легкостью превратит самоходную броню в дымящуюся груду высокотехнологического мусора. С кумулятивной струей не поспоришь. Да и вооружения у членов отряда было не так чтобы очень много. По пушке на нос, плюс изрядный запас патронов. Или две, как у самого Тима.
Обогнув перевернутый остов армейского «Хамви», Тим протиснулся в широкую щель между двумя обгоревшими стенами чудом уцелевшего административного здания и замер, подняв левую руку с сжатыми в кулак пальцами. Федеральная трасса номер 90, соединявшая пригород с даун тауном, делала здесь плавный поворот, и терялась в лабиринте многоквартирных домов и деловых зданий. Вернее, так было когда-то. Теперь же, очищенное от обломков и насквозь проржавевших автомобильных кузовов, дорожное покрытие вело к огромной, уходящей в небо пепельно-серой стене. А ярдах в ста от того места, где настороженно замерли пять больших металлических фигур, виднелся пограничный знак «Церкви Обновленной Земли».
Два толстых, не менее десяти дюймов в диаметре, столба были вбиты в бетон дороги, создавая некое подобие дверного проема. На них, словно куры на шампур, были нанизаны человеческие тела. Те, что располагались у самой земли, почти истлели от времени, сквозь остатки одежды и лоскуты мумифицировавшейся плоти проглядывали выбеленные временем кости. Тела над ними, распухшие и посиневшие, еще сохраняли некоторое сходство с людьми. Самые верхние, нанизанные, вероятно, последними, попали сюда совсем недавно, не позже четырех – пяти дней назад. Тим на секунду задумался, вспоминая последние метеосводки. Всмотрелся в затянутое серой пеленой облаков небо и задумчиво хмыкнул. «А может, и неделю» – затем вновь перевел взгляд на тела несчастных, имевших глупость оказаться на пути паладинов Церкви. Темные полосы застывшей крови тянулись из глубоких порезов на руках и ногах, на лицах виднелись черные пятна ожогов. Вверху, на соединявшей заостренные концы столбов цепи, висел прямоугольный кусок кровельной жести с выведенным на нем предупреждением: «Удел отступника – СМЕРТЬ». Сильные порывы ветра то и дело раскачивали этот импровизированный рекламный щит, донося до ушей Тима глухие удары и металлический лязг.
С легким шорохом Гюнтер шагнул вперед и стал у правого плеча Тима, поводя из стороны в сторону толстым стволом сорокамиллиметровой пушки. Савински и Резник заняли позицию слева, создав импровизированный живой щит, прикрывающий Карла Мири, единственного невооруженного члена группы. Сам Тим положил железные ладони на рукояти «Громовых Котов», уютно устроившихся на стальных бедрах его экзоскелета. Внимательно осмотрел развалины по обе стороны от шоссе, каждую секунду ожидая появления красной рамки целеуказателя. Пусто.
– Как думаешь, кэп, проскочим? – звенящим от напряжения голосом спросил Резник. Польский акцент, обычно почти неслышный в его речи, сейчас искажал слова почти до полной неузнаваемости.
Тим сверился с показаниями дальномера. От пограничного знака фанатиков до серой, уходящей вверх стены, было восемьсот двадцать три ярда. Сущая ерунда, можно проскочить за минуту. Можно и быстрее, если б не «тридцатимильное ограничение». Чертов барьер просто не пропустит что-либо, двигающееся с более высокой скоростью.
